Черному коту повезет (СИ) - Харламов Влад. Страница 59

— Ну пожалуйста, — она дулась уже как ребёнок.

Ладно, уговорила. Не могу отказать этим глазкам!

Белый тонированный автомобиль немецкой марки StahlPfeil (что означает «стальная стрела»), медленно ехал по Главной Улице.

Появление автомобилей в Горелово было явлением редким, крайне редким. Это событие можно было сравнить с явлением снега посреди лета, что привлекало внимание всех прохожих. Его блестящий кузов контрастировал с окружением, где ветхие здания стояли, кажется, со времен пещерных людей. Ну, может я малость преувеличиваю.

Асфальт на дороге неровный, с множеством ямок и заплат, автомобильных колёс давно не видал, одни лишь копыта. А тротуары местами представляли из себя истоптанную грязищу.

Дети, играющие на улицах, останавливались, чтобы взглянуть на проезжающую машину, их игры на мгновение были забыты. Некоторые из них машут руками или даже бегут вслед за автомобилем, пока он не исчезнет из виду. Взрослые, сидящие у края тротуара или обсуждающие свои дела у открытых дверей магазинов, поворачивают головы вслед за машиной. Некоторые из них, возможно, чувствуют ностальгию или восхищение, вспоминая времена, когда по улицам рассекал единственный в Горелово автомобиль, принадлежавший барону Николаю Васильевичу Чернокотову.

Сейчас на улицах царит беспорядок: мусорные баки переполнены, бездомные греются возле импровизированных костров из бочек. Бандиты из Триады вместе с людьми Алексея Булгакова, наводят свои порядки.

Такие себе, к слову, «порядки». Грабят, вымогают, и хорошо, что хотя бы не убивают.

Народ, в целом, настроен был специфически. Радовало лишь одно — в машину не летели камни и бутылки с зажигательной смесью. И то лишь потому, что она принадлежит не Чернокотовым, а Ежовым. Об этом сообщала маленькая статуэтка ежа на капоте иномарки.

Нарываться на столь властный род никто желания не изъявлял. Даже такой наглый узурпатор, как Булгаков.

Шофер, возможно, чувствовал себя наблюдателем, проникающим в чужую среду, или, наоборот, местным жителем, который добился успеха и возвращается домой с победой.

Стальная стрела продолжала свой путь, оставляя за собой следы как восхищения так, и презрения в купе с черной завистью.

— Что здесь забыли Ежовы? — сплюнул маргинал с квадратной челюстью.

— Приехали сюда как в зоопарк, на нашу жизнь посмотреть, Петя, — хмыкнул его товарищ.

— Надо сообщить его благородию, — почесал мужчина свою квадратную челюсть.

— У Алексея Михайловича и без нас достаточно глаз и ушей. Думаю, скоро что-то случится, — закурил Петя. — Возможно даже плохое.

Сануру мы посадили вперёд, пускай сидит себе, видами из окна любуется, а мы с Максимом тихонько переговорим на заднем сидении. Вопреки всем моим ожиданиям, внутри оказалось очень даже комфортно. Не чета конечно Эндеральским спорткарам, но тем не менее! Мне стало интересно, надо будет как-нибудь изучить местный автопром.

Я вкратце описал Максиму неприятную ситуацию, в которой оказался. Мало того, что я опальный наследник, так ещё и на территории моего рода обосновался наглый узурпатор. С этим нужно что-то да делать, он мне так просто жизни не даст… И что вообще Булгаков нашел такого интересного в Горелово? Это же натуральная помойка, а засранец вцепился в неё, и законного наследника пытается гнать в шею. Надо поскорее ему показать путь нахрен, и отправить в один конец без чемоданов.

— Вот оно как. Занятно, — кивал головой Максим, — что-то я ранее не слышал ничего о Булгаковых. Это же надо такую наглость иметь.

— Я тебе больше скажу. Он мало того, что захапал себе МОИ владения, так ещё и разрушает их. Ну ты посмотри! — я опустил окно и ткнул пальцем в рюмочную, мимо которой мы проезжали.

Это даже не более-менее приличный бар, как например «Чёрный кот», а обычная задрипанная наливайка. Где тебе нальют не алкоголь, а простой медицинский спирт за копейку. Уквасишься им так, что мозги потекут. Потеряешь работу, которой и так нет, пропьешь последние деньги, которых тоже нет, и загнешься где-нибудь в подворотне, как наркоман из Геона.

