Сотня. Казачий крест - Трофимов Ерофей. Страница 8

– Ну, хоть что-то понятно будет.

Между тем кузнец, взяв нож в руку, примерился и со всего маху опустил его на обломок шашки. Силы мастеру было не занимать, так что искры брызнули, словно от электросварки. Поморщившись от такого варварского обращения, Матвей вздохнул и, подойдя к верстаку, всмотрелся в обломок шашки. К восторгу парня, на лезвии обломка обнаружилась крупная выщербина.

Зашипев сквозь зубы, словно разъярённая гадюка, Матвей стремительно обернулся и, выхватив из рук кузнеца нож, развернул его к свету. К его восторгу, лезвие ножа оказалось всё таким же гладким и острым, как до удара.

– Что там? – уточнил кузнец, заглядывая ему через плечо.

– Ни царапины, – радостно выдохнул Матвей.

– Выходит, получилось, – ахнул кузнец.

– Получилось, батя, – кивнул парень и, подойдя к колоде, на которой стояла наковальня, с силой всадил клинок в дерево.

Потом, уперевшись ладонью в оголовье рукояти, принялся сгибать нож, налегая на него всем весом. Древесина колоды затрещала, клинок слегка изогнулся, но испытание выдержал. Выждав какое-то время, Матвей резко убрал руку, и нож, выпрямившись, завибрировал, тихо гудя, словно сердился за такое обращение. Григорий, выдернув нож, опытным взглядом оценил прямоту клинка и, растерянно помотав головой, проворчал:

– Поверить не могу. И вправду вышло.

– Чего теперь делать-то станем, батя? – помолчав, осторожно поинтересовался Матвей, забирая у него нож.

– Как ты и хотел. Ещё два ножа откуём, а после шашку пробовать станем. Это теперь главнее всего будет, – решительно заявил мастер, доставая из ящика следующую заготовку.

Ход его мыслей был Матвею понятен. Процесс изготовления такой стали нужно было отработать до мелочей, так что работы им предстояло много. Дожидаясь, пока отец разожжёт горн, Матвей задумчиво вертел в пальцах свою мечту. НР-2, или нож разведчика вторая модель. Такой он видел в армии у старшины своей роты, который прежде проходил службу в спецназе ГРУ. Именно с тех времён ему хотелось иметь такой же клинок. Не длинный, острый и очень удобный.

С первого взгляда любому становилось понятно, что это не игрушка, а настоящее боевое оружие. Точно так же оценил красоту этого клинка и Григорий, едва рассмотрев его ещё в только что откованной заготовке. Отложив готовый клинок, Матвей вернулся к верстаку и принялся обтачивать очередную рукоять. Благо время ещё было. Для этого они с отцом решили взять куски корня кизилового дерева. И крепко, и цвет приятный. Для прочности рукоять насаживалась на черен при помощи костного клея, который они закупили у соседа кожемяки.

Как оказалось, часть, где находился дом кузнеца, в станице называлась ремесленная слободка. Тут селились все мастера ремесленники. К удивлению Матвея, который прежде не интересовался этим вопросом, мастеров казаки берегли и выделяли их в особую касту. Впрочем, по недолгому размышлению, это было и понятно. Казачество всегда было отдельным сословием и испокон веков жило на полном самообеспечении.

В противном случае им приходилось ехать к мастерам в другие поселения и платить за работу серьёзные деньги. Как говорится, казаки войной живут, с войны кормятся. А по нынешним временам с войны особо не прокормишься. Бегать за зипунами на сопредельную сторону им было запрещено. У донских казаков изначально даже струги поотбирали, чтобы лишить их возможности нападать на турецкие корабли.

Второй нож был выкован гораздо быстрее. Сказался опыт и полученные навыки. С третьим всё прошло ещё быстрее. Единственное, что удручало самого Матвея, так это непрерывность процесса. Остужать заготовку после начала проковки было нельзя. Как нельзя было и перегревать её. Именно это и было главным секретом полученной стали. Многократное сложение и проковка с поддержанием постоянной температуры. Именно температура помогала сваривать получаемые слои и выжигать угольную пыль, которую использовали вместо флюса.

