Я Гордый часть 7 (СИ) - Машуков Тимур. Страница 7

— Ага, будто что-то давит.

— Так и есть. Мы почти на месте, и я рада, что не ошиблась.

— В чем?

— Одаренная уровня князя уже бы валялась на земле и билась от боли. А у тебя лишь легкое давление. Это уже показывает твой возросший уровень. Но все будет ясно в центре города.

— А что там вообще? И что надо будет сделать?

— В сам центр ты пойдешь один, потому что когда ты начнешь, поднимутся такие эфирные возмущения, что и я могу не выдержать. Там увидишь большой круг, встанешь в его центр и откроешь себя стихиям. А когда почувствуешь переполнение, просто направь силу вверх. Ну, а дальше у всех всё проходит по-разному и рассказывать смысла нет. Это таинство, и у каждого оно свое.

— Ясно, что ничего не ясно. Хотя без разницы, отступать поздно, позади Новгород и куча красоток.

— Ты даже в такой важный момент не можешь не думать о бабах? И в кого ты такой пошел? Твой отец был гораздо более сдержанным в твоем возрасте. Даже робким, я бы сказала.

— Я пошел исключительно в себя. Вспомни, каким я был раньше — странным, нелюдимым. Видимо, та энергия, что долго копилась во мне, наконец нашла выход, превратившись в неуемную тягу к прекрасному и прекрасным. Я хочу всех и всегда, с небольшими перерывами на сон и еду. Другое дело, что это я могу контролировать, иначе бы совсем худо было.

— Всех и всегда? — шутливо испугалась она. — Моя честь в опасности⁈

— Не была бы ты моей мамой… Я уже говорил и говорю — ты самая прекрасная и желанная женщина этого мира!

— Ох, сыночек, ты такой льстец! -порывисто обняла она меня. — И все же твои слова безмерно радуют меня, как женщину, и согревают теплом, как мать.

— Я тебя тоже люблю, мам. А теперь, я так понимаю, нам придется не надолго расстаться? — махнул я рукой в сторону полуразрушенной каменной арки, за которой виднелась площадь.

— Да, сынок. Иди и ничего не бойся, я буду рядом.

— Я и не боюсь, ты же рядом, -улыбнулся я ей и, разомкнув объятья, пошел куда глаза глядят.

А глядели они на образчик архитектурного искусства, каждый камень которого буквально вопил о своей древности. Захватить с собой парочку в качестве сувениров, что ль? А если в них магия содержится, то получатся крутые артефакты.

Я шел в абсолютной тишине, и лишь песок хрустел под моими ногами. Ночь подобно савану окутала это место и мне даже казалось, что здесь темнее, чем снаружи. Звезды, моргающие над головой, абсолютно не развеивали этот мрак, и было немного жутко.

Перепады температуры не могли стать для меня помехой, но облачка пара, вырывающиеся изо рта при дыхании, красноречиво свидетельствовали, что тут явно похолодало, да и давление на меня с каждым шагом усиливалось. Будто на мои плечи один за другим наваливали тяжелые мешки, стараясь согнуть спину и заставить остановиться.

Но мне было пофиг. Я и несколько тонн выдержу без щита, а если уж с ним, так вообще, даже не знаю, сколько. Чтобы меня согнуть или сломать, требовалось что-то большее, чем простая магия. Не зря я прошел школу Смерти, ох, не зря! Иначе мне тут пришлось бы очень туго.

Интересно, как с этим справлялись другие одаренные? Представив себе маму, что, наверное, вот так же шла, едва не теряя сознание от напряжения, я разозлился и лишь ускорил шаг.

В центре площади оказался я как-то внезапно. Вот я иду, а вот уже стою, замерев в пафосной позе — ноги на ширине плеч, руки в боки, голова задрана вверх, на лице читается готовность увернуться, если оттуда плюнут в лицо. Ну, или еще какую гадость сделают.

Ладно, не будем тянуть Ваську за его недостаток, который он считает достоинством. Как там надо — открыть себя эфиру? Ну, так иди, гость дорогой — или не очень. Сейчас разберемся.

Ныряю вглубь себя, снимая все щиты и барьеры, ощущаю вспышку боли — и мое сознание гаснет.

Моргнул — мир накрылся тьмой. Моргнул еще раз — и вот я стою в большом зале. Высокие колонны подпирают потолок, которого практически не видно за облаками. Стены деревянные, гладкие, украшенные рунной вязью. Посередине стоят три трона. Один, самый высокий — пустой, на двух поменьше сидят люди.

