Дочь убийцы - Балашова Виктория Викторовна. Страница 7

– Ведь не Господь решил ее забрать к себе, – пробормотал он, – ее отравили. По указанию этой ведьмы, самозваной королевы Анны.

– Все равно решения принимаются на небесах, – молвил старик, услышав произнесенные Фредерико слова. – Анна по-прежнему не может родить королю сына. И она будет расплачиваться за свои грехи, поверь мне. Не плачь. Бывает в жизни горе посильнее. Не трать слезы на то, что было предрешено свыше. Таков был ее путь на земле, таков был ее путь на небо. Ты прибыл вовремя. Раньше тебя Господь здесь и не ждал.

Екатерину Арагонскую похоронили в Аббатстве Питербороу. Ни Генрих, ни тем более Анна не присутствовали на похоронах. Холодный январский ветер заставлял присутствовавших кутаться в теплые плащи и накидки. Верная жена короля Генриха Восьмого, ни на секунду не предавшая своих клятв у алтаря, была похоронена как вдова Принца Уэльского, своего первого мужа.

После похорон Фредерико медленно побрел прочь. У него больше не было дел в Англии. Оставалось одно: ехать во Францию, чтобы жениться на Матильде.

– Куда держишь путь, мой друг? – раздался голос возле его уха. Граф де Вилар пристально посмотрел на Фредерико. – Мне кажется, ты еще можешь немного задержаться в Англии.

– Мне здесь некому больше служить, – не удивившись появлению графа, ответил испанец, – я еду к возлюбленной в Париж.

– Ты ошибаешься. Ты снова можешь послужить мне. Я еду в Лондон. Ко двору Генриха. Ты едешь со мной?

– Не знаю, – честно ответил Фредерико, – но если вы действительно нуждаетесь в моих услугах, мы можем по крайней мере вместе доехать до Лондона. А там видно будет.

– Ну что ж, вперед! Я остановился неподалеку. Предлагаю составить мне компанию. Ночлег и сытный ужин я тебе обещаю. Кстати, говорят, королева Англии снова беременна. Первый раз она родила девочку, второй раз – мертвого ребенка. Кто будет третьим? Не понаблюдать ли нам за беременностью королевы? – де Вилар вскочил на коня и махнул своим подданным рукой.

Фредерико подошел к лошади, потрепал ее по гриве и решительно направил вслед за графом.

После очередных неудачных родов Анна лежала на постели вконец обессиленная. Что было самым неприятным – мертвым на сей раз родился мальчик, которого так ждал Генрих. Анне хотелось плакать, но показывать свою слабость перед окружившими кровать подданными она позволить себе не могла.

– У вас снова ничего не получилось? – люди расступились, пропуская к королеве мужа.

Генрих навис над кроватью, приблизив лицо к подушке:

– Я бы на вашем месте старался получше, – сказал он громким шепотом Анне, – у вас в покоях вечно толкутся ваши фавориты. Не они ли мешают вам родить здорового ребенка? Я планировал рыцарский турнир. В этот раз я не стал его проводить заранее – ведь мы уже когда-то поверили в то, что вы родите мне наследника, и начали праздновать его появление на свет, пока он находился в утробе матери. Тогда мы получили пренеприятный сюрприз. Мне подарили дочь. Сейчас еще хуже: родился мальчик, но он мертв! Не оттого ли, что вы изменяете своему супругу? А? – Генрих чуть качнулся вперед. После недавнего падения с лошади у него участились головокружения, и Анне показалось, он вот-вот рухнет на нее всем телом.

– Что вы такое говорите? – промолвила она через силу, вжимаясь в подушку. – Я никогда вам не изменяла.

– Прекрасно! – король выпрямился. – Турнир не отменяется. Будьте добры присутствовать. Через две недели, первого мая. Думаю, вы будете уже достаточно здоровы, – он резко повернулся к Анне спиной и почти выбежал из комнаты.

«Где уж тут изменять мужу, когда ты постоянно ходишь беременная, – подумала Анна со вздохом. Беременность и роды казались ей теперь еще большим наказанием, чем раньше. – Надо бы все-таки поговорить с Генрихом. В последнее время он только и делает, что обвиняет меня в изменах».

– Помогите мне одеться, – произнесла она вслух, собираясь с силами, чтобы встать.

– Вам не следует сейчас вставать, ваше величество, – встрял врач, – вы слишком слабы.

