Цып, цып, цып, хвостатенький! (СИ) - Тарнавская Мила. Страница 21

Старостиха, конечно, перегибала палку. Когда это в первую же зиму ученик мог заработать столько, чтобы семью поддерживать? Однако, Фелькина мать, услыхав о деньгах, навострила ушки. Что греха таить, была она женщиной хозяйственной, даже прижимостой. Да и как не быть – с такой-то оравой? Потому и Фельку сызмальства в пастухи отправила, чтобы хоть как-то семье подсобил.

– Подожди-подожди, – уже спокойнее забормотала она. – Вы же в город его хотели отправить, учиться на коровьего лекаря... Какой коновал?

– Не поедет Фелька ни в какой город, – вмешался в разговор Ковыль. – Далеко, да и не был он раньше нигде, непривычный. Пусть вначале рядом попробует учиться. Может, и не выйдет у него ничего. Ты же сама видишь, сколько народу в деревне, а со скотиной никто не может сладить даже так, как он. Не простое это дело...

– Да ежели бы мой на такое был способен, я бы сама приплачивала, чтобы учился, – вставила Аглая. – А за твоего староста будет платить!

– Как это, староста будет платить? – непонятливо нахмурилась Фелькина мать.

– Коновалу мешок навоза за Фелькину учебу отдают, – разъяснила младшая Сакунька. – Самого лучшего, кактусового!

– Кактусового?! – охнул Фелькин отец. – Это же сколько времени мы за него расплачиваться будем?

– Не надо расплачиваться, – пробасил староста. – Драконьим Дворам свой коновал требуется, вот мы твоего сына и хотим на него выучить. Ежели Фелька за драконами будет следить, чтобы не болели, как тот залетный чужак, от этого всем сплошная выгода получится. Нам хороший товар нужен, отборный. Всякий-разный не подойдет!

Напоминание о залетном бракоделе взволновало крестьян. Толпа зашумела, загомонила. Фелькины родители, глядя на своих соседей, совсем сникли. Одно дело, возражать старосте или деду Ковылю один-на-один, и совсем другое – выступать против всей деревни. К этому не оказались готовыми ни крикливая Баська, ни ее муж.

Так, всем народом, и удалось уговорить Фелькиных родителей. Хотя, если подумать, сомнений никаких и быть не могло. Коновала этого в деревне хорошо знали, не раз его звали, когда случалось что. Снова-таки, дело было, считай, домашнее, не куда-то в дальние дали сына забирали, под присмотром оставался.

Конечно, вначале Фельке страшновато было в чужую деревню, к чужим людям в обучение уходить. Но знахарь оказался мужиком не злобным, ученика без провинности не бил. Правда, тот и сам старался изо всех сил, помня, что он здесь не просто так – староста за него навозом заплатил!

Детей своих у коновала не было, в избе места хватало всем. Баба его сразу выгоду свою смекнула – как-никак, бесплатный помощник появился, да еще и работящий, не ленивый. Без дела у них Фелька никогда не сидел.

Зато и кормили его досыта, даже разъелся малость. Здесь не надо было каждый кусок с младшими делить, да оглядываться поминутно: никого ли не обижают, никто голодным не остался?

Знахаря, считай, каждый день к захворавшей скотине звали, а уж там, на месте, хозяева старались их потчевать самым лучшим, да по рюмочке обязательно подносили. Даже обидеться могли, если откажешься – мол, побрезговал "шпечиалист".

Правда, был у коновала один грешок: не всегда он меру мог соблюсти. Потому по дороге назад обычно засыпал прямо на телеге. Но и тут баба его довольна осталась. Раньше, бывало, попобегает по деревне, разыскивая своего непутевого мужа, которого лошадь куда только не завозила. А сейчас ученик его прямо домой, без ненужной задержки, доставлял.

Фелька же, наоборот, старался к выпивке не прикасаться, как ни уговаривали. Говорил всем, что отец у него больно строгий, не разрешает еще. Обычно такое почтительное отношение к родителям вызывало у селян уважение, и они не приставали особо.

