Сын Петра. Том 6. Треск штанов. Страница 18

Прямо вот взяли и передали тем же днем, чтобы в Пермь отправить. И еще сколько-то до осени получится перебросить. Не так чтобы сильно много, но для защиты Иркутска должно хватить. С запасом. А там уже и армейские полки подтянутся, чтобы серьезно поговорить с этими незваными гостями…

Три галеона медленно покачивались на волнах.

Слабый ветер не позволял им разогнаться быстрее двух-трех узлов. А паруса хоть и не висели безвольными тряпками, но были безгранично далеки от туго натянутого состояния.

На кораблях было нервно.

Долгий переход из Ново-Архангельска в Охотск заканчивался, затянувшись из-за шторма, который заставил их больше месяца ремонтироваться на Гавайях. А тут еще и штилем запахло в канун прибытия.

Осталось то всего ничего… И ветер стих.

Раздражало это люто.

Всех.

И вот со смотровой площадки головного корабля замахали руками. Приметили что-то.

Минуту спустя по «матюгальникам» [23] передали – Охотск на горизонте. А через четверть часа стало понятно – там беда.

Реально беда.

Серьезная.

Стали даже доноситься отзвуки выстрелов.

Когда подошли ближе, ситуация прояснилась. Вокруг острова с поселением крутились многочисленные туземные лодки. Люди же в основном сидели на крышах и оттуда отстреливались. В церкви организовали баррикаду. Но такую – не внушающую доверия. Острог же, который когда-то тут был, еще года два как разобрали по ветхости. А новый так ставить и не начали. Все откладывали, надеясь, что многочисленность населения отвратит всяких охочих от проказ.

– Заряжай картечью! – раздался зычный голос капитана на головном корабле.

И словно волна, эта команда пробежала по эскадре.

Вместе с тем из оружейных комнат стали доставать оружие и раздавали личному составу, не занятому у орудий, на парусах и иных вахтах. В основном крепостные мушкетоны, мушкеты да пистолеты. Последних выдавали аж по два на брата.

Их заприметили.

Не сразу, но заметили.

И москитный рой мелких лодок направился к галеонам. Конечно, не тем большим, в две тысячи тонн водоизмещением, но тоже внушительным – порядка тысячи. С явным намерением взять их на абордаж.

Шестидюймовые карронады были избыточными для таких мелких целей. Однако других не имелось. Этот тип орудий являлся своеобразным стандартом и ставился практически везде на крупных кораблях России для унификации боеприпасов. Вот и сюда их воткнули. Так что открыли огонь именно из них. Сначала средней картечью, а потом и ближней…

Бой продолжался минуты две, может, три.

Увидев, КАК их разделывают с этих кораблей, туземцы развернулись и дали ходу. Стремительно вырываясь из зоны поражения по этому слабому ветру. На батарею, прикрывающую Охотск с моря, они тоже сунулись, но быстро отошли, сообразив, что к чему. А тут все было еще хуже. СИЛЬНО ХУЖЕ.

Там стояли полноценные 6-дюймовые пушки.

Серьезные.

Большие.

Длинные.

А потому стреляющие не очень часто. Но и они неприятно их удивили. Тут же злодействовали коротенькие карронады, наводящие натурально опустошение среди их рядов.

Кое-кто из них хотел выйти с острых углов, чтобы попытать свое счастье. Но ничего не вышло. Мушкеты и мушкетоны вполне справились с этими немногочисленными экспериментаторами.

В самом же Охотске потихоньку все стихало.

Чукчи, решившие ограбить самый дорогой торговый центр региона, спешно отходили. Очень не вовремя подошедшие корабли все испортили… Да и если честно, местные слишком уж ожесточенно отстреливались. Отчего внезапный налет почти сразу же обернулся большими потерями. И до подхода галеонов они уже почти весь день играли в кошки-мышки, ведя перестрелку. Не очень напряженную. Но тяжелую, приносящую им быстро нарастающие потери.

