Измена в новогоднюю ночь (СИ) - Янова Екатерина. Страница 33

– Почему это так важно для тебя? – прищуриваюсь я.

– Есть причина. Но… мне не слишком хочется говорить о ней.

– Дело в Татьяне? Ты её правда любишь?

– Боже сохрани, – скалится Игорь. – Но я правда люблю, – зажмуривается он, пряча болезненный взгляд. – Только другого человека.

Неожиданно… Перевариваю услышанное.

Нет, это никак не задевает меня уже, но и понятней совсем не становится.

– Игорь, если ты расскажешь всё как есть, возможно, я приму другое решение.

– Хорошо, – кивает покаянно. – Дело в том, что отец уже давно задумал женить меня на одной овце, которую я терпеть не могу, – с раздражением сжимает руль. – У него есть на это свои причины и методы, как надавить так, чтобы я не отвертелся. И мне с большим трудом удалось убедить его, что я встретил девушку своей мечты, у нас неземная любовь, и я просто не смогу без неё жить. И как ты понимаешь, эта девушка ты.

– Смешно, – кривится моё лицо. – Вот я идиотка, – прикрываю глаза.

– Ань, да, это было подло, но… Что уж теперь. Да и ты сама призналась, что не любишь меня.

– Да, я тоже люблю другого человека, – киваю задумчиво.

В груди по-прежнему не екает в сторону Игоря. Есть обида на него и подругу мою бывшую, но теперь, после бури с Гордеем, эти чувства такие незначительные, что почти не трогают меня.

– И что тебе даст, если я один раз сыграю роль? Ты же не думаешь, что я стану делать это постоянно?

– Потом отец уезжает на несколько месяцев на лечение, а дальше эта девица должна уехать на учёбу. И её семейка, наконец, отвалит от меня, – выплёвывает зло.

– Сомнительный план. Почему ты просто не пошлёшь отца подальше с его предложениями?

– Ты плохо знаешь моего отца, – усмехается невесело Игорь. – И лучше тебе не знать. Так что, ты поможешь мне? – смотрит прямо в глаза.

Что ж, сейчас похоже, он искренен.

– Я подумаю. Кстати, а что у вас всё же с Таней? Зачем это всё было?

– Это было большое недоразумение, – раздражённо отворачивается Игорь к окну. – Я был полный идиот, признаю. Если бы я знал, какая она тварь… Ну да ладно. Забей.

– А я-то думала, у вас любовь. Кольцо ведь ты ей зачем-то подарил?

– То было не для неё кольцо. Оно предназначалось человеку, который мне по-настоящему дорог. Но вместе нам быть нельзя. Так что…

– Мантекки и Капулетти?

– Почти. Если тебе будет легче от этого, считай, что судьба отомстила мне за все мои косяки.

В салоне повисает тишина. И я вдруг понимаю, что с Игорем больше не чувствую того напряжения, что было раньше. Смотрю на него ещё раз. Вот, ещё одна маска сброшена, а под ней совсем не тот парень, каким он хотел всегда казаться. Правда в том, что я его настоящим и не знала. И этот Игорь не вызывает во мне страха, скорее даже какую-то жалость.

Но душа болит по другому поводу, и я невольно снова переключаюсь мыслями на Гордея. Где он сейчас? Увидел ли мою записку, что думает?

И за какие косяки судьба отыгрывается на нас?

Мы заезжаем на заправку. Мой телефон взрывается вызовом.

Гордей?

О! Бабушка!

– Бабулечка, ты как? – тут же отвечаю я, пока Игорь уходит оплачивать топливо.

– О, блудная внучка моя отозвалась, – немного сварливо начинает бабуля.

Но голос её звучит достаточно бодро, это меня радует.

– Ба, у меня телефон разбился.

– М-м-м. А что за истории дикие про тебя плетут?

– Ба, – зажмуриваюсь я, – ты же им не поверила?

– Нет, конечно. Я что, внучку свою не знаю! Таньку отпела я, и язык её поганый тоже. Это ж надо придумать! На женатого мужика тебя повесить!

– Ба, – осекаюсь я. – Как твоё сердце? Ты правда в больнице? – ухожу от больной темы.

– Нормально моё сердце, – ворчит бабушка, – уколы проколю и буду снова огурцом.

– А лекарства как же? Я тебе привезу скоро.

– Какие лекарства? – непонимающе.

– Мама сказала, что ты просила срочно привезти то, чего у вас в аптеке деревенской нет.

