Дорогой Никто. Настоящий дневник Мэри Роуз - Маккейн Джиллиан. Страница 15
Полицейский сказал, что ослабит наручники, если я отвечу на вопросы.
Я согласилась.
Меня спросили, пила ли я и принимала ли наркотики.
Я отрицательно покачала головой, думая, что это отчасти правда – они ведь и про наркотики спросили. Голова, качнувшись, упала на плечо. Там я ее и оставила.
Коп сказал, что от меня пахнет спиртным, и спросил, пьяна ли я.
Я сказала «да».
В полицейской машине я просидела долго. Наручники никто не ослабил, пот заливал в ссадины, от соли ужасно щипало руки, от запаха крови выворачивало желудок. Я видела мелкие кусочки щебенки в коленях и чувствовала их в ладонях и локтях. Я повернула голову и увидела Сэма, лежавшего ничком на траве. Сверху на него навалились двое полицейских. Сэма посадили в другую машину.
Наконец коп подошел ко мне и ослабил наручники, потом сел за руль крузака и отъехал от кладбища. По дороге он отчего-то молчал (не подумайте, что я жалуюсь). Моя голова со стуком ударялась о стекло. Из полицейского радио слышался треск и монотонный голос диспетчера, перечислявшего коды (ссоры на бытовой почве и угон машины).
Коп сказал, что отвезет меня домой, а не в участок, за что я осталась благодарна. Мы почти доехали до моей улицы, когда из рации донеслось знакомое имя – Дилан. Я напряглась, силясь разобрать сквозь помехи, о чем говорит диспетчер. При мысли о Дилане я засмеялась – Дилан мой хороший приятель, можно сказать, лучший друг. Сегодня мы пошли бы с ним гулять, если бы он снял трубку, когда я звонила.
Было уже два часа ночи. Я, пьяная от пива, начала ржать при мысли увидеть Дилана в полицейском участке. Мне было интересно, что он натворил, чтобы копы забрали его посреди ночи?
Диспетчер назвала несколько кодов и снова повторила его имя, а затем попросила вызвать «Скорую» по причине возможного передоза. Сначала я думала, что ослышалась, но диспетчер повторила, и я разрыдалась, повторяя между всхлипываниями:
– Нет, нет, не может быть, не верю!
Коп спросил, что случилось, и я ответила, что знаю этого парня.
Домой он меня довез уже в истерике, довел до двери и объяснил матери, что меня нашли пьяную на кладбище в компании юношей-подростков. Я опустилась в кресло, слушая, о чем говорят мать и полицейский на пороге. Я крикнула матери, что сказали по рации. Мама обернулась. Коп посмотрел на нее и спросил, не знает ли она чего.
Оказалось, у Дилана действительно передоз. Судя по всему, он сбежал из дома, как только это обнаружилось. Мать рассказала, что Дилан прибегал в час ночи, босиком и без рубашки. Она дала ему футболку и, видя неладное, спросила, в чем дело. Дилан объяснил, что перебрал прозака и других лекарств. Они немного поговорили, и он ушел.
Не подозревая, что я на кладбище, Дилан пошел туда – там проходит дорога к каменному карьеру на лесистом участке, совершенно пустынном по ночам. Дойдя до карьера, Дилан улегся умирать. Его забрала «Скорая». В крови нашли пятьдесят миллиграммов прозака и следы кокаина, а в желудке пригоршню таблеток кардиопрепарата. Некоторое время Дилан провел в коме, затем сердце не выдержало.
Что-то или кого-то от нас могут забрать очень быстро – исчезают, не успеете и глазом моргнуть. Наши с Диланом встречи мне словно приснились. Я спрашивала себя – ОТЧЕГО Я ЕМУ НЕ ПОМОГЛА? Я пыталась, я его ПОНИМАЛА, я делала вид, что мне все равно, и мне кажется, он это знал. В целом, я ощущала бессилие. После самоубийства друзей все так странно – на душе одновременно вина и горечь. Наверное, это чему-то учит. Я научилась больше ценить живых, чтобы, не дай бог, не начать ценить уже мертвых.
За несколько недель до смерти Дилана мы с ним обнимались у меня в подвале. Он рассказывал, что ему приснился Судный день: черепа летали по небу, в землю то и дело били молнии, и никто ему не помог, даже я. Потом мир рухнул – и Дилан с криком проснулся.
Дорогой Никто!
