Ради любви… - Хэсли Одри. Страница 22

— Может, и так… — Мысли Шерил смешались, и она погрузилась в тягостное молчание. Потом заговорила, и в словах ее звучала горечь: — Если честно, именно это меня и пугает.

— Пугает? — растерянно переспросила Леонора.

— Да, пугает! — Глаза Шерил омрачились болью. — Когда-то я не сомневалась в любви Сидни, а вот теперь и Сидди поверил в нее…

— Шерил, нельзя сравнивать любовь мужчины и женщины с любовью отца к ребенку.

— Я знаю, Леонора, знаю… Ах, ну как тебе объяснить? — Голос ее дрожал от отчаяния и безнадежности. — Несколько раз мне почти удавалось убедить себя, что я вновь заинтересовала Сидни, но с его стороны это было не более чем весьма ловкое притворство, чтобы половчее схватить и съесть вкусный пирожок.

— Рада, что ты говоришь «почти», — проворчала Леонора. — Потому что, несмотря на все свидетельства, говорящие против него, я просто шкурой чувствую, что Сидни Спенсер не больший бабник, чем… чем был мой Джон.

— О, если бы так!.. — безнадежно воскликнула Шерил. — Я понимаю, ты жалеешь, что кое-что объяснила мне… Но это, по крайней мере, расставило все по своим местам. — Она горестно покачала головой. — В тот день, когда Сидни узнал и признал Сидди, я насторожилась и уже не могла не думать о том, что последует дальше… Беда только, что я не вняла своим опасениям. Но, повторяю, я рада, что узнала от тебя кое-какие подробности…

— А я, моя дорогая, повторяю, что только сам Сидни может рассказать о себе всю правду. А все остальное — сплетни.

— Но то, что он не был женат, ведь не сплетня, — нетерпеливо возразила Шерил.

— Ну так что из этого следует?

— Я просто хочу разобраться что к чему и точно знать, чего ждать от будущего… Леонора, я чувствую, что Сидни еще до встречи со мной рассорился со своей возлюбленной. Не думаю, что с его стороны это был заурядный случай измены. Но когда он вернулся потом в Крайстчерчу… Ну, ты знаешь исход всего этого… Конечно, помирившись с ней, он начал испытывать вину передо мной. Я это прекрасно поняла…

Она не договорила, ибо все еще не могла посвятить Леонору в подробности тех жутких событий.

Ненависть и скорбь, мерцавшие в глазах Сидни той ночью, ничем не могли быть преодолены… И пусть чертовски неприятная ситуация, в которой он нашел Шерил, была ему на руку, освобождая от чувства вины, дело тут в другом. Шерил для него стала женщиной, в союзе с которой он разрушил свою единственную любовь. И все это — и застарелую вину, и ужас невозвратной потери — все это Шерил видела в его глазах.

— Но это не помешало ему признать и полюбить Сидди, — возразила Леонора.

Безнадежность одиночества с новой силой охватила душу Шерил. Леоноре она доверяла как никому и признавалась во многом, но не во всем, хотя бы ради сохранения собственной гордости.

— Полюбить Сидди… Интересно, надолго ли? — напряженно спросила она. — Сидди есть плод события, которое напоминает Сидни о его измене возлюбленной. Леонора, ты же сама вчера вечером видела, как он вел себя со мной. Неужели ты можешь объяснить это чем-то иным, кроме враждебности?

— Но я и другое видела. В иных случаях он обращался с тобой иначе. А вот вчера вечером вы оба вели себя хуже некуда… Да нет, ты, пожалуй, даже хуже.

Шерил судорожно вздохнула.

— Ох, если бы все было так просто, — пробормотала она. — Ты ведь знаешь, после этого жуткого ужина я не виделась с Сидни и не говорила с ним. Сказать по правде, я не удивилась бы, узнав, что он горько сожалеет теперь, что пригласил нас с тобой на этот клятый ужин. Смотри, ведь он старательно меня избегает… — Шерил горестно уставилась на свои нервно сцепленные руки, лежащие на коленях, и поняла, что должна подавить свою гордость и во всем признаться. — Я кое-что должна сказать тебе, Леонора, но только, прошу, не презирай меня… В тот день, когда оперировали Сидди, я проявила слабость, и Сидни тотчас воспользовался этим, поскольку как женщина я все еще привлекаю его… А теперь, после того что случилось, он не испытывает ко мне никаких чувств, кроме отвращения.

Договорив, она потрясенно всхлипнула.

