Я не была твоим врагом - Арниева Юлия. Страница 4

– Вина? Ты потеряла много крови, – ласково промолвил граф, медленно, словно хищник перед броском, приближаясь к столу.

– Нет, – отрицательно качнула головой, запихнув в рот небольшой ломтик жёсткого, но невероятно вкусного мяса, присматривалась, что ещё положить к себе на тарелку. Не забывая всё же украдкой, следить за мужчиной – расстояние между нами с каждой секундой сокращалось.

– Ты ранена, полагаю, в шатре на мягком ложе тебе будет гораздо удобнее, – промолвил граф, внезапно вспомнив о моём состоянии. От его вкрадчивого голоса по моей спине тотчас проползли зябкие мурашки, а ладони непроизвольно сжались в кулак, – тебе нужен покой и отдых… я прикажу, и мы остановимся здесь ещё на день.

– Эм… не стоит, мы и так задержались в дороге, – пробормотала, быстро проглотив недожеванный кусок мяса, и попыталась подняться, но на мои плечи опустились мужские ладони, мягко и в то же время с силой возвращая меня на место.

– Таллия, не отказывай мне. Ты уже познала мужчину. Твой муж не посмеет от тебя отказаться, – завораживающе прошептал граф Лавастин, нежно поглаживая мои плечи, – я могу попросить короля тебя помиловать. Родив сына Алану Гэйру, ты вернёшься в графство Девон и станешь его хозяйкой. Моя будущая жена будет послушна моей воле и будет счастлива служить тебе…

От липкого, словно патока, голоса, смрадного дыхания, обдавшего мою щеку, и мерзких, противных поглаживаний меня чуть не вырвало. Только неимоверным усилием воли я заставила себя выдержать эту мерзость, осторожно подтягивая к себе единственное оружие, которое сейчас мне было доступно.

– Я буду ласков с тобой… Таллия, – снова выдохнул мне в ухо граф, коснувшись моей мочки чем-то мокрым. Этого уже я стерпеть не могла и, рывком дёрнувшись в сторону, увернулась от рук, стискивающих мои плечи.

– Нет! – резко выкрикнув, я метнулась к выходу и, выставив перед собой, зажатую в кулаке трезубую вилку, угрожающе предупредила, – только посмей ко мне подойди.

– Пошла вон! – сквозь зубы процедил граф Лавастин, зло сплюнув прямо на ковёр. Долго упрашивать меня не требовалось, не чуя под собой ног, я устремилась к выходу и, уже находясь на улице, услышала с яростью брошенные в мою спину, полные ненависти слова, – ты не выживешь в графстве Гэйр!

Глава 4

Эта ночь показалась мне бесконечной… сон был прерывистый, я испуганно вздрагивала от каждого шороха. В каждой тени я видела силуэт графа, в каждом тихом смехе охраны, сторожившей покой обоза, слышала вкрадчивый голос Лавастина, а от сползшего с плеча шерстяного одеяла содрогнулась, невольно вспомнив противные пальцы мужчины.

Так и не выпустив из руки вилку, пребывая между явью и сном, я пролежала в убогом, продуваемом шалаше, наскоро собранном над повозкой, до наступления рассвета. И как никогда радовалась утру, мечтая быстрее добраться до места, надеясь, что там мне удастся поговорить с будущим мужем и возможно даже убедить его отменить или хотя бы отложить свадьбу, дав мне время привыкнуть к мужчине.

А там, подвернётся удобный момент, и мне удастся сбежать от тошнотворного дяди и скрыться от будущего мужа, которым пугают детей в графстве Девон. Говорить, что душа Таллии покинула этот мир, а её тело заняла моя, я не собиралась – в моей памяти всё ещё были свежи слова про деревенскую ведьму, которую до сих пор не сожгли на костре…

Завтрака уязвлённый отказом граф меня лишил. Украдкой сунутый служанкой в мою руку сухарь мог поспорить своей твёрдостью с камнем, но есть хотелось всё сильнее, и даже ему я была искренне рада. Спрятав небольшой, размером с два спичечных коробка, сухарь, я с трудом раскрошила его на несколько ломтиков поменьше и, улучив возможность, сунула в рот один из них. К этому времени наш обоз был уже собран и первые телеги покатили по узкой дороге…

Развернувшись лицом к крупу пегой лошадки, я, краем уха слушая причитания Мэри, мусолила во рту всё ещё твёрдый сухарик и смотрела на багряно-красную после дождя дорогу, вьющуюся по склону изумрудного холма. С восхищением любовалась сверкающей под лучами солнца и петляющей между тёмно-синих зарослей рекой. С жадностью голодного путника всматривалась в невозделанные поля с порослью мелких кустарников, усыпанных жёлтыми цветами, и проклюнувшимися молоденькими, сочно-зелёными сосенками. Только лишившись возможности каждый день видеть это прекрасное чудо природы, осознаёшь всю красоту окружающего нас мира.

