Протектор Севера - Сахаров Василий Иванович. Страница 58

Работы на охотничьей стоянке тем временем продолжались. Отметив, что всё идёт как надо, десятники и командиры дружины справляются без меня, я отведал горячего наваристого бульона, который уже был готов, и направился к морю.

Отдых окончен, пора вернуться к бумагам, которые сегодня должен доставить курьер с охраной, своего рода местный почтальон из моих воинов. Всего таких людей у меня пока два. Один едет в Изнар, а другой – из него. Вся жизнь у них в пути. Но иначе никак. Мне нужна свежая корреспонденция, я должен быть в курсе того, что происходит вдали от нашей глухомани.

В воротах замка я оказался одновременно с курьером, молодым хватким парнем из кеметцев, который, оставив дружинников, пристроился ко мне.

– Письма есть? – спросил я у него.

– Да, господин граф. – Из чересседельной сумки курьер вынул три пакета и передал мне.

– Отдыхайте! – бросил я. – Завтра снова в Изнар поедете.

– Это как водится, – ухмыльнулся воин.

Дружинники направили лошадей к конюшне, а я спрыгнул со своего жеребчика и пошёл к себе в кабинет. Как обычно, взобравшись на вершину правой Приморской башни, я посмотрел на пока ещё тихое море, серые осенние тучи в небесах и, сев за стол, взял в руки первый конверт, который оказался от баронессы Кристины Ивэр. Это не срочно. Второе письмо – тройной отчёт от Керна и братьев Дайирин. Конверт чистый, без помарок, значит, тоже ничего срочного. А вот третье послание меня заинтересовало, так как оно было от моего товарища Вирана Альеры, который последние три месяца находился на фронте и писал очень редко, а тут, судя по толщине конверта, на четыре-пять листов расщедрился.

«Ну что ж, надо почитать, что мне друг пишет», – подумал я и распечатал конверт. Внутри, как я и предполагал, было пять листов толстой серой бумаги, которую производили в нашей империи, и мой взгляд заскользил по строчкам.

«Здравствуй, дружище!

Четыре дня назад я получил трёхнедельный отпуск и снова нахожусь в столице, где предаюсь развратным действиям со своей супругой и посещаю различные светские мероприятия, где слышу много самых разных слухов, один из которых весьма достоверен и касается графа Ройхо. Однако перед тем, как его тебе пересказать, поведаю о том, что вчера я стал капитаном гвардии и переведён из состава Чёрной Свиты в должность командира 1-й роты 2-го батальона 1-го гвардейского полка. Как ты понимаешь, это меня радует, ибо я стал на ступеньку ближе к заветному генеральскому чину, который манит меня и заставляет служить императору и государству с особым рвением и усердием.

Конечно, ты захочешь узнать, за какие заслуги я получил звание и повышение в должности. И я тебе отвечу. Естественно, за проявленный в бою героизм. А если серьёзно, то я оказался в нужное время в нужном месте.

Как тебе уже известно, в составе гвардейской роты Чёрной Свиты я принимал участие в битве под Цуркином, где Первая Юго-восточная армия великого герцога Туира Кайяса, а точнее, те немногие воинские формирования, которые от неё остались, и резервная армейская группа под командованием нашего молодого императора схватились с Пятой армией королевства Ассир. Силы противоборствующих сторон были относительно равны, и благодаря стойкости наших воинов и привлечению самых лучших имперских магов и жрецов нам удалось остановить продвижение противника и отстоять город Цуркин и телепорт. Однако по хорошо известным тебе причинам император был должен покинуть фронт и вернуться в столицу. Вслед за ним последовала большая часть гвардейцев, а я остался на месте. Для чего, думаю, ты понимаешь. Конечно, для контроля за действиями штаба Туира Кайяса, который не проявил себя как стратег, но готов драться за свою землю до последней капли не только чужой, но и своей крови.

После отбытия императора на фронте воцарилось некоторое спокойствие, и только редкие стычки разведывательных групп и рейды вражеских диверсантов не давали нам расслабиться. Но это было затишьем перед бурей. И в тот день, когда в Грасс-Анхо происходили народные гулянья по поводу свадьбы Марка Четвёртого и Ингрид Каним, враги перешли в решительное наступление.

