"Мир приключений" 1926г. Компиляция. Книги 1-9 (СИ) - Коллектив авторов. Страница 102
— Поп, — сказала Пеп, когда кончился радио-концерт, — оказывается, что я вешу на этих весах всего пять фунтов. Прежде, чем мы станем тяжелее, я хочу устроить с тобой и с Миггсом маленькое цирковое представление. Не говори «нет», — ведь, у меня уже никогда, может быть, не будет такого случая.
— Что ты хочешь сделать?
— Я хочу заняться эквилибристикой. Я хочу держать тебя и Миггса на одной руке. Идите-ка, Миггс, милый, я хочу вас поднять. Теперь стойте вот так на моей руке, пока я подниму доктора. Тогда вы схватите его, поставите себе на правую руку и я, таким образом, буду сразу балансировать вами обоими. Ого! Вот так забавно!
Доктор Хэкенсоу не особенно охотно согласился на этот опыт и минуту спустя стоял на руке Миггса, который в свою очередь стоял на раскрытой ладони Пеп. Молодая девушка нашла, что легко может балансировать ими в таком положении, так как оба они вместе весили около десяти фунтов.
Но Пеп не удовольствовалась этим опытом и ей захотелось удержать обоих мужчин на носу. Бедный доктор Хэкенсоу покорно позволил поставить себя на кончик носа Миггса, а Пеп удерживала Миггса на своем носу, который слегка приплюснулся от тяжести десяти фунтов.
Все шло благополучно минуту или две, а потом Пеп споткнулась о ножку стола и человеческая башня обрушилась, образуя безславную кучу. К счастию, путешественники весили мало и ни один из них не получил серьезных ушибов.
-
98
ОТ РЕДАКЦИИ. Очерком, печатающимся ниже, мы начинаем серию приключений за работой . Вряд ли нужны обширные пояснения к этому новому типу рассказов из действительной жизни, которые, в отличие от чисто художественных беллетристических произведений, мы называем очерками. В сюжет их всегда должно входить: любопытное, занимательное, характерное, сильное, интересное для большинства читателей приключение во время работы, изложенное в форме литературной . Нужно при этом самую работу с ее обстановкой описать так, чтобы это было всем интересно: и тем, кто эту работу знает, и тем, кто слышал о ней мельком и проходил мимо, не останавливаясь…
Приглашаем читателей наших, специалистов в той или иной области, подумать над такими темами и присылать нам подобные очерки, литературно написанные запечатленные не только знанием дела, но и художественным проникновением.
— Завтра вы отправляетесь в плавни, — сказал заведывающий станцией энтомолог Красиков, — завтра вы должны обязательно выехать, в плавнях появилась саранча… да, саранча! — повторил старик и растерянно провел рукой по блестевшей лысине.
Распоряжение относилось к молодому лаборанту-инструктору энтомологической станции Аникиеву.
Майское солнце жаркими лучами заливало маленькую лабораторию станции, весело поблескивало на стекляных банках, чинно выстроившихся на длинных полках. Под проволочными колпаками на столе угрюмо гудели мохнатые жуки.
Молодой человек развернул измятый бланк телеграммы. В правом углу стояло «В. срочно». «В приморских плавнях на грядах обнаружены громадные скопления саранчи». Дальше следовала подпись уездного агронома, и большими красными буквами резолюция заведывающего управлением: «Принять экстренные меры к уничтожению саранчи».
— Откуда могла появиться саранча? — волновался энтомолог, — год назад мы уничтожили ее всю без остатка, я гарантировал безопасность посевов в губернии по крайней мере на шесть лет, и вдруг… вся репутация нашей станции зависит от этой проклятой саранчи! Если саранча окрылится и обрушится на посевы, это значит, что три года нашей работы ни к чему не привели, и мы виноваты, слышите ли: мы! — крикнул старик, — мы проморгали саранчу!
Аникиев принялся внимательно изучать по карте район, куда ему предстояло отправиться. Причудливыми изгибами вилась по карте голубая змейка реки. Голубые штрихи показывали, что по обе стороны от устья, вдоль моря, на сто верст, тянутся плавни, царство топей, воды и тростника.
Пароход отходил утром. Два коричневых от загара грузчика проворно таскали с берега блестящие медные ранцы, потом перекатили по доскам дюжину больших железных балонов с надписью «Осторожно. Яд».
Подгоняемый сильным течением, маленький пароходик быстро рассекал грязно-желтую воду реки. Пробегали мимо разбросанные там и сям хутора, в густой зелени садов тонули белые хаты казачьих станиц. Длинноногие цапли на отмелях равнодушно смотрели на пробегавший пароход, нисколько не пугаясь. Дикие утки проносились стаями, оглашая воздух своими криками.
Чем ближе к устью, тем ниже и болотистее становились берега. Местами река прорывала плотины на берегу, и мутный клокочущий поток устремлялся в прорыв, заливая поля. Когда наступил вечер, прохладой потянуло от воды и легкий туман поднялся над рекой.
В полночь пароход остановился у конечной пристани. От станицы Гривной до устья оставалось еще шестьдесят верст. Этот путь предстояло сделать на лодках.
Аникиев остался ночевать на пароходе, закутался в суконное одеяло и улегся прямо на палубе. Утром молодой человек проснулся от чьего-то осторожного прикосновения. Аникиев открыл глаза и увидел перед собою благодушную физиономию с длинными, седеющими усами. Физиономия приветливо улыбнулась и не менее приветливо спросила с настоящим хохлацким акцентом:
— Чi не ви на сарану прiихали?
Потом физиономия сделалась еще приветливее и уж совсем радостно воскликнула:
— Та це ж Андрей Иванович!
Протерев окончательно глаза, Аникиев узнал объездчика Чугунка. Чугунок был страстный охотник и неутомимый объездчик [31], разыскивающий саранчу в самой глубине непроходимых плавень. Он тотчас же принялся рассказывать, как случилось ему во время охоты на кабанов наткнуться на громадную саранчевую стаю. Саранчи, по словам объездчика, была «страшная сила».
Аникиев, зная некоторую склонность Чугунка к преувеличению фактов, отнесся к этому известию довольно спокойно.
Набрать двадцать человек рабочих среди жителей глухой станиченки, заброшенной в самую середину приморских болот, было делом довольно трудным. Только обширные родственные связи Чугунка помогли.
На следующее утро шесть рыбачьих лодок, тяжело нагруженных людьми, медными аппаратами, мышьяковым натром и запасами продовольствия, спустились вниз по реке и, пройдя устье, выгрузились на низком и болотистом морском берегу.
«Борьба с азиатской саранчей ведется путем опрыскивания растительности ядовитыми растворами мышьяковых солей. Саранча, поедая отравленную растительность, — погибает». Так гласил § 1 «инструкции по борьбе с саранчей».
«Истребление саранчи должно быть закончено до ее окрыления, борьба с крылатой саранчею невозможна», — так говорил последний параграф инструкции.
Двадцать человек, заброшенных в глухие приморские плавни, ежедневно надевали на спины тяжелые медные ранцы и до вечера бродили в высоких зарослях камыша, обдавая его ядовитой водяной пылью. Надо было торопиться! Двадцать человек с утра до вечера обливались потом и задыхались от тяжелых испарений болот в высоких зарослях тростника, чтобы за сотни верст земледелец был спокоен за свой посев.
Берег моря в этом месте особенно дик и пустынен. К самому морю подступили тростники, узкая песчаная полоса отделяет море от плавень, таких же безконечных и пустых, как само море.