Граф Рысев 7 (СИ) - "Леха". Страница 47

— Вот же, — Мамбов внимательно посмотрел на предельно сосредоточенного егеря. — Странно, почему здесь Сергея Ильича до сих пор нет.

— Как это нет? Его сиятельство сегодня приехал, — Ванька вздохнул. — Очень он за Евгения Фёдоровича переживает.

— Да уж будешь здесь переживать, когда твой единственный наследник такой долбодятел, — почему-то Олег в этот момент разозлился на Женьку, который постоянно рискует жизнью. И вроде бы думает о последствиях, но всё равно рискует. Маньяк адреналиновый, вот кто такой Рысев. — Ладно, пойду поздороваюсь.

Он вошёл в дом. Было тихо, только из гостиной раздавался приглушённый гул голосов. Олег прошёл прямиком туда. На него почти не обратили внимания. Он уже почти своим в этом доме считался. Только граф Рысев поднял голову и кивнул вошедшему Мамбову. Олег быстро подошёл к креслу, в котором сидела Вика, и устроился на удобном подлокотнике.

— О чём речь? — спросил он шёпотом, наклонившись к уху невесты.

— Ни о чём конкретном, — она подняла на него взгляд. — Сергей Ильич привёз кое-какие распоряжения от Лебедева. Сам Аристарх Григорьевич должен приехать через пять дней. Он с дочерью готовить что-то очень сложное, с промежуточными настаиваниями.

— Лебедев распорядился тот макр, который каким-то образом добыл Женя, поместить рядом с ним. — Сказала Маша, отвернувшись от окна. Она была бледна, но держалась довольно стойко. — Вроде бы сейчас, пока идёт усвоение просто гигантского количества энергии, Женя может частично обмениваться ею с камнем.

— А что, если Женя не сможет усвоить всю эту энергию? Аркаша говорил, что речь идёт о твари десятого уровня, — Мамбов потёр лоб, чтобы разогнать начинающуюся головную боль.

— Его источник может не выдержать и перегореть, — тихо сказала Маша. — А дальше всё будет зависеть от глубины повреждения: или Женя просто лишится магии, или же…

Она не договорила, но всем и так было понятно, жизни Жени всё-таки угрожала опасность, несмотря на все заверения Лебедева, что это не так. В комнате воцарилось напряжённое молчание, которое, в конце концов, нарушил Сергей Ильич.

— Ранение Фыры вылечили? — спросил он.

— Да, конечно, — Маша вздохнула и, наконец, повернулась к сидящим в гостиной людям лицом. — И пробитую голову Куницына тоже. Лебедев вообще удивился, что с таким ушибом он сумел сам выбраться, да ещё и Женю с Фырой вытащить. Вообще, если разобраться, то самое лёгкое ранение было как раз у Фыры. Всего-то дыра в плече. Аркаша её перевязал, много крови она не потеряла. А само ранение местный целитель сразу залечил. Лебедев только шрам убрал. На том месте уже шерсть начала расти, пока в виде пушка, — и Маша слабо улыбнулась.

— Это хорошо, — кивнул Сергей Ильич. — Нам было бы сложно объясниться с Женей, если бы с Фырой случилось что-то совсем непоправимое. Женя сильный, он справится, — добавил он резко и стукнул кулаком по подлокотнику своего кресла.

Дверь открылась, и вошла зарёванная Настасья, вкатив столик с закусками. Пока она суетилась с чаем, дверь оставалась открытой. Настасья наливала горячий чай Сергею Ильичу, когда из коридора раздался грохот, а затем довольной слабый, но такой знакомый голос произнёс.

— Фыра, твою мать! Ты что творишь, кошка облезлая? Ты совсем охренела?

— Ой, Евгений Фёдорович очнулся. — Настасья резко выпрямилась, и чай выплеснулся из чайника прямо на колени Сергию Ильичу.

