Боярышня-попаданка, или Любовь князя (СИ) - Вуд Маритта. Страница 32

— Дела есть у всех, — строго сказала маменька, — А ты чего не ешь, Марья?

— Я ем, спасибо, — я взяла пару оладий и положила на каждую по несколько вишен, — Вкусно, маменька, — оладьи были выше всяких похвал и мы с удовольствием их уплетали.

Не успели мы убрать со стола, после обеда, как в дверь кто- то постучал.

— Открой, Марьюшка, — вздохнула маменька, она устало собирала пустые миски, — Кто бы это мог быть?

Я отворила дверь.

За порогом стояла Наталья.

Глава 48

От неожиданности я не нашлась, что сказать.

— Здравствуй, Марьюшка, — Наталья стояла опустив глаза и теребила косынку, — Можно мне пройти?

— Заходи, Наталья, — услышала я голос маменьки, — Марья, ты чего застыла?

Маменька слегка подтолкнула меня локтем и я посторонилась, впуская Наталью в дом.

В груди у меня все кипело, мне очень хотелось схватить эту бесстыжую за косу м спустить с крыльца, но я не могла себе позволить устроить такое на глазах у маменьки и Насти, да и хотелось узнать, что они с Войцехом еще придумали.

— Входи, — буркнула я и Наталья прошла к столу, она развернула, завернутый в холщовую тряпицу пирог:

— Пришла, чтобы угостить вас пирогом, — Наталья улыбнулась, — С капустой, как Матвей любит.

— Матвей любит с мясом, а не с капустой, — подала голос Настя, — Он всегда говорит, что он не козел, чтобы капусту жевать.

Я фыркнула, все же до чего хороша девочка! Никогда за словом в карман не полезет.

Наталья покраснела, а маменька шикнула на Настю:

— Не слушай ее, Наталья, он всякие пироги любит, — маменька, нахмурив брови, строго посмотрела на Настю, — Но Матвея нет дома, боюсь, что до него пироги твои не доживут.

— А где он? — живо спросила Наталья.

— Он уехал… — начала было говорить маменька, но я ее перебила:

— На охоту они с отцом уехали, — я бросила взгляд на маменьку, — В дальний лес, там кабанов много развелось, вот они и решили попробовать поймать хоть одного.

— Не слыхала я про кабанов, — задумчиво сказала Наталья, присаживаясь на лавку.

Неужели она собралась надолго задержаться у нас?

— Так ты чай не охотник, чтобы про кабанов тебе докладывать, — усмехнулась я, — Матвея сегодня ты не дождешься, или еще чего хотела?

Маменька посмотрела на меня укоризненно:

— Марья, что-то не узнаю тебя сегодня. Ты бы предложила Наталье квасу или молока.

— Спасибо, — склонила голову Наталья, — молока выпить было бы хорошо.

Я неохотно пошла в кладовку за кувшином с молоком.

Маменька в это время поставила перед Натальей тарелку с оладьями:

— Угощайся, Наталья, оладушки только что испекла, — маменька налила молоко в кружку и пододвинула кружку Наталье.

— Вкусно, — Наталья ела оладьи и запивала их молоком, — Моя матушка тоже такие бывало пекла, — Наталья вытерла невидимую слезинку уголком платка.

Маменьке растрогалась, она приобняла Наталью за плечи:

— Бедная ты, бедная, — маменька подложила Наталье еще оладий, — Сколько пришлось пережить тебе, ешь, милая, на здоровье.

Господи! Я смотрела на маменьку, делая большие глаза, чтобы та не поддавалась на уловки лживой Натальи, но маменька, добрая женщина, уже распахнула свою душу нараспашку. Не притворщица сама, маменька и не представляла, что люди могут так изощренно плести паутину лжи и обмана.

Наталья выглядела сейчас такой скромницей, что ее было невозможно не пожалеть, а ей это и было нужно.

Она тихо жевала блинчики, время от времени вытирая сухие глаза и не уставала нахваливать маменькину стряпню:

— Как у мамы побывала, — приговаривала Наталья, намазывая блин сметаной.

— Сейчас я тебе еще клюквы принесу, — маменька поспешила за ягодами, а я не удержалась, чтобы не спросить Наталью:

— Оголодала что ли? — я присела к столу напротив нее, — Зачем явилась, говори прямо?

— Злая ты стала, Марья, — Наталья в упор посмотрела на меня, — Может из-за этого тебя и князь бросил?