По соседству с наливайкой «процветает» игорный дом. Там люди оставляют зарплату. Среди этих людей я приметил парочку тех, что работают у меня. И зачем я им зарплату плачу⁈

— Ну это ни в какие ворота, правильно говорю? — я посмотрел на Ежова, а потом снова в окно.

— Нечего и сказать. Я вот азартные игры не уважаю, по правде говоря, — опять закивал Макс.

Да-да. И это говорит мне человек, который играл в покер на Авроре… Ну вот кому ты рассказываешь, Максим? Я же по ауре вижу, что, это вовсе не так. Макс бы сейчас охотно зарядил пятьсот рублей на черное. Но для виду показывает, что совсем не игроман. Ладно, не суть.

— Слушай, Тим, как я тебе ранее говорил, моя семья готова помочь тебе, чем сможем. Отец записался в твои должники, когда я рассказал ему, что ты спас меня тогда на Изнанке. Мы — Ежовы, своё слово всегда держим. Можешь рассчитывать на меня, когда придёт время.

— За это дело однозначно стоило бы выпить, — не сдержал я улыбку.

Хороший он всё-таки парнишка, и трусом таким уже мне не кажется, как прежде.

— Было бы славно! А у вас тут приличных заведений не водится? — с некой тоской, он проводил взглядом удаляющуюся наливайку.

— Есть тут одно, но чую мне там будут не особенно рады, — усмехнулся я и вспомнил, как бармен однажды сказал ' Чернокотовы? Тьфу, сдохли и слава богу. От них одни проблемы были. Невезучие ублюдки'.

Теперь то он точно понимает, что тогда, в его баре, был последний из Чернокотовых.

Мою рожу уже знает каждый второй.

— И где же это местечко? — прищурился Максим.

— Зелёная Улица, бар «Чёрный кот». Здесь недалеко, я пока…

Машина внезапно остановилась, а я улетел лицом в кресло шофёра.

Глава 24

— Какого хрена⁈ — поправил свои кудри Максим, — Валера, почему мы остановились⁈ — парень подался вперёд и устремил взгляд через лобовое стекло.

— Д-да вот, мужики что-то встали! Эй, бараны! А ну прочь с дороги! — шофёр стал настойчиво сигналить им, а верзилам хоть бы хны. — Алло, остолопы! — выглянул мужчина из окна, — я сейчас выйду и вы ляжете!

— А ты в этом уверен, дяденька? — маниакально ухмыльнулся здоровяк азиатской внешности с голым торсом.

Я услышал знакомый акцент. Твою мать, неужто Триада? Ох, башкой стукнулся неслабо.

— Тим, ты как? — потряс меня за плечо Макс.

— Нормально, нужно было пристегиваться, а в Геоне я никогда не пристегивался…

— В где? — осведомился Ежов.

— Не важно, — отмахнулся я, потирая разбитый нос, черт, кровь пошла, ну ниче, они мне за это ответят, — пойдём разберемся, что за мудозвоны до нас докопались.

Но вопрос риторический. Очевидно — люди Булгакова.

Мы вышли аккурат возле «Чёрного кота». Где постепенно собиралась толпа зевак и пьянчужек.

Здоровенный лысый мужик с татуировкой покрывающей все тело, угрожающе поиграл мышцами. Понторез хренов.

— Барон ясно дал понять вам, что это больше не земли Чернокотовых! Вы здесь, — он ткнул в меня пальцем, — лишний элемент. Мусор, который нужно прибрать.

— Эти земли дарованы роду Чернокотовых самим императором Российской империи, — вмешался Ежов, — так что, я, Максим Ежов из славного рода Ежовых, свидетельствую рейдерский захват! Что прямо противоречит закону о…

— Погоди, дворянчик, — усмехнулся лысый, щелкнул пальцами и один из его прихлебателей вылез из стоящей позади машины и вынес документ, — Всё законно. Вот документ о том, что Булгаков приобрел Горелово. Вот печать канцелярии. Вот подписи уполномоченных людей. Всё честно. Мы лишь помогаем барону взять то, что его по праву.

Макс перевел взгляд на меня. Я пожал плечами. Слабо верится в то, что бумаги настоящие. Тогда за продажу всех земель, Чернокотов получил бы такое состояние, что грел бы косточки на море в своём особняке в окружении жопастых служанок, а не… а не вот это вот всё.