Ни единого шанса (ЛП) - Джейн К. Р.. Страница 27

Она подвесила маленькие лампочки вдоль потолка, и они отбрасывали мягкий мерцающий свет на маленькую гостиную и кухню. Она сделала гостиную уютной с помощью одеяла и нескольких подушек, а на стенах повесила плакаты в рамках. Очевидно, она заново открыла для себя любовь к Одри Хепберн, и я поймал себя на том, что улыбаюсь.

Такое унылое местечко, но она превратила его в дом. Я знал, что она сделала бы то же самое для моего особняка. Я не буду чувствовать себя как дома, пока он не станет принадлежать ей.

Я тихо прошелся по квартире. Единственным беспорядком была стопка ее библиотечных книг, сваленная рядом с диваном. Я присел, чтобы посмотреть на названия, которые я не смог разглядеть с камеры, затем достал свой телефон, чтобы сфотографировать корешки. Я хотел запомнить, что она читала.

Я взглянул на вентиляционное отверстие, зная, что устанавливаю зрительный контакт с одной из моих камер. Затем я перешел к узкому коридору. Дверь ее спальни была закрыта — привычка с подростковых лет, когда она каждый вечер ставила корзину для белья перед дверным проемом, чтобы знать, если отчим попытается открыть дверь.

Я легонько прикоснулся к двери, жалея, что не могу отмотать все назад, до того, как мы впервые встретились.

Жалея, что я не всегда мог защитить ее.

Жалея, что мы не могли убить ее отчима раньше.

Я зашел в ее ванную, закрыл дверь, подоткнув ее коврик для ванной вдоль дверного проема, чтобы в коридор не проникал свет. Затем я включил свет. Мое собственное отражение ожило в зеркале, прежде чем я открыл дверцы аптечки.

Между тайленолом и средством для умывания лежали ее маленькие розовые противозачаточные таблетки в круглой серебряной фольге. Я вытащил их, отметив, сколько таблеток исчезло, и сунул в карман. Затем я вытащил свою версию, которая состояла исключительно из сахарных пилюль, и осторожно поддел ногтем большого пальца в первые шесть кармашков для таблеток и заменил настоящие.

Они ей больше не были нужны. Она всегда говорила о том, что когда-нибудь у нас будут дети, когда мы были младше. Она собиралась стать замечательной матерью. Трахать ее было бы еще более волшебно, зная, что в конечном итоге она может выносить моего ребенка. Эта мысль вызвала улыбку на моем лице, когда я представил, как она выглядела бы беременной, как она улыбалась бы, баюкая нашего ребенка.

Я положил их обратно в аптечку и закрыл дверцы, прибрав за собой, прежде чем выйти обратно в коридор.

Я поколебался пару секунд, затем достал свой мобильный телефон и запустил видеозапись. Большим пальцем я переключился на ее спальню. На лучших черно-белых кадрах, которые можно купить за деньги, я мог видеть, как она крепко спит, подложив одну руку под голову.

Я не должен был.

Но уже открывал дверь и входил внутрь.

Видеть ее через камеры было недостаточно хорошо. Она была такой красивой, спящей и невинной. Ее темные волосы рассыпались по подушке. На ней была тонкая кофточка, одна бретелька соскользнула с плеча; ее грудь была прикрыта одеялом, и я почти потянулся, чтобы откинуть одеяло, чтобы я мог получше разглядеть мою идеальную девочку.

Но если бы она проснулась, то было бы трудно объяснить, почему я нависаю над ней в постели. Я снова отступил на шаг, запечатлевая ее в памяти.

Ее пухлые губы шевелились, разговаривая во сне.

— Грейсон… — пробормотала она, и я напрягся, но она все еще спала.

Гордость захлестнула мою грудь.

— Ты тоже в моих снах, ангел, — прошептал я.

Ее губы слегка приоткрылись, из нее вырвался слабый вздох, как будто во сне она приближалась к оргазму. Я и раньше слышал этот тоскливый намек на вздох, когда она была близка к тому, чтобы кончить мне на руку или язык.

Мой член был таким твердым, что мне казалось, я вот-вот взорвусь.