— Чтооо? — я вскочила на ноги, — Кто меня бросил? Ты чего мелешь?

— А разве не так? — тихо спросила Наталья, — Ну значит, ошиблась я, прости.

Я смотрела на Наталью, и мне до дрожи в ногах хотелось плеснуть в ее бесстыжие глаза молоко, которое она пила с таким удовольствием, а потом еще можно и кувшин с квасом на нее опрокинуть…

Но вошла маменька и я попыталась успокоиться, придется потерпеть, но ничего, скоро эту змею выведут на чистую воду, вот тогда…

— Много я есть стала в последнее время, — елейный голос Натальи прервал мои размышления, — Но ведь у всех так бывает, правда, матушка?

Я опешила. Что она несет и как смеет называть нашу маменьку матушкой?

— О чем ты? — маменька не поняла, что Наталья хотела сказать, — Что так у всех бывает?

Наталья опять опустила глаза:

— Нет у меня больше родных моих, батюшки да матушки, — она всхлипнула, — Позвольте я буду вас называть матушкой, тем более, что… — Наталья зарделась, — Ведь внука вашего я ношу.

Маменька побледнела и осела на лавку, держась за сердце.

— Настя, поди в свою комнату, — наконец маменька очнулась и прикрикнула на Настю, — Хватит тут взрослые разговоры слушать!

Настя взглянула на меня и я ей кивнула, чтобы не спорила сейчас с маменькой.

— Это что же ты такое, Наталья, говоришь? — маменька повысила голос, — Ты зачем напраслину на Матвея льешь?

— Я чистую правду говорю, — голос Натальи стал удивительно спокойным и все ее слезы высохли разом, — Если вы мне не хотите верить, то спросите Матвея, не думаю, что он будет отрицать того, что было.

— Ах, ты лживая… змея, — я задохнулась от возмущения, — Как ты смеешь так нагло врать?!

Мне хотелось выкрикнуть Наталье в лицо о том, что я знаю, кто отец ее будущего ребенка, но пришлось прикусить язык, пока не время выкладывать на стол все карты, я должна дождаться князя.

Глава 49

Наталья сидела выпрямив спину и твердо смотрела на нас с маменькой.

— Как же ты можешь о таком говорить? — маменька укоризненно покачала головой, — Разве пристало девице вести такие разговоры с чужими людьми? Да и как же ты позволила себе до женитьбы… — маменька даже покраснела.

— Что я себе позволила — это сейчас уже дело десятое, — усмехнулась Наталья, — Придется вам смирится э этим.

Маменька поджала губы и вышла из комнаты.

— Послушай, Наталья, а ты уверена, что ребенок этот от Матвея? — спросила я.

— От кого же еще? — Наталья невинно смотрела на меня, широко распахнув глаза.

— Тебе виднее, — буркнула я и отвернулась.

— Ладно, пойду я, — Наталья поднялась, — Ты скажи Матвею, что я его жду, — Наталья пошла к дверям, — Ты не переживай, Марья, о нас с Матвеем, — обернулась от дверей Наталья, — Поженимся мы с ним и станем одной семьей…

— Вот о тебе я меньше всего переживаю, — пробормотала я и закрыла за Натальей дверь.

Маменька сидела в кухне на лавке, подперев голову рукой и задумчиво смотрела в окно.

Увидев меня, она смахнула слезинку:

— Что ж это такое, Марья, — маменька вздохнула, — Разве может девица вот так себя вести? Мало того, что честь свою не сберегла, так еще и рассказывает об этом и не стыдно ей!

Я села рядом с маменькой и обняла ее за плечи:

— Нет у нее ни стыда, ни совести, — я посмотрела маменьке в глаза, — Не от Матвея этот ребенок, поверьте мне!

— Как ты можешь это знать? — вздохнула маменька, — Свечку ведь, поди, не держала.

— Не держала, но знаю, и вы скоро все узнаете, — я говорила так уверенно, что маменька уже с надеждой смотрела на меня, — Вот вернутся отец с Матвеем и … князем и вы все поймете.

— Хорошо, кабы все так и было, — маменька слабо улыбнулась, — Что бы я без тебя делала, Марьюшка, — маменька встала и принялась расставлять посуду на полки, — Ты иди, отдохни, и посмотри, что там наша егоза делает.

Я поднялась в комнату Насти. Она сидела, забравшись с ногами на кровать и что-то мастерила из кусочков ткани.