– Я? У этой змеи подколодной просила? – взвивается тут же бабуля. – Ты в своём уме, Ань! Да я из её рук поганых и снега зимой поостерегусь взять.

– Да? Так ты не в больнице?

– Ещё чего, – фыркает. – Дома я. И, кстати, завтра к тебе приеду. Готовься. Сама посмотрю, с кем ты там и зачем, – выговаривает строго.

– А на чём же ты приедешь, ба?

– Сосед как раз в город едет, вот он меня и подкинет, а вечером назад. Только встретимся в городе где-то. К змеище этой я в нору не пойду, боюсь, прибить эту тварь ненароком. И тебе с ней делать нечего. Квартиру тебе найдём. Буду с пенсии тебе помогать, оплачивать. Вернулась, она, ты посмотри. Кикимора болотная, видимо, во Франции мужики богатые закончились? На отечественных потянуло?

А я сижу и даже улыбаться начинаю. Я так соскучилась за бабушкой. И если она приедет, я знаю, я всё смогу рассказать ей про Гордея, как есть. Она поругает, конечно, но потом пожалеет обязательно. И совет даст.

Мы тепло прощаемся, договариваемся о встрече.

В машину возвращается Игорь. Как хорошо, что мы ещё из города не выехали.

– Ну что, поехали?

– Нет, – выдыхаю я. – Бабушка позвонила, всё у неё хорошо и ехать никуда не нужно.

– А… Ну это отлично… Куда тогда?

Смотрю в телефон. Гордей так и не позвонил. И куда мне ехать, я понятия не имею.

– Что ж, – смотрю на расстроенного Игоря. – Поехали к твоему отцу. Спасу тебя от страшной участи.

– Аня, спасибо, – загораются его глаза.

– Пожалуйста. Только руки не распускать. И быстро. Придумывай историю, почему мы зайдём всего на пару минут. На большее я не согласна.

– Хорошо, я всё придумаю. Поехали!

Глава 39.

С тяжёлым сердцем покидаю я нашу с Аней тёплую постель и наш номер. Как с мясом отрываю её от себя.

Девочка моя крепко спит, и, наверное, это даже хорошо. Потому что я по-прежнему не знаю, что говорить и как.

Оставляю ей записку и новый телефон, куда успеваю внести свой номер.

Сбрасываю в пятый раз вызов от Натальи. Я уже в курсе, что жена моя пришла в себя и бурно истерит в больнице.

Надо ехать.

Целую ещё раз мою сонную, родную девочку и выхожу из номера с ощущением, что впереди у меня война, и от того, смогу ли я выиграть, зависит вся наша жизнь.

Приезжаю в больницу, хочу сразу найти лечащего врача Натальи, но он на операции.

Тяжело вздохнув, иду в палату к жене.

Торможу перед дверьми палаты, слышу недовольный голос Наташи:

– Уколите мне ещё обезболивающих! У меня всё болит.

– Врач вам сделал назначение, отступать от него я не имею права, – категорично заявляет медсестра.

– Значит, позовите врача! То, что вы колете, мне не помогает.

– Тебе нельзя обезболивающих! – захожу я в палату.

– Гордей, – тут же меняется её тон с требовательного и капризного на жалобный, – Гордей, пожалуйста, сделай что-нибудь, – начинает плакать.

Рассматриваю её, кривлюсь. Лицо отёкшее, шея в ортопедическом воротнике, рука в гипсе.

– Всё что могла, ты уже сделала, – не собираюсь жалеть её. – Ты хоть понимаешь, что чуть не натворила?

– Гордей, ну не ругайся, – начинает всхлипывать чаще, медсестра поправляет капельницу и удаляется.

– Я могу вообще уйти, – киваю на дверь.

– Нет! – округляет глаза Наташа. – Пожалуйста, не бросай меня.

Тяжело опускаюсь на стул.

– Гордей, у меня всё болит, – снова начинает причитать. – Попроси обезболивающее посильнее.

– Наташа, скажи, ты не в курсе или прикидываешься, – внимательно рассматриваю её.

Растерянно замирает, будто раздумывая, как дальше себя вести. Сдувается всё же.

– Врач сказал мне про беременность, но я пока даже поверить в это не могу. Гордей, я не знала, – снова льются слёзы. – Если бы я знала, я бы никогда так не поступила. Прости меня, – рыдает в голос.

– Кто отец ребёнка ты, я так понимаю, не знаешь тоже? – не могу удержаться от порции яда.

– Ты что, – смотрит обиженно. – Это ты! Только ты! Не думай даже иначе. Я же…