Когда ее губы были вот так приоткрыты, все, что я хотел сделать, это потереться кончиком своего члена об эту сладкую, округлую нижнюю губу. Возьмет ли она мой член в рот в своих мечтах? Раньше она любила делать минет, ее глаза искрились озорством, когда она опускалась на колени, зная, что у нее есть вся власть.

С таким же успехом можно присоединиться к ней в ее мечтах.

Я расстегнул молнию на джинсах и вытащил свой член, который уже покрылся капельками предэякулята на кончике от одного только наблюдения за ней. Боже, я был так близок, просто имея ее здесь. Я нуждался в ней. Я оглядел комнату и обнаружил в углу ее корзину для белья. Я взял ее трусики и поднес их к лицу, вдыхая ее слабый медово-розовый аромат, который пропитал отделанный кружевом хлопок.

Я обернул трусики вокруг своего члена и начал поглаживать себя, наблюдая, как меняется ее лицо во сне. Она слегка улыбнулась, ее губы все еще были приоткрыты. Брала ли она мой член в своих снах, улыбаясь мне, когда сжимала мои яйца? Ее пальцы впивались в мои бедра, подталкивая меня вперед, позволяя трахать ее рот все сильнее и сильнее.

Она была настоящей мечтой.

Мне всегда нравилось делать то же самое для нее. Широко раздвигая ее ноги, чтобы провести языком по ее складочкам, поглаживая большим пальцем ее клитор, пока я поглощал ее так, словно от этого зависела моя жизнь, чувствуя, как ее бедра подрагивают вокруг меня. Она была единственным десертом, который я хотел.

Я запрокинул голову и прикусил нижнюю губу, пытаясь заставить себя кончить беззвучно, хотя простое нахождение рядом с ней привело к лучшему оргазму, который я испытал за последние пять лет.

Я, блять, не мог дождаться, когда кончу там, где мне и положено быть, глубоко внутри нее, наблюдая, как она кончает вместе со мной. Мне нравилось, как она краснела во время оргазма, как ее глаза были широко раскрыты и сверкали, как ее пальцы запутывались в этих великолепных, густых, темных волосах.

Я отстранился, затем бросил пропитанные спермой трусики обратно в ее корзину для белья. Я бы с удовольствием сохранил пару ее трусиков… но скоро она должна была стать моей.

Навсегда.

Глава 11

Я пришла на работу на два часа раньше, чтобы успеть покататься на коньках до своей смены. Приближался грандиозный сбор средств, и, проходя через вестибюль, я увидела, что сотрудники уже готовятся к мероприятию. История с черным галстуком была для меня немного менее захватывающей, когда я была одета в свое обычное поло «Дьяволов» и раздавала маленькие закуски, но я была взволнована этим. «Дьяволы» сотрудничали с действительно замечательной благотворительной организацией.

И я так же не возражала против идеи увидеть Картера, Джека и Себастьяна в их смокингах.

Грейсон, вероятно, не оценил бы это чувство, но я не могла представить свою жизнь без кого-либо из них теперь, когда познакомилась с ними четырьмя. Даже при том, что было трудно представить себе жизнь, в которой они вчетвером общались друг с другом, не бросаясь сердитыми словами… и кулаками.

У них была история.

Я взяла свои дешевые коньки напрокат и понесла их на лёд.

Очевидно, что-то изменилось в открытом катании, потому что сегодня там было полно народу. И не с обычным для буднего дня скоплением пожилых пар, которые болтали, неторопливо катаясь на коньках, и мамочек-домоседок с шатающимися малышами. Там было множество молодых женщин и мужчин среднего возраста, теребивших шнурки на коньках. Я огляделась вокруг, любопытствуя, что же изменилось. Просто всем, видимо, было весело кататься на коньках.

Пока я сидела и зашнуровывала коньки, мне пришло в голову, что что-то об истории отношений между моими парнями может быть в интернете. Джек обвинил Грейсона в том, что в какой-то момент он находился в розыске.

Я достала свой мобильный телефон и начала просматривать историю этих мужчин. Вскоре я просматривала статистику их школьных хоккейных дней. Я уставилась на их зернистую фотографию из архива Green Ridge Courier, газеты одного из пригородов нашего города. На ней младшие версии Грейсона, Джека, Картера и Себастьяна позировали вместе со своими хоккейными клюшками. Я сохранила фотографию, почувствовав знакомое притяжение моего прошлого.