Пожиратель Драконов. Часть 3 (СИ) - Розин Юрий. Страница 44

Он опускался в самые недра облачного океана, достигая реальной «земли» этого мира — изрезанной многочисленными ущельями каменной пустоши, на которой отдыхали самые огромные и могучие драконы, которых не могли выдержать облачные платформы.

Он взмывал на километры и километры над верхними слоями облаков, туда, где начинался космос.

Он пытался сбежать от меня через межмировые порталы, но я ломал их прицельными атаками за мгновения до того, как он в них исчезал. Он пытался брать заложников, но я, настигая его, закрывал людей защитой из молний, которую он не мог пробить. Он пытался договориться со мной, предлагал помощь, деньги, власть, женщин, но я оставался глух.

Я знал, что Мо сможет выдержать без нового вливания энергии около месяца и никуда не спешил, продолжая мучить Луария, постепенно сводя его с ума.

Впервые в жизни я подошёл к какому-то делу, тем более к мести, с настолько холодным и жестоким расчётом.

Иногда я ловил себя на мысли, что это на меня не похоже, что это — слишком, что уже можно было остановиться. Но потом в памяти всплывали наши немногие разговоры с Кассием, время проведённое с Мо, а также то, по какой абсурдно идиотской и эгоистичной причине эта тварь всё это похерила, и ярость поднималась из глубины разума сама собой с новой силой.

И снова летели в мозг Луарию бесконечные слова о его никчёмности, а расстояние между нами не уменьшалось и не увеличивалось ни на метр.

Он остановился на девятый день. Сам приземлился на маленький необитаемый остров всего метров сто в поперечнике. Повернулся ко мне, рухнул на колени.

— Я сдаюсь! — взмолился он, уже давным-давно утративший весь свой гонор и спесь. От его золотого костюма осталось одно рваньё, волосы были сожжены многочисленными разрядами молний, кожа покрылась вязью чернильно-чёрных ожогов. — Пожалуйста, хватит! Я готов к суду, готов к заключению, к чему угодно! Пожалуйста!

Остановившись всё в том же километре, я задумался, прикидывая, удовлетворён ли я. И через пару секунд пришло осознание. Нет, не удовлетворён.

Мощный разряд разорвал левую ступню Луария, а в воздухе разнеслось краткое: « Беги!»

Взвыв от боли, он развернулся и снова полетел, вкладывая в это всю боль и весь страх.

Спустя пять дней он остановился снова. На этот раз лишился правой ступни. Ещё через четверо суток потерял сразу обе голени, его одинаковые мольбы начинали мне наскучивать. Два дня спустя взорвалась его левая рука, вся: от кисти до плеча.

Потом были губы. Язык. Нос. Глаза. В какой-то момент он обессилел настолько, что уже не смог лететь.

Тогда я подхватил его и скинул на крупном диком острове, населённом одними только драконами. Ко мне они приближаться боялись, а так как выдерживать расстояние в километр уже не было смысла и я, фактически, шёл за ползущим по земле Луарием в нескольких метрах, нашему развлечению они не мешали.

Правую руку ему я оставлял намерено. В ней, в специальных небольших ножнах на запястье, несмотря на уже три с лишним недели погони, ублюдок продолжал хранить маленький ножичек.

Раньше именно им Луарий, пользуясь своей невероятной скоростью, кромсал своих противников, покрывая их тела тысячами мелких порезов.

Он и на меня пару раз пытался нападать. Без толку, разумеется. Но я ждал, когда он пустит его в ход другим образом. И дождался.

Спустя двадцать три дня погони я поднялся в воздух и двинулся обратно в сторону твердыни Драконьего Трона, оставив тело Луария с перерезанным горлом на съедение диким драконам.

— Всё прошло удачно? — с восстановленного пьедестала на меня взирал фантом Данброка.

Именно так, похоже, Руйгу общался со своими последователями, когда ему не мешали всякие иномировые ублюдки.

— Я бы так не сказал, — мне не хотелось возвышаться над сравнительно небольшим фантомом, так что я принял человеческую форму. — Но всё закончилось — это точно.

— Хорошо. Я тоже закончил. Амала и остальные покинули окрестности мира Драконьих Островов и не вернутся, как бы ни хотели.

