Наёмник (СИ) - Булавин Иван. Страница 23

  Строй шёл вперёд мучительно медленно, я даже уставать начал. Одно дело, когда идёшь по дороге, и совсем другое - маршировать в ногу, да вместе с тысячами других, да по пересечённой местности. Всё это требует сосредоточения, но даже так наш строй местами начал ломаться, приходилось восстанавливать на ходу, с чем справлялись сержанты и капитаны.

  А враг развернулся во всей красе. В глазах рябило от начищенных доспехов, от ярких перьев на шлемах и гербов на стягах. Кони тронулись с места, сначала шагом, потом постепенно перешли на рысь. В отличие от нашего шага, их было слышно хорошо. Земля под ногами затряслась, слышался громоподобный стук тысяч копыт, звон стали и боевые выкрики. Когда они переваливали через цепь холмов, я смог рассмотреть несколько рядов рыцарей. Насчитал шесть, возможно, их и больше. Но это даже хорошо, значит, граф Орланд никакого резерва не оставил, а просто пошёл в бой всеми силами. Теперь только бы удар пережить.

  Когда до противника оставалось метров двести, капитаны отдали команду, сержанты тут же её продублировали. Строй остановился, первые шеренги пикинеров сделали шаг вперёд и присели на колено, уперев пики тупым концом в землю. Со стороны это казалось натуральным самоубийством. Скачущая галопом бронированная лава с копьями этого препятствия даже не заметит. Так мне казалось.

  Оказалось, что казалось. Пехота своё дело знала. Первой ласточкой были залпы арбалетчиков, стоявших в четвёртом и пятом ряду. Арбалеты у нас использовались самые современные, со стальным луком и чудовищной силой натяжения, с расстояния до сотни шагов стрела с гранёным наконечником пробивала кирасу вместе с надетой под неё кольчугой. За несколько секунд они успели дать четыре залпа, от которых почти вся передняя шеренга рыцарей полегла. Но следующих это не остановило. В момент, когда арбалетчики ввинтились глубже в строй, уступая место пикинерам, произошёл удар. Грохот стоял такой, что вычленить из него отдельные звуки было невозможно. Передние ряды скрылись в облаке поднятой пыли, кони вставали на дыбы, а от оглушительного треска пик пробирала дрожь.

  И всё же мы выстояли, строй качнулся назад, но устоял на месте, а через несколько секунд, когда удар был погашен, раздалась команда. То есть, это так говорится, что раздалась, на деле, попробуй её разбери. Но кто-то всё же услышал, да и барабанщики лупили в барабаны от всей души. Строй сдвинулся с места и медленно пошёл вперёд. Видно было, как бойцы первой линии отводят пики назад, наносят укол, потом снова отводят, предоставляя колоть бойцам второй шеренги.

  Разглядеть результативность их работы было сложно, но, тем не менее, мы наступали, а противник пятился назад. На душе стало немного легче, появилась мысль, что вот так, медленно отжимая вражескую конницу назад, мы опрокинем её и постепенно истребим, да так, что и очередь до меня не дойдёт.

  Но и враги наши, при всех своих недостатках, идиотами не были. Конница развернулась и поскакала в обратном направлении, оставив на месте около четверти своего первоначального состава. Сейчас они перестроятся и ударят снова, или попытаются обойти.

  Пользуясь передышкой, мы восстановили строй, заменили убитых, из глубины строя в первые шеренги передавали новые пики взамен сломанных. Мы пошли вперёд с обычной скоростью, строй держать было труднее, поскольку прямо на пути лежали горой конские и человеческие трупы. Некоторые из них ещё шевелились, приходилось добивать. Идущий передо мной пехотинец повернул алебарду острием вниз и с размаху вогнал конец в лежавшего на земле раненого рыцаря в роскошном доспехе. Острие вошло сзади в шею, пробив её насквозь, закованное в сталь тело несколько раз дёрнулось и затихло.

  Прошли мы так ещё метров триста, когда вражеская кавалерия восстановила строй и снова пошла вперёд для второго удара. Слишком они уверены в себе, неужели так и будут пробивать лбом стенку? Оказалось, что нет. Уклоняясь от лобового столкновения, конная лава стала поворачивать, атакуя наш правый фланг. Смогут опрокинуть конницу? Запросто. Так они и сделали, просто смяли её и обратили в бегство. А враги, торжествуя, подались дальше вправо, насколько позволяла ширина поля, тут же развернулись и атаковали нас во фланг.

  Среагировать мы успели. Строй повернулся, пикинеры снова упёрли пики в землю. Вот только было их слишком мало. Хотя удар был не так силён, разгон они толклм взять не успели, но строй частично сломался. Первую шеренгу они смели полностью, вторую опрокинули, в третьей завязли, а в четвёртую упёрлись. Тут настал черёд работать алебардами. Конный рыцарь, что сломал копьё, был удобной целью для рубящих ударов. Как и его несчастный конь. Благородные господа взялись за мечи, да только меч был плохой защитой, когда на каждого приходилось одновременно по пять-шесть ударов. Один за другим они падали, коней били по голове, кололи в брюхо. У меня сердце заболело от жалости к животным. Правда, очень скоро оно болеть перестало, когда я увидел, как конь, уже лишившийся седока, встал на дыбы и с размаху двинул по голове копытом алебардщику, что стоял впереди меня. Шлем смялся, а солдат рухнул мёртвым грузом мне под ноги.

  Настал черёд действовать и мне. Дотянувшись, я рубанул алебардой коня между ушей. Силы удара хватило, чтобы разрубить подобие шлема на конской голове, скакун рухнул на колени и медленно завалился набок. Следующего рыцаря, что, сидя в седле, яростно отмахивался секирой от нападающих солдат, я зацепил крюком алебарды за наплечник. Сила тут пригодилась, закованное в сталь тело сползло с седла и упало мне под ноги. Он был жив и пытался встать. Два удара ногой по голове нужного результата не дали, шлем надёжно предохранял голову, а прочный горжет не давал шее сломаться. Ещё немного, и он встанет, в руках у него меч, а у меня - длинная алебарда, что бесполезна в тесной схватке.

  Ситуацию спас солдат, что стоял позади меня. Его алебарда как раз сломалась, а новую он подобрать не успел. Присев, он вынул из ножен длинный стилет и загнал рыцарю в щель под наплечником. Рыцарь уже успел подняться на четвереньки, но тут же рухнул плашмя.

  А рубка продолжалась. Рыцари напирали, как я потом узнал, наша конница быстро оправилась от поражения, вернулась и ударила врагам в тыл. Те оказались зажаты между двух огней и медленно гибли в схватке. Моя алебарда поднималась и опускалась, каждый раз находя себе цель. Разрубить стальной панцирь и наплечники получалось не всегда, но удар такой силы оставлял немалую вмятину, разбивая кости, рыцарь становился небоеспособен и его быстро добивали другие. Страх ушёл, оставляя место злости ибоевому задору. С тревогой я заметил, что происходящее мне по-своему нравится. К тому же битва явно склонялась на нашу сторону. Погнали наши городских, в прямом и переносном смысле.

  Потом я узнал, что второе крыло кавалерии, обогнув пехоту, тоже ударило по врагу, окончательно взяв его в кольцо. У них оставалась брешь для отступления, там был редкий лес, но сбежать поодиночке было можно, чем многие и воспользовались. Но не все. Некоторые решили стоять до конца. Пехота тем временем, слегка охолонув, стала восстанавливать прежний строй, откуда-то вновь появились пики, а ряды снова стали смыкаться.