Кай из рода красных драконов 4 (СИ) - Бэд Кристиан. Страница 14

— Лица гостя никто не видел, — покачал головой Сакал. — Пронесли в паланкине в первый каменный круг. Вывели, окружив плотно. Укрыли в юрте. Не к добру это. Говорят, Шудур очень зол, что высокий гость не почтил его визитом.

Я покивал. Про перевал не спросил — этот вопрос придётся задать колдуну.

Даже если у Сакала есть шпионы в каменном круге, вряд ли об этом говорят открыто. Иначе я бы услышал сплетни о перевале ещё в юрте, где ел и пил.

Потом я встал, вышел во двор к Мавику, отвязал горшки.

— Монет будет много, — предупредил Сакал. — Надо придумать, как прятать будешь?

— На волка навяжу.

— Заметно будет и на волке, — не согласился Сакал. — Может, есть надёжные люди в городе, чтобы переправить монеты партиями?

— А если часть яда ты мне сменяешь на ячмень и красивые бусы? — предложил я.

— Бусы? — удивился Сакал.

— У меня… — я осёкся — чуть не проговорился. — У Кая в лагере молодая жена. Совсем юная девочка.

— Бусы продавать не буду, — покачал головой Сакал. — Возьми в дар.

Он открыл один из сундуков — другой мебели в юрте и не бывает, достал длинную связку из хорошо обработанных жёлтых камушков.

Спросил:

— Знаешь, что это?

— Янтарь.

— Когда-то здесь кругом было море, — сказал Сакал задумчиво. — Пусть жена Кая носит бусы в память о том, что всё изменится рано или поздно. Исчезнут горы, уйдёт вода. Только наша душа бессмертна.

Я взял из его рук тёплые камни.

Мы сговорились по монетам и ячменю. Потом Сакал посоветовал мне, где поискать покупателя-колдуна: ранним утром на торговой площади. Колдуны из саха хоть и чванливые, всё равно приходят туда за свежими дарами гор — мясом, рыбой, дикими травами.

Сакал предложил мне ночлег, но нужно было ещё найти охотников, что обосновались в городе. И я, попрощавшись с караванщиком, выскользнул в кромешную тьму.

Мавика пришлось взять за шлейку на шее — бедняга совершенно ослеп. Мы двинулись в сторону колдовского круга камней, туда, где жались друг к другу жилые и заброшенные аилы.

Мне нужно было найти охотника, которого я спас из лап колдуна. Или передать ему весточку.

Я понимал, что поспать сегодня, скорее всего, не придётся, но это было не страшно. Страшнее то, что меня просто тянуло в круг колдовских камней.

Ведь если там и в самом деле Нишай — самое время перерезать ему горло, пока он не наболтал на мешок, подвешенный на дерево.

Глава 8

Нишай

Нишай оскалил зубы: улыбка — признак доброжелательности и отсутствия страха. Но мысли крутились в голове не самые радостные.

Нужно было срочно выяснить, кто этот мерзавец Кай, укравший дочь Нгайалая и вынудивший её к замужеству? Или колдун сам продал ему девчонку? Но зачем?

И что вообще происходит в этом странном месте?

Где Йорд?

Нишай ни разу не видел дюжинного волчьих всадников императора, но ему вполне хватало ума и зрения, чтобы разглядеть — фехтованием с мальчишками занимался не чёрный, а красный дракон!

Это был молодой воин из вражьего стана, судя по роскошной перевязи и ухоженным, заплетённым в косички волосам, — достаточно знатный. Он никак не мог быть Йордом!

Если это заговор, то масштаб просто ужасал. Нангай с папашей и неким «Каем»? Или сам Шудур? Против терия Вердена?

Но зачем же Шудур послал сюда Нишая? Чтобы спалить собственную игру?

Загадка была мозголомная. К тому же имя Кай было в ходу и у вайгальцев, и у кочевников, и даже у дикарей. Может, это не настоящее имя, а прозвище?

С такой точки зрения «Каем» мог оказаться кто угодно — мятежник, ставленник главного колдуна или даже самого императора! Почему бы синеликому не желать отнять победу у терия Вердена?

Дикари и воины разбитой армии — Нишая вообще не смущали. Для того и существует всякий человеческий хлам, чтобы сильные их руками бились за власть.