А, нет, это не они, в смысле, не люди, а похоже, что боги. В одном из них узнал Велеса — этот смотрит даже весело, хотя делает вид, что серьезный. А вот другой, с длинной бородой, хмурит брови и гневно так сверкает зенками. Ща лопнет от пафоса и задранного ЧСВ. Никак Перун? Хотя я могу и ошибаться. И чем я ему не угодил? Бабу не уводил, не ругался и даже пару раз помянул добрым, вовсе и не матерным словом. Когда точно, не помню, но уверен, что было.

— Твой? — посмотрел он на Велеса.

— Мой, — подтвердил тот.

— Слабак какой-то.

— Это только так кажется.

— А я думаю, что слабак. Не потянет он силу!

— А ты проверь. Удивишься.

— Зачем мне на него время тратить, если я и так все вижу?

— Эм, господа боги. А ничего, что я тут стою? Есть вопросы — задавайте мне. Есть проблемы — перетрем. Все решаемо. А говорить обо мне в третьем лице не надо. Не люблю этого.

— Еще и дерзок не в меру, — продолжил Перун.

— Так воин он. Не привык гнуть спину. Разве тебе не любо такое?

— Любо-не любо, а вижу, что недостоин он.

— Так испытай его. Разве не для этого мы тут? Круг свят, и раз он дошел до него, значит, мы обязаны дать ему силу. А выдержит он ее или нет — это уж как получится.

— А чего сам не хочешь?

— Так не положено самому-то. Я и так знаю, что может он — лично тренировал.

— Как скажешь, Велес. Только потом не обижайся.

— Как бы тебе обижаться не пришлось, Перун, — усмехнулся он.

— Слушай меня внимательно Сергей, -обратился Велес уже ко мне. — Сейчас тебя перенесет на арену богов, где ты сразишься с Перуном. Выживешь — станешь сильней. Проиграешь тут — в реальном мире умрешь в страшных муках.

— А что, все соискатели на ранг императора проходят через подобное? — в моем голосе было столько сарказма, что его можно было на хлеб намазывать.

— Не все. Но не на всех стоит метка богов. Ты должен стать выше всех, потому как иначе не справишься со своей задачей.

— И какой?

— Придет время — узнаешь. Если выживешь, конечно. А теперь хватит болтать. Поехали!

Опять мир мигнул, и вот мы уже стоим внутри круга, в точности похожего на тот, что остался в городе. Вот только разница в том, что диаметром он метров пятьсот, а за его границами пустота, что вызвала во мне неясную тревогу.

— Упадешь туда, обратно не вернешься, — подтвердил мои опасения возникший рядом со мной Велес. — Теперь твоя задача в том, чтобы показать все, на что способен. Раскройся, выпусти свой гнев, свою злость, свою ярость! Дай магии мира спокойно течь по твоим каналам. Почувствуй единение с ней. Здесь и сейчас решится, кто возглавит сборный отряд из разных миров. Твой шанс один к трем, не упусти его.

— Какой, на хрен, отряд⁈ Для чего⁈

— Узнаешь. Ты все узнаешь. Но сначала выживи, потому как мертвому эти знания ни к чему. После сигнала можешь начинать, — сказал он и растаял в воздухе.

Легкий ветерок коснулся моей кожи, и только сейчас я заметил, что стою голый по пояс и без обуви. Кроме моих штанов, на мне ничего не было. Ни нитей, ни браслета, ничего не было. Только тело.

Напротив в отдалении застыл Перун, одетый так же, как и я. Суровое лицо бога воинов ничего не выражало, став похожим на ледяную маску.

Что ж, и у меня в голове переключился рубильник, превращая меня в машину для убийства. Забились в уголок памяти мысли о близких и любимых. Забылось, кто я, каковы мои желания и стремления. Не осталось ничего, кроме того, кто стоял напротив. Тело встряхнулось, будто просыпаясь от долгого сна. Кровь, вскипев, быстрей побежала по венам, сознание прояснилось.

Из Перуна ударила волна света, которая, разделившись на три луча, отлетела от него метров на десять и приняла облик воинов — символов его силы.

Руевит — светлый воин в сияющих доспехах и искусно выкованном боевом облачении. В руках он сжимал обоюдоострый меч. Именно это воплощение считалось покровителем воинов.