Прошло несколько недель после самоубийства Дилана, а я все никак не смирюсь. Джефф ведет себя как мудак – он, видите ли, не может со мной общаться, пока я «такая». Мы снова крупно поссорились и не разговариваем. Как раз то, что мне сейчас надо.
Дорогой Никто!
Я не писала в эту чертову тетрадку довольно давно. Короче, все СИЛЬНО усложнилось. Если одним словом, я много пью. Больше, чем раньше, А ЭТО МНОГО!
К тому же (Я ПИШУ ЭТО ПЬЯНАЯ) я появляюсь пьяной на улице. Меня всякий раз арестовывали, кроме одного, набралось уже сто шестьдесят пять долларов штрафа, которые придется выплачивать, видимо, участием в общественных работах. Руки, колени и локти у меня в клочья с того раза, когда коп сшиб меня с ног у кладбища, придавил к земле, козел, и надел слишком тесные наручники.
Уже не сосчитать, сколько раз с тех пор на меня надевали наручники…
Дорогой Никто!
Вчера вечером позвонил Джефф, чтобы извиниться насчет Дилана. Его слова меня удивили, как и нежность в голосе. Слышать его голос было все равно как слушать песню, которая раньше казалась красивой и особенной, и услышав ее снова, забываешь, почему в какой-то момент перестал ее слушать.
Я еще помню. А может, и всегда буду помнить.
При всей своей красоте эта песня довела меня до слез. Она меня неимоверно опечалила. Ее мелодия все время меняется – то обман, то оскорбление, то извинения, то признание в любви.
Меня преследует голос Джеффа – будто в голове крутится песня, к которой я помню не все слова.
Дорогой Никто!
Я счастлива! Я влюблена. С Джеффом я такая счастливая – улыбаюсь, не замечая того. Сердце неровно бьется при мысли о Джеффе, под ложечкой замирает всякий раз при виде его. Ноги подкашиваются, дыхание становится прерывистым, когда я говорю с ним. С Джеффом моя красота становится еще ярче, моя натура еще одухотвореннее!
Это ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, чем просто чувство. Джефф околдовывает меня своим обаянием, рождает во мне мечты ярче и лучше, чем те, которые прежде казались живыми и масштабными. Я забываюсь в упоении экстатической радости, тону в блаженстве. Реальность перестает для меня существовать – Джефф единственный объект моей реальности.
Секс становится лучше. Я бы не сказала, что Джефф «бог секса», но дело ПОШЛО НА ЛАД. Вчера ночью мы занимались сексом на диване моей матери. Джефф бубнил: «Не хочу», но я его уговорила. Он кончил секунд через пятнадцать. Я ему сказала, что в следующий раз должно быть дольше, иначе я не разрешу ему звонить мамаше с моего мобильного, чтобы отвезла домой.
Утром мать вошла в гостиную, разбудила меня с руганью и спросила, почему мое белье на полу, а задняя дверь открыта. Вот ЛИЦЕМЕРКА! Можно подумать, они с Джо сто раз так не делали! А что, яблочко от яблони…
Дорогой Никто!
Мы с Джеффом наконец разобрались в этой хитрой штуковине под названием секс. С ума сойти! Кто ж мог знать? Всякий раз такие яркие ощущения! Я теряю и вновь обретаю сознание, меня уносит в другие галактики и иные измерения, затягивая в АБСОЛЮТНОЕ НЕБЫТИЕ! Не делает нулем, не сводит на нет, просто экзальтация становится более осязаемой, чем физические аспекты.
Наверное, основная движущая сила эволюции – это секс.
Во время секса я могу стать кем угодно и чем угодно.
Меня поражает даже не секс, а оргазм! Мое тело будто создано со встроенной аптекой между ног. Во время секса чувства обостряются сильнее, чем с любым химическим наркотиком: я более открыта, возбуждена, взволнованна и расслабленна.
Во время секса я получаю неописуемое удовольствие, а в экстазе уношусь в заоблачные дали, не контролируя себя. Оргазм выводит на новый уровень сознания, который легко принять за беспамятство, порабощая и мозг, и тело. Я будто погружаюсь в транс, отчего потом остаюсь в замешательстве, но эмоциональные и физические барьеры словно растворяются. Мне все равно, ОТЧЕГО я это чувствую, главное, что я это ОЩУЩАЮ. Вот такое получилось туманное, хрупкое описание.