К полудню пейзаж изменился и потерял свою привлекательность. Редкие тощие деревца с кривыми стволами выглядели жутковато. Кустарник исчез, сухая трава жёлтыми проплешинами торчала из-за огромных валунов, коими изобиловали обе стороны узкой, каменистой дороги.

С каждым неторопливым шагом низкорослой лошадки становилось всё холодней, с запада подул промозглый ветер. В воздухе летала противная мокрая пыль, для которой не было преград, и даже укутанный с головы до ног в тёплый плащ граф Лавастин время от времени зябко ёжился.

Сомневаюсь, что мужчину вдруг обеспокоило моё самочувствие, но он, неожиданно отдал короткий приказ, остановиться. Распорядился выдать мне меховую накидку и пересадить в карету. Отказываться я не стала и с помощью Мэри вскоре устроилась на мягком сиденье, укрывая продрогшие ноги тёплой, пахнувшей псиной шкурой…

– Ох, госпожа, раз он вас сюда усадил, значит, прибудем скоро, – тяжело вздохнув, проговорила служанка и выглянула в окно, – скалы какие туточки, ваша светлость, не ровен час обвал случится.

– Угу, – коротко кивнула девушке, уже зная, что стоит ей ответить или что-то у неё уточнить, как тут же польётся бесконечный поток ненужной мне информации, а говорить и тем более слушать словоохотливую Мэри мне сейчас совсем не хотелось. Чтобы не вводить в искушение болтливую девушку, я обернулась к окну, с преувеличенным интересом всматриваясь в открывшийся передо мной вид.

Карета только что свернула за скальный выступ, и перед моим взором внезапно предстала огромная каменная стена, которая казалась продолжением величественной горы. Выложенная из серого камня, она выглядела очень высокой, крепкой и устрашающей. Вытянув шею, чтобы рассмотреть, где она заканчивается, я вскоре увидела широкие ворота, к которым вёл массивный подвесной мост, а по нему к нам навстречу неслись более сотни всадников.

– Говорят, ров заполнен кровью его врагов, – просипела Мэри, своими словами невольно обратив на себя внимание. Опасливо оглядевшись, будто тот, о ком она говорила, мог её услышать, девушка продолжила, – никого не щадит.

– Глупости это, – отмахнулась от бредней служанки, вновь отворачиваясь к окну, только сейчас заметив, что вокруг стены не росло ни одного деревца, ни одного куста, была лишь голая, каменистая земля. А величественную стену действительно окружал глубокий ров с чёрной как чернила водой. Но служанка не унималась и принялась рассказывать страшные, в основном звучавшие неправдоподобно, истории. Часть из них я уже слышала, но были новые, и по всему выходило, что моему будущему мужу нет равных в изощрённой жестокости. Я понимала, что большая часть этих россказней наверняка выдумка, но, как говорится, дыма без огня не бывает…

– А ещё он разорвал на две половины лошадь, – прервала мои тревожные мысли Мэри, продолжая нагнетать жути, хотя меня и без того трясло от неизвестности и скорой встречи с тем, кому меня отдали, и леденящим душу голосом добавила, – а тысячи крохотных млад…

– Хватит! – не выдержала я, резко оборвала девицу, внезапно почувствовав раздражение и злость, – прекрати злословить! За сплетни о господине тебя выпорют.

Служанка, обиженно дёрнувшись, тотчас отвернулась к окну и замолчала. Но благословенной тишине, нарушаемой лишь стуком копыт и скрипом колёс кареты, я радовалась недолго. Вдали послышался гул, который быстро приближался, и вскоре свет в окне померк, а вместо серого каменистого холма я увидела чёрный бок лошади и крепкую, одетую в кожаные штаны мужскую ногу. Но «лодка Харона» даже на минуту не сбавила ход, продолжив катиться по каменистой дороге, время от времени подпрыгивая на выбоинах и кочках, переправляя меня через страшные воды «Стикса» к моему «Аиду»…