— Презирать тебя! Бедная моя девочка! — сокрушенно воскликнула Леонора. — Да как только это пришло тебе в голову? Сама подумай, родная, разве может что-нибудь сокрушить мою любовь к тебе? Ох, мне бы надо было быть мудрее! Ведь я же видела, что… Тогда утром я заехала к вам и, войдя в гостиную, увидела тебя спящей в его объятиях… Именно это я и имела в виду, когда сказала, что Сидни далеко не во всех случаях относился к тебе плохо. Естественно, я была шокирована — потому-то мне сдуру и взбрело в голову просветить тебя насчет похождений Сидни. Но ведь не могла же я не видеть его заботы о тебе, его желания защитить тебя! Бедняжка моя дорогая, мне бы остаться с тобой в Веллингтоне, а я взяла и уехала в свою чертову галерею!

— Да разве ты могла бы защитить меня от собственной моей глупости?! — возразила Шерил. — Вот только Сидди… Уж его-то мы должны защитить.

— Шерил, о чем ты говоришь? — встревожилась Леонора. — Надеюсь, ты не намерена оторвать мальчика от отца?

— А что еще остается? — вопросом на вопрос ответила Шерил. — Не дожидаться же, когда он сам решит оторвать от себя Сидди!

— Ты делаешь такие предположения, девочка, которые даже не укладываются у меня в голове.

— Не хотелось бы тебя огорчать… Но, если позволить Сидни делать что ему вздумается, я не буду знать ни минуты покоя… Буду вечно трястись и ждать того момента, когда Сидни отвергнет малыша. Леонора, неужели ты не можешь понять меня?

— Да что я вообще могу?! Только молиться за тебя, — сказала Леонора, сворачивая на подъездную аллею, ведущую к ее дому. — Но я категорически отказываюсь разделять твои страхи… — Она заглушила мотор. — Дорогая, я понимаю, мое чутье не есть нечто абсолютно безошибочное, но что касается твоих отношений с Сидни — хоть в прошлом, хоть в настоящем — я знаю, что ты не права, что ты ужасно ошибаешься. Родная моя, неужели ты способна осудить пятилетнее создание, только что обретшее отца, на такую потерю? Ведь малыш полюбил Сидни и знает, что тот тоже любит его. Шерил, неужели ты на такое способна? Нет, не могу в это поверить!

— Если бы я знала, что в будущем это спасет моего мальчика от еще более страшного разочарования, то не задумываясь сделала бы это… Ведь я сыну всю жизнь посвятила, как же мне не думать о его будущем?

— Но ведь ты же не знаешь! — пылко возразила Леонора. — И, поступив так, никогда не узнаешь, справедливо ли было твое решение или ты причинила своему сыну ничем не оправданные страдания.

На следующий день, почти в двенадцать, Шерил проснулась от телефонного звонка. Она взглянула на часы и сонно побрела из тенистой прохлады патио в дом.

Насилу заснув после бессонной ночи, она с превеликим трудом заставила себя встать, сознание ее пребывало в неопределенном пространстве, где явь пересекалась с действительностью.

В дверях она столкнулась с Леонорой.

— Ты подойдешь к телефону?

— Да.

— Ну, детка, тогда я поехала! Лайза присмотрит за галереей, и мы с Сидди проведем вместе весь день. А ты выглядишь просто ужасно. Позавтракай и отправляйся опять на боковую. Последуй совету своего сына не вылезать сегодня из постели.

Шерил чувствовала, что хотя пара часов сна в спокойном уединении сада немного и освежила ее физически, но состояние духа ничуть не улучшила.

— Слушаю… — сонно пробормотала она, беря трубку.

— Шерил? — раздался голос, заставивший замереть ее сердце.

— Да, Сидни.

— Просто взять и уехать… Почему, Шерил?

В голосе его послышалось нечто такое, от чего Шерил запаниковала.

— Нет больше никакой необходимости торчать возле больницы, — удивляясь будничности своих слов, объяснила она. — Благодарю, что позволил мне пожить в твоем доме… — Еще не договорив до конца, Шерил осознала, как нелепо звучит последняя фраза.

— Уехать, не сказав ни слова…

Вдруг Шерил поняла, что ее испугало. В голосе Сидни не было абсолютно никакого выражения — ни интонаций, ни акцентов, только ровная и безжизненная цепочка слов, следовавших одно за другим. Болезненная дрожь охватила ее, сердце сжал необъяснимый страх. Было такое ощущение, будто Сидни обесточил все свои чувства и эмоции.