Сломленный(DC) - "Valik Murigov". Страница 18

— Ты стал слишком безумным, тебя перестало что-либо интересовать, кроме сражений. Но последний наш враг, прибывший из неизвестных краев, тоже бы проиграл рано или поздно. А что было бы потом? — спросил Теодор.

— Я бы ушел на покой. Думаешь, мне нравилось биться? Ответ простой — нет. Я сражался лишь ради вас, — сказал я, принимая это и смиряясь со всем. В моей голове больше не было никаких мыслей. Осталось только одно желание, ради которого я вернулся.

Холодным взглядом я уставился на своего лучшего друга и резким движением пронзил его грудь своей рукой. Глядя прямо в его глаза, я видел ужас, запечатленный в них. Кровь струилась по моим рукам, образуя бурный поток стекающий на пол. Медленно я опустил его, продолжая держать его в своих руках. Он пытался что-то сказать, но кровь не давала ему это сделать.

— Про…сти, — ему удалось выдавить слово с кашлям крови, и наконец дух покинул его тело. Я закрыл его веки и взглянул на того, кто сжимался в углу комнаты.

Дальше последовали смерти многих людей в том дворце, кровь обагрила стены, лишая жизни всех причастных к предательству. Множество воинов и магов пытались остановить меня, но любая атака была бесполезна. Я закончил со всеми замешанными в предательстве и улетел из города к тому месту, где обычно любил поразмышлять. Огромный обрыв скалы открывал прекрасный вид на лес и реку, простиравшиеся здесь. Ветер был силен, и любой путник, решивший здесь оказаться, мог быть унесен ветрами вниз к своей кончине. Мне же это совершенно не мешало.

Я размышлял о цели своей жизни. У меня не было ее, и жить особого смысла я не видел. Я желал умереть как воин в битве против сильного врага, но теперь уже нет того, кто одолел бы меня. От старости я не мог умереть. А жить не хотелось.

Так я и просидел в раздумьях несколько дней, пока не решился. Встав стал разжигать то чувство, что было во мне во время заключения, когда что-то сгорало внутри. Это энергия вновь разгорелась доставляя мне невыносимую боль, но я даже не поморщился. Оно все росло, и можно было заметить, как по венам бежали струйку жёлто-красной энергии, и буквально под ними таяло тело. Я стал уничтожать сам себя.

В один момент я вспыхнул словно факел, буйство энергией оплело меня, мои руки стали испаряться, а за ними и все остальное тело, пока я со смирением закрыл свои глаза. Наступила тьма и больше ничего.

Меня резко затянуло в поток воспоминаний, и я оказался погруженным в прошлое. Увидел, как я родился, свою мать, отказавшуюся от меня, время, проведенное в детском приюте, и мою жизнь в новой семье. Все события остановились на моменте взрыва. После этого, словно кто-то включил рубильник, на меня обрушился яркий свет. Я неудачно попытался прикрыться от него, морщась. Ворочаясь, наконец, я открыл глаза.

Оказалось, что я находился в кровати. К моему телу были подключены множество трубок, рядом стоял аппарат, на котором отображались различные показатели. Солнце ярко светило, проникая в комнату через окно, за которым виднелись небоскребы с их утонченными шпилями.

Я попытался подвигать тело, но оно с трудом реагировало на мои команды. Мне удалось поднять руку, но она выглядела совершенно по-другому. Была худощавая, вены выступали, словно кожа натянута на кости. Я почувствовал, что значительно исхудал.

Окружающая обстановка меня смущала. Я не помнил такого здания в Готэме, и отсутствие снега указывало на то, что уже наступила весна. Я осознал, что провалялся здесь долгое время.

Похоже, меня очень сильно ранило, но почему я так долго провалялся. Вроде бы должны быть кнопки для вызова медсестер, я пытался нащупать их на кровати, они нашлись с левой стороны. Я нажал несколько раз на кнопки, и стал дожидаться.

Вскоре в палату вошла медсестра, она удивленно посмотрела на меня и быстро подошла, чтобы проверить аппараты рядом со мной.

— Вы очнулись, это хорошо. Я позову доктора, — сказала она, удостоверившись, что все в порядке, и вышла из комнаты, оставив меня одного

Я ожидал примерно десять минут, пока ко мне не вошел мужчина, предположительно доктор. На его голове уже была лысина, он носил очки и имел короткую бородку.

