Дорогой Никто. Настоящий дневник Мэри Роуз - Маккейн Джиллиан. Страница 22

Я не хочу друзей из этого дурацкого, злого городишки. Здесь меня никто не понимает и не походит на ребят, с которыми я общалась раньше. Отстой! Мне здесь так грустно. Моя жизнь одинока и бесцельна.

Мать сказала, что когда я сдам экзамены на школьный сертификат, то осенью могу поступать в колледж. Очень на это надеюсь. Может, уже этим летом я пойду в колледж в Атлантик-Сити и буду жить у деда с бабкой, не знаю. Я просто не могу быть одна. Это болезненно, это отстой, это грустно, это страшно, это ОПАСНО. Я чувствую себя донельзя жалкой, тоскуя по прежним друзьям и прежней жизни. Я хочу вернуться в те дни. У всех вокруг своя жизнь, почему ее нет у меня?

Я бросила школу, а ведь именно там завязывается дружба между подростками. У меня нет друзей из старшей школы, нет хороших воспоминаний, у меня ничего нет. Я устала от такого положения вещей. От этого тянет к опасному и скверному – к наркотикам (тяжелым) и людям, которые плохо со мной обходятся, но я на это не смотрю (других-то нет) и не беру в голову, пока они хотя бы разговаривают со мной…

Дорогой Никто!

Сегодня я проснулась под стрекот саранчи и пение птиц. Я вытянула ноги и выгнула спину, ощутив боль, которая всегда бывает после ночи вроде этой. На матраце нет простыней, только засохшая рвота – видимо, я уже просыпалась, и меня вырвало. Ну, зато уже высохло. Я отскребла часть блевотины с кровати и отвернулась лицом к стене. Нет, я больше не засну.

Я встала, закрыла окно и сошла вниз, не глядя в зеркало. Сил вообще нет. Я пошла в туалет и отливала минут пятнадцать. Черт, как пить хочется! Готова на все за банку содовой – от кофеина мне станет лучше. Рот словно набит ватой – со вкусом выпитого вчера. Войдя на кухню, я наткнулась на холодильник (может, еще не протрезвела, но вообще в последнее время у меня нарушилось равновесие). Поднеся к пересохшим губам кувшин с соком, я не сдержала рвотного позыва. Приторный запах напомнил о противной сладости персиковой водки, которую я пила накануне. Молока нет, придется пить воду. Смешаю ее с растворимым клубничным порошком – надо избавиться от гадостного вкуса во рту. Розовый порошок рассыпан по столу – видимо, вчера я уже делала себе клубничную воду.

Перед выходом я посмотрелась в зеркало. Спутанные, кое-где покрытые коркой засохшей рвоты волосы прилипли к щекам. Лицо отечное, веки опухшие, под глазами размазанная тушь. Я попробовала оттереть ее пальцами. Руки тряслись. Накатила слабость. О черт, опять тошнит. Добежала до туалета – вырвало. От запаха и звуков стало еще хуже. Я присела на край ванны, не зная, проблевалась я или нет. Рвотой запачкана вся футболка. Я ее ношу уже три дня. Трусы грязные и спадают – видимо, я еще похудела. Черт, к горлу поднимается новая волна. Вот и звук, с которым рвота льется в унитаз. Брызги попадают мне в лицо. После я сижу на полу, и слюни текут на футболку, потому что я не хочу сглатывать то, что во рту.

Голова болит. Кажется, я обо что-то ударилась локтем. Черт, мне не терпится напиться допьяна. Сейчас часов одиннадцать, у всех перерыв на ленч – мне купят выпить. Возьму большую бутылку пива, потому что у меня осталось три доллара.

На улице жарко и солнечно. Я иду в соседний квартал. Я потею, и пот пахнет алкоголем. Во рту сухо. Черт, я ужасно себя чувствую – организм отравлен токсинами. Я иду без туфель, носки сразу стали грязными, но мне даже нравится ощущение маленьких камушков под ногами. Стопы неприятно онемели, но зато я не чувствую, как на них вздуваются пузыри от ожогов о раскаленный тротуар.

Почему я здесь?

Почему я это ДЕЛАЮ?

Дорогой Никто!

Я ненавижу этот город, этих отвратительных людей, но больше всего – и сильнее всего – ненавижу себя. Я никогда даже не думала о таком (и тем более не писала), пока у меня были друзья.

Ненавижу быть настолько одинокой. Это опасно. Никого у меня никогда нет, я одна в мире. Я пришла одна и ухожу одна. Я родилась одна и, наверное, умру одна…

Дорогой Никто!