Но ежели говорить по правде, нельзя сказать, что до того времени Фелька ни разу «горькой» не пробовал. К ним на пастбище, бывало, выносили по случаю, так что возможность у него такая была. Вот только удовольствия в ней он не находил никакого.

Кроме того, была еще одна причина чураться рюмки. Сопат Ваныч как-то сказал ему, что все-таки хочет Фельку в город отправить. Пусть пастушок у коновала отучится, а потом несколько лет в деревне поработает, опыта наберется. Ежели мозги не растеряет при этом, выпивать не начнет, то учитель попытается пристроить его в эту… как его… академию народную.

Конечно, нельзя сказать, что книги очень манили Фельку, но в город поехать хотелось. Может, он там и привыкнет, не так шумно ему покажется, как в первый раз? Да и сестренки к тому времени подрастут, мать с отцом, может, не будут так противиться его учебе.

Потому Фелька и вникал изо всех сил, старался понять, что и зачем они делают. Коновал, видя такой интерес, тоже рассказывал и показывал охотно, со временем поручая своему ученику все больше и больше.

Хоть и реже теперь стал Фелька дома бывать, но с драконенком они виделись даже чаще.

Как ни странно, тот случай еще сильнее людей от драконьей горы отпугнул – никому не хотелось под огненный залп рассерженного ящера попасть. Еще и староста страху нагонял, рассказывая, что агрессоры – умные твари. Если им что надо, сами прилетят и попросят. А раз не прилетают, значит, не хотят никого видеть. И ежели унюхают возле своего дома запах человеческий, не будут разбираться – свой пришел или разбойник лесной ходит.

– Ведь не зря же тати из наших лесов разбежались! Драконы свое дело знают! – потрясал он кулаком на очередном застолье.

Бывший пастушок тоже в тот лес больше не ходил. Пока домой из соседней деревни доберешься, пока родителям поможешь, пока наговоришься с ними – некогда в дорогу отправляться. Но драконенок сам начал прилетать на луг. Наверное, понравились ему здешние подарки. Да и дракониха уже не так свирепо его от людей берегла, запомнила, что помогли им когда-то. Вначале в пасти своей малыша приносила, а как подрос, на крыло встал, начала специально сюда манить, чтобы быстрее окреп, хорошо летать учился.

В первый раз агрессорша, конечно, рассердилась, увидев, как Фелька к ним приближается. Но малыш, завидя своего знакомого, фыркнул радостно и, вытянув в его сторону морду, напряженно повел ноздрями. Однако, паренек и не собирался близко подходить, сделал вид, что не замечает драконов. Бросил на землю тяжелющий мешок с нарубленными ломтями тыквами (самые желтые выбирал, самые сочные) и сладкой свеклой. Неторопливо распустил завязку и начал вытаскивать по куску, бросая их от себя как можно дальше. Конечно, сладкоежка-дракончик не смог устоять перед лакомством – подкрался осторожно и стал хватать один за другим, приступая все ближе и ближе. А Фелька будто и не заметил его: разбросав всю тыкву, забрал мешок и ушел, оставив малыша доедать лакомство.

Несколько таких встреч – и драконенок осмелел настолько, что без страха заглядывал к Фельке в мешок, проверяя, много ли он в этот раз принес. Соседи лишь диву давались, как драконы его не трогают. Действительно, дракониха могла жаром полыхнуть, если что не по ней было, но будто в шутку пугала – всегда пламя стороной его обходило. А на других могла рыкнуть серьезно, как на чужих.

Глава 15

На обучении у коновала Фелька даже не один, два года пробыл. К концу первого односельчане сталивсе чаще обращаться к нему за помощью. Сообразили, что он уже что-то понимает в своем деле. Староста, со стороны понаблюдав за Фелькой, ничего не стал ему говорить. Прямиком отправился к ним домой, для серьезного разговора с родителями. Убеждал их, что сын оказался способным, учеба ему хорошо дается, а, значит, надо его подольше у знахаря подержать, чтобы побольше секретов ремесла выведал.

Мать к тому моменту и сама разобрала, что теперь к ее сыну относятся с уважением, как к «шпечиалисту», потому не особо противилась. Теперь уже она уговаривала отца отпустить Фельку еще на год.