— Брайан, наконец-то вы проснулись. Мы рассчитывали, что вы придете в себя очень быстро, но к моему удивлению, вы провели в коме так долго, — сказал доктор, продолжая осматривать мое тело и наблюдая за реакцией. — Все нервы в порядке. А как насчет вашей памяти? Что вы помните последнее?

— Авария и взрыв… Неужели я был в коме более двух месяцев? — спросил я, с трудом осознавая, сколько времени прошло.

— Ваша память, кажется, сохранилась. Но вы были в коме намного дольше. Фактически, вы пролежали один год и три месяца, — сообщил доктор, слова его словно шокировали меня. Как так получилось, мне уже восемь лет? Почему моя регенерация не сработала?

— Доктор, когда меня выпишут? — спросил я с нетерпением. Я больше не хотел оставаться здесь. Я пропустил столько всего. Алиса, наверняка очень соскучилась по мне, да и Брюс тоже.

— Ох, вы только что очнулись, а уже спешите куда-то. Но сначала мы должны убедиться, что с вами все в порядке, а также провести реабилитационную терапию для восстановления вашей подвижности. Мы отпустим вас через неделю, — объяснил доктор расклад.

— Так долго, — вздохнул я разочарованно.

— Хотя с вашей регенерацией я бы поставил всего пару дней, — неожиданно проговорил он.

— Вы знаете о моей способности? — спросил я с некоторым удивлением…

— Как мне не знать, когда я сам наблюдаю, как раны заживают и кости срастают перед моими глазами. тут не спишешь на хорошее здоровье, — ответил доктор.

— И что будет со мной? — волнующе спросил я, осознавая, что если о моей способности узнают, то возможно попытаются провести надо мной опыты, чтобы раскрыть ее секрет.

— Ничего, ты просто будешь продолжать свою жизнь, — сообщил он мне, и я с удивлением посмотрел на него. — Чего так удивляешься? Ты всего лишь ребенок, живи дальше, а я сохраню твой секрет, а моя ассистентка тоже.

— Спасибо вам, — искренне поблагодарил я.

— Не за что, все таки удивительный ты малый. Но меня в твоей ситуации все же смущает одно: твой организм чуть не сожрал себя, пытаясь вылечить тебя. Будь осторожнее со своей силой, — предупредил он.

— Хорошо, буду, — с радостью ответил я.

— Ладно, лежи, скоро тебе принесут еду, а я позвоню твоей семье, чтобы сообщить о твоем пробуждении, — сказав это, он вышел из палаты.

Так я и лежал без дела, труднее всего терпеть скуку. Лишь раз медсестра приходила, чтобы проверить меня. В остальное время я просто смотрел на небо и проплывающие облака. Когда наступил вечер, в мою палату зашел доктор, а за ним моя семья: Лизабет и Алиса.

Сестра сразу же подбежала ко мне и осторожно взяла меня за руку. Она стала старше, ей уже должно быть одиннадцать лет. Она стала такой высокой и еще красивее.

— Брайан, ты проснулся! Я так переживала. Мы приезжали каждую неделю, чтобы навестить тебя, хотя я хотела приходить каждый день, — сказала она, слезы навернулись в ее глазах, она тихонько плакала и шмыгала носом. — Зачем ты так рисковал?

— Прости меня, я должен был спасти тех людей. И кстати, тот мужчина выжил? — я так и не узнал, удалось ли мне его спасти.

— Нет, он не выжил, — отстраненно ответила Элизабет, хотя она и стояла ко мне боком, я смог заметить небольшую влагу и у ее глаз, хотя она старалась показаться мне свою безразличность.

— Печально, я попытался, но не смог, — можно сказать, что мое геройство почти было напрасно, но хоть ребенок выжил.

— Да, зачем ты так рисковал? Ты же не герой из комиксов, — отчитывала меня Алиса.

— Когда он поправится, и когда мы сможем забрать его? — спросила Элизабет у доктора.

— Зависит от скорости его реабилитации. Тут все зависит от Брайана, — ответил доктор.

— Не переживайте, я быстро встану, — сказал я, полагаясь на свои способности.

Весь вечер я провел в разговоре с семьей. Алиса рассказывала мне о том, что произошло в школе, как она проводила время, и как хорошо она освоила рукопашный бой, уверенно заявляя, что с легкостью победит меня. Время их посещения подошло к концу, и им пришлось уйти, а я остался лежать вновь один. Меня уже раздражает неспособность передвигаться, и я с нетерпением жду завтрашнего дня, когда смогу сделать первые шаги самостоятельно. С этими мыслями я уснул.