Господи, как мне не хватает Дилана! Спустя почти семь месяцев смерть лучшего друга все еще вызывает у меня слезы. Наверное, я начала столько пить, потому что Дилан умер. Дилан был моим наркотиком, он делал меня счастливой, несмотря на мою меланхолию, и всегда умел рассмешить. Мы полностью понимали друг друга. Мы заменяли друг другу семью в отсутствие настоящих семей. Он был не только моим лучшим, но и единственным настоящим другом. Я его так любила – словно брата, с которым росла с детства. Я им безмерно восхищалась – больше, чем всеми знакомыми. Я надеялась, что Дилан всегда будет моим другом и когда-нибудь наши дети будут играть вместе.

Однажды мне приснилось, что Дилан вернулся и пришел ко мне в гости. Это было прекрасно! Но затем я проснулась в своей одинокой комнате, в своей одинокой жизни и вспомнила, что Дилан умер. Боже, помоги мне! Я так тоскую по Дилану, пожалуйста, пошли его обратно ко мне!

Дорогой Никто!

Жизнь превратилась в сонную тусклость скуки и плохой гигиены. Нудные дни сменяют друг друга, а я торчу в норе, которую вырыла в собственной апатии. Каждое утро, прежде чем открыть глаза и встретить новый день пресного, злосчастного бытия пропащей наркоманки в Америке, несколько минут от дня, который неминуемо окажется бездарно просранным, я воображаю, где могла бы проснуться, – от борделей до частных школ, от бразильских джунглей до затерянного в Антарктиде иглу. Я много чего представляю, но, наверное, края своей мечты я буду знать лишь по рисункам и иллюстрациям.

Моя ли в том вина, что мне никогда не увидеть избранные царства моих грез? Или я видела их, уже когда подумала об их существовании? Живу ли я в краю, где обитаю, если меня не заботит его существование? Нет, этого городишки не существует, потому что я в него не верю. Может, поэтому жить здесь для меня такая каторга.

Мне комфортно в моей скуке – я предпочитаю ее страданиям. Другие миры манят новизной и энергией, но к ним прилагаются боль и обида. Пока надо довольствоваться тем, что есть.

И все равно я мечтаю…

Дорогой Никто!

Я НЕНАВИЖУ СВОЮ ЖИЗНЬ.

Я говорю это серьезнее, чем раньше. Понятно, могло быть хуже, но могло быть и гораздо лучше. По сути, и было когда-то, но с тех пор жизнь идет под откос, уже скатившись ниже деления «о’кей» или «сносно».

Сейчас она утомительна и нестерпимо болезненна.

У меня НИЧЕГО нет. Абсолютно ничего.

Ни любви, ни ненависти, ни страсти. У меня нет образования и даже свидетельства об окончании старшей школы. У меня вообще нет друзей, даже лучшего друга нет. Я совершенно ОДИНОКА.

Это ужасно. Я почти в аду.

У меня даже нет здоровья – его состояние всегда неопределенно, дразнит близкой перспективой «настоящей» жизни, но каждую минуту готово напомнить, что болезнь лишь притаилась.

Никогда не шло на компромисс.

Никогда не давало мне толком жить – или умереть.

Я вечно телепаюсь посередине.

Дорогой Никто!

Вынуждена сказать, что если прошлое лето можно признать плохим, то по сравнению с нынешним оно кажется раем. Прошлым летом я только привыкала к вечеринкам. Зимой стало ясно, что у меня не просто тяга к вечеринкам – мне НЕОБХОДИМО выпить. Я начала курить крэк, часто употреблять кокаин, вмазываться всем, что удавалось достать, как последняя беспонтовка. Почти каждый вечер я приходила домой пьяной. Зимой (после изнасилования) я резко подзавязала – прекратила употреблять столько дури и пила только по выходным, причем ни мать, ни инспектор по надзору меня ни разу не застукали. Весной я снова начала кашлять кровью и глушила алкоголем боль в груди. После инцидента в школе я вообще перестала обращать внимание на других и начала думать только о себе: если даже в тот раз вы не смогли меня раздавить, ИДИТЕ ВЫ ЗНАЕТЕ КУДА?

Летом все стало только хуже. Я не могу выйти из дома, не выпив, да и выхожу только за выпивкой. Всегда найдется добрый человек, который купит мне бутылку. Я не думаю ни о чем, кроме алкоголя и наркотиков. Едва проснувшись, я начинаю пить – и не останавливаюсь, пока не отключаюсь вечером. Я очень тощая и бледная как смерть, глаза в красных прожилках, веки опухшие. У меня «фонарь» под глазом, от меня разит перегаром, я вся в синяках. Я начала на трезвую голову делать то, что раньше вытворяла, только обдолбавшись. Я теряю вес и выгляжу хрен знает как. Наверное, придется снова ложиться в реабилитационную клинику…