- Рад это слышать. Скажите, почему вы не лишили Луария сил? Ведь его ранг был данным вами благословением.

— Я до последнего момента не был уверен, что именно Луарий был предателем. Как я и говорил, я не всеведущ даже в рамках своего мира, а этот человек был достаточно умён, чтобы прятать от меня свои грязные делишки. А когда он устроил переворот, открыл портал для Майигу и захватил твою женщину, было уже поздно. Я не мог проявить свою силу в достаточной степени для лишения его благословения.

- Могли бы лишить сил всех высших магов сразу как заподозрили кого-то. Это ведь не смерть, да и того же уровня во второй раз они бы скорее всего достигли куда быстрее, чем в первый.

— Возможно, следовало сделать именно так, — вздохнул Данброк. — Действовать жёстче и быстрее. Но, став Руйгу и основав Драконий Трон, я пообещал людям, что не стану напрямую вмешиваться в их жизнь до тех пор, пока угроза не нависнет над самим этим миром. Я не хочу быть тираном, как та же Амала. Чтобы люди смогли показать весь свой потенциал, нужно дать им свободу. Даже если иногда за эту свободу придётся дорого платить. Таково моё убеждение. Как бы прискорбно это ни было, Луарий — не первый из людей, кто соблазняется властью. Ты можешь в это не поверить, но однажды, давным-давно, покойный Кассий тоже восставал против меня.

- Серьёзно? — мне действительно было сложно в это поверить.

— Да. Правда, у него мотивы были всё-таки куда объективнее и логичнее. Это произошло вскоре после моего становления Руйгу, человечество переживало страшный кризис после разрушений, устроенных упущенными мной Майигу. Кассий обозлился на меня за то, что я бездействовал, наблюдая за тем, как люди гибли тысячами и тысячами, по новой отвоёвывая свои земли у захвативших их диких драконов. К счастью, с ним и его «восстанием» мы сумели разобраться на словах, придя к соглашению. Я создал для драконов гнёзда в глубине облачного океана, а также запретил им нападать на корабли Драконьего Трона и основные острова людей. И похожие ситуации были потом ещё четырежды.

— М-да, — хмыкнул я. — Совсем уж самостоятельным человечество не стало.

— Нет, к моему сожалению. Ведь с моего воплощения и до сего дня я продолжаю считать, что чем меньше я буду влиять на них: помогать, награждать за хорошие дела и наказывать за плохие — тем прекраснее в итоге станет мой мир. Всё-таки, хотя я и бог, я один. Если мой мир будет именно таким, как я того хочу, он будет слишком скучным. Поэтому я и не стал сразу рубить с плеча, когда узнал о существовании предателей. А ещё, хотя ты скорее всего сочтёшь это крайне странным аргументом, я до последнего продолжал верить в Луария.

- Уж извините, но не просто странным, а крайне глупым. Я, конечно, не знал его до всего произошедшего, но, думаю, не заметить его нездоровых амбиций было невозможно.

— А что плохого в амбициях? — ухмыльнулся Данброк. — Даже нездоровых. Да и где та грань, что разделяет «здоровые» и «нездоровые» амбиции? Я стал Руйгу, потому что был максимально амбициозен. Да и ты разве не такой же? Ты ведь тоже наверняка готов идти по головам и даже поступаться определёнными принципами ради достижения своих целей. Может быть не в той степени, в которой это делал Луарий, но кто сказал, что твои амбиции — здоровые амбиции? Все сильны задним умом. Но кто мог поручиться тогда, что, задавив амбиции Луария, я не упустил бы кого-то такого как Кассий, кто сделал для этого мира столько всего важного, полезного, да и просто прекрасного?

Я знал, что он был прав. Может быть по-своему, может быть правдой, которую я никогда бы не смог до конца принять, но прав. И продолжало восставать против этой правды внутри меня не искреннее желание объяснить что-то Данброку или докопаться до истины, а банальное чувство потери.

Ведь несмотря на то, что наши диалоги можно было пересчитать по пальцам, и хотя мы ни разу не поднимали эту тему в разговорах, я по-настоящему признал этого древнего деда своим другом. И теперь мне было попросту обидно, что он умер, к тому же умер так глупо и абсолютно бессмысленно.