Обточив и наведя заточку на обе заготовки, Григорий передал их сыну и тут же принялся готовить металл для изготовления шашки. Теперь, когда весь процесс было окончательно отработан, ему не терпелось изготовить настоящее оружие. Насаживая рукояти и покрывая их лаком, Матвей с интересом наблюдал, как опытный, много повидавший мастер старательно подбирает прутки для очередного изделия и старательно перемалывает в пыль куски антрацита.

Убедившись, что это не сон и он действительно оказался в другом времени, Матвей волевым усилием заставил себя называть своих предков отцом и матерью. Но если быть честным перед самим собой, никакого особого внутреннего отторжения у него это не вызывало. Как ни крути, а это и вправду были его кровные родственники. А значит, он спокойно может их так называть. Тем более что сами пращуры без тени сомнений называли его своим сыном.

Выходит, он внешностью изначально удался в собственного прадеда. Вот только историю с молнией он в семье никогда не слышал. Эта тема никогда не поднималась. И именно это теперь парня беспокоило. Ведь если такого казуса в их семье не случалось, получается, что история начинает развиваться по иному пути. И вот тут Матвей вставал на скользкую дорожку догадок и домыслов. Ведь никакой научной базы у него не было, да и взять её было просто негде. Ведь подобных случаев достоверно никогда не было зафиксировано. Во всяком случае, он об этом не слышал.

Самым сложным для парня оказалось принять случившееся и заставить себя начать вживаться в окружающую действительность. Несколько раз он оказывался на грани нервного срыва, и только железная воля и привитые дедом навыки никогда не сдаваться помогали ему выдержать всё это. Этот спор с самим собой продолжался примерно полтора месяца, но сумев принять случившееся, Матвей понял, что жить стало легче.

Теперь, отбросив эмоции, он мог сосредоточиться на окружающей действительности и начать вписываться в неё. От разоблачения и последующих проблем его спасало только то, что свидетелей всему случившемуся было множество. Так что все свои косяки он легко мог списать на потерю памяти. Но, даже имея такую железобетонную отмазку, он старался воздерживаться от частого общения с соседями. Мало ли какая ерунда вылезет в разговоре или поведении.

Основу для шашки им с отцом пришлось скручивать вдвоём. Благо силой обоих мастеров бог не обделил. Проковав заготовку на холодную, они оставили её и отправились в дом, ужинать и отдыхать. Перед столь серьёзным делом нужно было набраться сил. Проковка шашки должна была занять больше времени, так что им предстояло не спать как минимум трое суток. Как минимум неделю им надо было прожить в обычном режиме.

Чего стоило им обоим изготовление первой шашки, знали только они двое и Господь Бог. Из кузницы мастера вывалились с красными как у вампиров глазами, пошатываясь от усталости. Сунув голову в бочку с водой, Матвей стряхнул с лица воду и охрипшим от усталости голосом проворчал:

– Теперь я понимаю, почему булатные клинки так дорого стоили. Тут пока один откуёшь, сдохнешь.

– Это верно, – устало буркнул Григорий, зачерпывая воду и умываясь.

Заточить, отшлифовать и насадить рукоять было делом ещё нескольких дней. Но теперь, когда гонка на выживание закончилась, это можно было делать не торопясь. Закончив, Григорий осторожно положил шашку на наковальню и, тряхнув головой, еле слышно произнёс:

– Всё. Теперь испытывать надо.

– Другую шашку нести, бать? – осторожно уточнил Матвей.

– Есть тут. Загодя приготовил, – отмахнулся кузнец.

– Ну, так давай испытывать, – предложил парень, не понимая, чего он ждёт.

– Боязно, сынок, – неожиданно признался Григорий.

– Чего боязно? – растерялся Матвей.

– А ну как не выдержит?

– Так для того и учимся. Не вышло сейчас, выйдет после. С ножами-то получилось.

– Ну, может, оно и верно, – вздохнул кузнец, направляясь в угол, где хранилось всякое для работы.

Достав с полки длинный свёрток, он развернул холстину и положил рядом с новым клинком шашку своей прежней работы. С первого взгляда было понятно, что не булат, но по качеству клинок оказался очень неплох. Больше того, видно было, что это настоящее, боевое оружие. Крепкое и надёжное.