Чукчи пытались спровоцировать русских разрядиться, чтобы во время перезарядки подловить их стрелами. А те, в свою очередь, пробовали подбить как можно больше неприятеля. Не подставляясь. Отчего на тех же крышах они занимали позиции на обратных скатах. Высовываясь только на время выстрела, причем чуть-чуть. С соседних же домов их прикрывали, не давая обойти.

Тяжелая ситуация для нападающих.

Патовая, по сути.

Однако и для защитников опасная. Ибо если чукчи дождались бы ночи, то пошли бы в рукопашную, имея в ней преимущество из-за численности. Отчего у церкви пытались собрать ударный кулак и что-то порешать с доспехами, ну хоть какими-то, которых здесь меньше полусотни комплектов имелось, размазанных по всему поселению…

Глава 8

1711, октябрь, 29. Москва – Шверин – Париж

– Какой же большой… – тихо произнесла Серафима.

– Большой, – охотно согласился с ней царевич, глядя на строящийся храм Христа Спасителя.

– Еще года полтора-два, и начнем отделку, – каким-то особо воодушевленным тоном произнес патриарх. Он как узнал, что Алексей едет с инспекцией на стройку, сразу прискакал. От греха подальше. Так-то он ее контролировал, но царевич бывал порой чрезмерно суров.

С этим же храмом натуральная петрушка творилась. Начиная с места строительства. Изначально его хотели построить в селе Кунцево, но отказались от этой идеи. Слишком уж далеко от города, а храм задумывался кафедральным.

Начали думать, куда перенести.

Почти сразу стало ясно – нужно в черте города оставлять. Ставить на возвышенности да так, чтобы соблюсти и канон, и удобство использования. По обычаю ведь как? Алтарь должен к востоку стоять, а вход – ему в оппозицию, то есть к западу. Огибать храм при выходе из кремля августейшей процессии – моветон. Так что размещать его требовалось в восточной части города. А где там? Мест, в общем-то, немного. Ближайшее и самое подходящее – Вшивая горка, что за Яузой по берегу Москвы реки располагалась. Переименовать ее, разумеется, в Храмовую и не горку, а гору. Ну а что? С самомнением и у Алексея, и у Петра все было хорошо. Хотя, конечно, Москву-реку в Иордан переименовывать не стали. Рано. Пока в нее еще не столько промышленных отходов выливали, и она зимой замерзала. А Иордан – нет. Да и цвета не того вода. Но это дело было вполне решаемое…

Изначально архитектор предлагал царевичу построить здоровенную базилику. По аналогии со Святой Софией Константинополя или Святым Петром Рима. И эти варианты очень нравились царю. Но Алексей все же убедил его тут поступить иначе, чтобы выделиться. Так что начали строить храм крестово-купольной конструкции. Только очень большой. ОЧЕНЬ.

Центральная часть представляла квадрат со стороной в 24 сажени. От нее отходили прямоугольные лучи длиной в 12 саженей. Что давало пятно застройки немного за 11 тысяч квадратных метров [24].

Колоссальные размеры!

Это даже для XXI века весьма внушительно, а для тех лет и подавно. Особенно в плане пролетов, которые решили перекрывать с помощью чугунных ферм, отлитых фрагментами и собранных на заклепках и болтах [25], что позволяло формировать и красивые ровные своды потолков изнутри, и крутые скаты крыши снаружи.

Стены храма при этом возводили по-настоящему массивные и крепкие. Настолько, что не у каждой крепости такие имелись. Шутка ли – за сажень кирпичной кладки. И поднимались они на добрые 10 саженей. А потом вверх уходил барабан, переходящий в высоченный шатер, завершающийся маленьким куполом и большим крестом. Из-за подобной компоновки храм, в общем-то весьма крупный в основании, выглядел со стороны этакой свечкой.

Барабан и шатер с куполом, как и перекрытия делали из ферм, аналогичных перекрытию, которые также собирали наверху. А потом обшивали листами пудлингового железа.