В «заговор дикарей» юный колдун не верил, и не рассматривал такое даже гипотетически. Кто поверит, что камни бродят по лесу, а волки читают ночами магические свитки?

А вот попытки оттяпать друг у друга хотя бы малую толику власти Нишай среди колдунов — элиты Вайги — наблюдал регулярно. Каждый из них ложился спать с планами подняться по длинной лестнице, ведущей к трону синеликого, хотя бы ещё на одну ступеньку.

И каждый — Нишай был в этом уверен — многое отдал бы за то, чтобы удушить императора его длинными чёрными волосами, заплетёнными в косы. И особенно этого хотели — самые преданные и раболепно ползающие по каменному полу дворца.

Пока Нишай размышлял, Нангай, которая приняла в этих горах имя Шасти, сняла амулет, и паренёк-охотник тут же вспомнил, кто он такой. И с ужасом уставился на окруживших его воинов.

Шасти швырнула в костёр простенькую фигурку из дерева, срезанную заговорённым ножом с шеи парнишки. Омыла руки магическим огнём, на миг окрасившим пламя костра в непривычный голубоватый цвет.

Она опасалась, что амулет не то, чем кажется.

Нишай едва сдержал смех. Это он «завязал» печать на деревяшку. Вообще не магическую исходно. Умора.

Юный колдун оценивающе посмотрел на «Шасти». Ведь так звали её бабку, верно? Интересно, Кай взял её силой или обманул?

Отец девушки был отменным придурком. Говорили, что он использует дочь, как рабыню, заставляя её сутками растирать магические зелья и ухаживать за драконами.

Может, у мелкой и выхода-то другого не было? Покинула отчий дом — и слава Эрлику? Несчастливой она не выглядит, даже наоборот…

Кто этот Кай? Понятно было только одно — на мечах он драться умеет, раз болтливый назвал его «великим воином».

Может, он тоже мастер чёрного слова? Но таких в империи — по пальцам пересчитать… А если не мастер печатей, то кто?

Обычные колдуны редко снисходили даже до драконьей стали. Это же семь потов сойдёт, пока научишься как следует держать меч. А молниями — лупи себе со спины дракона, была бы сила. Тут и учиться не надо.

Шасти улыбалась так, словно была одурманена «счастливым зельем».

Нишай видел — печати подчинения на девушке нет. Значит, её обманули, как обманывают всех девчонок. Нашепчешь ей на ухо какой-нибудь бред, затащишь в дальний угол юрты и делай, что хочешь.

Рассказывали, что во дворце императора такие штуки обделывать было легче — там гораздо больше тёмных углов. Но Нишай никогда не позволял себе расслабляться во вражеском логове.

Да он и не жил в центре города долго. Не мог дышать свободно в тесной крепости, в её странных постройках с каменными и глиняными стенами.

Вот юрта — другое дело. Тут ни одна тварь не подкрадётся не замеченной.

Шасти, закончив работу, хотела было уйти в юрту, но Айнур попросил её взглянуть на второго «беглеца». И девушка подняла глаза на Нишая.

Стала пристально изучать открытое простоватое лицо юного охотника, его родовые амулеты и потёртую кожаную одежду.

— А сапоги ты где взял? — вдруг спросила она.

Нишай вспомнил, сколько стоят сапоги из драконьей кожи, и решил не лукавить

— Вчера я встретил богатого вайгальца. Его несли на носилках, а вокруг шли воины с оружием. Целая дюжина или даже две! — юный колдун тщательно валял дурака, изображая неуча. — Он спросил у меня далеко ли город и подарил сапоги.

— На носилках? — удивилась Шасти. — А как он выглядел?

— Молодой, весь в чёрном, как ты. А на щеке у него был нарисован скорпион.

— Нишай? — удивилась девушка. — Так он вошёл в город?

— Наверное.

Нишай смотрел на девушку с интересом. Он знал, что личину заметить можно, а вот духовный обмен — штука сложная. И не каждый колдун способен заподозрить, что говорит он совсем не с тем, кого видит.

Опасность разоблачения, конечно существовала. Хотя и внешне, и внутренне Нишай только на самую малость отличался от юного волка-охотника, что встретился ему на дороге.

Отличался на двойника — бродячую часть души. Но всё-таки в мире есть две беды: мастерство врагов и коварство случая. Не стоит ими пренебрегать.