– Принесите мои платья! Мне самой решать, насколько я слаба или сильна. И у меня всегда найдутся силы, чтобы увидеться с мужем.

Врач почтительно поклонился и не стал спорить. Ему хорошо был известен характер королевы: уж если она что-то вбила себе в голову, то сделает непременно.

Анна старалась идти, выпрямив спину и никому не показывая, какой болью ей отдается каждый сделанный шаг. Те, кто попадался навстречу в коридорах Гринвического дворца, вежливо кланялись. Но королева во всех взглядах читала скрытую угрозу, враждебность и ненависть. «Неужели, Генрих что-то задумал?» – мыслишка не покидала голову, устраиваясь в ней поудобнее, скручиваясь клубком, мешая думать и планировать свои действия.

Возле комнаты Генриха Анна остановилась перевести дух. Она прислонилась к стене, чувствуя, как подгибаются колени, и как громко стучащее сердце норовит выскочить из груди. Анна толкнула тяжелую дверь. Король сидел в своем любимом кресле, а на коленях у него красовалась одна из фрейлин Анны. У королевы потемнело в глазах – она даже не помнила имени этой маленькой некрасивой мерзавки, посмевшей заигрывать с королем. Фрейлина заметила королеву и испуганно соскочила на пол. Анна подошла к девушке и схватила ее за шею.

– Что б больше я тебя рядом со спальней короля не видела, – прохрипела она. Фрейлина дернулась, и у Анны в руке осталось порвавшееся ожерелье.

Генрих расхохотался.

– Выйдите обе. Меня ждут государственные дела, – объявил он дамам со смехом.

Униженная, Анна вернулась к себе. В комнате с подолом собственного платья на ковре играла Бэт. Ее рыжие кудряшки выбивались из-под бархатного чепчика, придавая лицу задорное выражение.

– Мам, – улыбнулась девочка, увидев Анну.

«Похожа на отца», – подумала королева, молча проходя к постели.

Няня взяла Елизавету за руку и вывела из комнаты.

Оставшееся до турнира время Анна старалась вернуть себе хорошее расположение духа. Она собиралась действовать так же, как действовала раньше: вновь очаровать мужа, улыбаясь и непринужденно беседуя с ним обо всем и ни о чем. Мужчины, которые и в самом деле в большом количестве окружали королеву, расточали комплименты, помогая возвращать хорошее настроение.

Среди друзей Анны числился ее родной брат, друг Генриха, а также несколько придворных поэтов и музыкантов. Все они постоянно крутились в спальне королевы, отвоевывая ее расположение друг у друга. Иногда Анна, конечно, позволяла им некоторые вольности. В последний год, когда Генрих стал от нее отдаляться все больше и все реже стал появляться в ее спальне, ей оставалось довольствоваться вниманием других мужчин. Они, не обращая внимания на то, беременна она или нет, уверяли Анну в том, что она красивее всех на свете…

– Генрих, – Анна протянула руку для поцелуя одному из ближайших друзей мужа Генри Норрису, – ты все же решил навестить меня. Я рада твоему приходу, – она благосклонно кивнула, указывая посетителю на низкую скамейку, стоявшую у ее ног.

– Что твой муж? По-прежнему позволяешь ему унижать тебя? – спросил поклонник, глядя на Анну снизу вверх.

– А ты по-прежнему позволяешь себе вольности, – Анна улыбнулась, – не стоит заходить слишком далеко. Король ревнует.

– Представь, что его нет. Перестань постоянно себе о нем напоминать. Генрих унижает тебя, не ценит. Все, что он хочет – это сына. А мне нужна только ты, и никто другой, – Норрис провел рукой по юбке королевы, пытаясь под шелком угадать положение ее ноги.

– Не говори мне об этом! – Анна убрала его руку с платья. – Даже если Генрих умрет, тебе не занять его места! – она рассердилась, сама не зная на что. – Уходи. Сейчас придет новый музыкант. Мне его очень хвалили. Я хочу послушать музыку одна.

Музыканту не повезло. Едва он покинул спальню королевы, как его схватили и препроводили в Тауэр. Целые сутки молодого человека пытали, выбивая признание, и в итоге он согласился со всеми обвинениями: «Да, королева изменяла со мной своему мужу, королю Генриху Восьмому», «Да, она говорила мне, что отравила Екатерину», «Да, она планировала отравить и самого короля».