Вечером 24 ихома на кратчайшем направлении к Цуркину ассиры сконцентрировали большое количество своих самых лучших полков и перешли в наступление. Сорок пять тысяч вражеских солдат прорвали оборону сводной боевой группы генерала Мурманса, который мог противопоставить им всего лишь семнадцать тысяч своих воинов, и рванулись к городу. И в эту беспокойную и тревожную ночь засияла моя счастливая звезда, поскольку, возвращаясь из штаба армии в расположение 1-го гвардейского полка, вблизи северо-восточных ворот я столкнулся с рейдерами ассиров, целью которых было прорваться к центру города и уничтожить телепорт. Со мной было два десятка воинов, сменившийся дежурный наряд при штабе армии и один из магов школы „Пламя”. На нас шли уничтожившие охрану ворот рейдеры, которых – хочешь, верь, хочешь, не верь – было около полутысячи головорезов. Но я не отступил и не растерялся. Пользуясь тем, что от северо-восточных ворот Цуркина путь к телепорту только один, я смог перекрыть улицу и в течение пятнадцати минут, до подхода подкреплений, используя энергокапсулы из стандартного гвардейского комплекта, удерживать наступающих врагов. Такой вот я скромный герой империи, который до сих пор не понимает, каким чудом и благодаря чьему покровительству в дольнем мире выжил. Но факт остаётся фактом, я уцелел, единственный, кто встал на той городской улочке против врагов, и был за это вознаграждён.

Что касается хода всего сражения, то оно закончилось победой имперского оружия. Великий герцог Кайяс послушал совета находящихся при нём офицеров новой гвардии, сменил тактику действий и благодаря этому впервые смог нанести серьёзный урон вражеским силам. Ну, ты понимаешь, о чём я. Ведь обычно Кайяс реагировал на прорыв линии обороны своей армии лобовым встречным ударом всеми имеющимися в его распоряжении резервами, которых, как всегда, не хватает. И само собой, ничего этим не достигал, так как конные полки ассиров и асилков не принимали боя, а разлетались по нашим тылам и выжигали их дотла. А в этот раз вражескую конницу завлекли в ловушку, не стали выбивать из города и тем самым дали королевскому генералу намёк на нашу слабость. Враг втянулся в бои за Цуркин, привлёк к этому все свободные силы, которые вошли в прорыв, а утром был удивлён тем обстоятельством, что генерал Мурманс смог восстановить линию обороны, а резервные полки имперской линейной пехоты нанесли по нему фланговые удары.

Наступило утро. В окружении, в самом городе и вблизи его стен, оказались четырнадцать тысяч королевских конников, преимущественно егерей, рейдеров и лёгких кавалеристов, а также около шести десятков боевых магов. Великий герцог Кайяс предложил врагам сдаться. Но ассиры ответили высокомерным отказом. После чего с помощью прибывших из столицы полков, многие из которых были в церемониальных парадных доспехах, началось их уничтожение. К полудню всё было кончено. Враг разбит. Половина Цуркина превратилась в развалины. Мы торжествуем. А твой друг Виран Альера стал капитаном гвардии.

Впрочем, памятуя о том, что ты человек дела, вернусь к столичным слухам и тому, как они тебя касаются. В связи с боевыми действиями на нескольких фронтах империя всё больше превращается в военный лагерь. И хотя из-за противодействия главы ТПП, верховного архимага, всеобщего патриарха и двух великих герцогов „Красная тревога” до сих пор не объявлена, император активизируется, и его решением некоторые положения и пункты чрезвычайной ситуации проходят как указы. В частности, это указ о протекторах, защитниках имперского пограничья.

Всего планируется объявить о даровании подобного звания сразу пятидесяти семи дворянам, в основном тем, кто находится на Анвере и держит север Эранги от хребта Агней до Ваирского моря. Среди тех, кто станет протектором, называлось и твоё имя, так что готовься, вскоре ты станешь официальным хранителем северной границы со всеми соответствующими привилегиями и обязанностями. Кстати, насколько я слышал, данное звание будет присвоено тебе по ходатайству твоего сюзерена герцога Гая Куэхо-Кавейра, который поведал императору о твоём удачном бое с ваирскими пиратами и намерении совершать активные вылазки в северные пустоши.