— Ты что творишь, мать твою! — Граф Рысев вскочил, стряхивая горячий напиток со своих брюк. Настасья заохала и принялась носиться вокруг графа, пытаясь вытереть с брюк пятно. Сергей Ильич зашипел. — Убери руки, лучше по-хорошему!

В гостиную, скользя на повороте, залетела Фыра, подбила под колени Настасью, которая взвизгнула и начала падать на Сергея Ильича. Тот не удержался на ногах и повалился в кресло, а ПроРысева упала к нему на колени, да ещё и, чтобы удержаться, обхватила графа за шею, прижавшись пышным бюстом к его груди.

Сергей Ильич, уже не стесняясь находящихся в гостиной женщин, крыл матом Фыру и Настасью, пытаясь оторвать от себя женщину. В это время в гостиную заглянул Игнат и протянул с философским видом.

— Я хочу напомнить, ваше сиятельство, что Настасья — замужняя женщина. Но если у вас всё так серьёзно, то я сейчас быстренько Кузю куда-нибудь из дома отправлю…

— Игнат! Убери эту дуру от меня! — рявкнул граф.

Маша же, стоящая до этого момента, прикрыв рукой рот, бросилась к двери, и, оттолкнув с дороги Игната, выбежала в коридор. Мамбов же потянулся, подал руку Вике и произнёс в наступившей тишине.

— Весело тут у вас. Но, я, пожалуй, к Жене пойду. А вы не стесняйтесь, развлекайтесь дальше. — И он выволок впавшую в ступор Вику, пока Сергей Ильич не очухался и не принялся наводить порядок среди членов своего клана.

Мой кинжал вошёл прямо в сердце Амары, и я повернул его в ране, как ключ в замке. Она застыла, глядя мне в глаза, а я чувствовал, как по моим рукам течёт горячая кровь. Она была очень красивая, но я ни на секунду не забывал, что это не человек. Что эта прекрасная женщина — тварь десятого уровня, и даже богам не известно, что бы она со мной сделала, попадись я ей в руки. И тут же пришло понимание, как озарение — это тварь, очень мощная, а потому очень живучая, и пока в её сердце находится макр, заполняя тело энергией, ничего не закончено.

Клинок мгновенно исчез из моей руки, и я в ту же секунду ударил рукой прямо в ещё не начавшуюся закрываться рану. Мгновение, и макр был зажат в моём кулаке, а я выдернул руку из её тела.

Энергия хлынула в моё тело, и её было так много, что я мгновенно отключился. Последнее, что запомнил, было чувство падения, похоже, я свалился на землю, и наступила темнота.

Эта темнота окутала меня, как кокон, а по жилам тёк огонь. Много, очень много огня, готового поглотить меня с головой. А ещё я ничего не чувствовал, кроме этого бесконечного огня и темноты вокруг. Это продолжалось дни, месяцы, а может быть, годы. Время — очень относительное понятие, и сейчас я в этом полностью убедился.

И вдруг всё изменилось. Огонь исчез, но не ушёл совсем, а свернулся клубком где-то в районе моего источника. На меня хлынули другие чувства и ощущения, а я уже и забыл, что существует что-то, кроме раздирающего меня изнутри огня, самых различных оттенков. Я ощутил, что лежу на своей постели. Чувства подсказали мне, что это мой матрас, а такой запах присутствует только в том средстве, которое использует Настасья для стирки. Это что-то отдающее одновременно морозным зимним утром с примесью озона, как всегда пахнет после грозы.

Втянув воздух, наполненный этим восхитительным запахом, я даже улыбнулся, не открывая, впрочем, пока глаз. Вдруг мне всё это кажется, и на самом деле я валяюсь на земле в том замкнутом Астральном кармане, куда боги заманили эту дрянь? А ощущения и запахи — это всего лишь иллюзия, сгенерированная умирающим мозгом, чтобы я слишком сильно не трепыхался?

И тут я почувствовал движение у меня под рукой. Совершенно инстинктивно сжал кулак, сомкнувшийся на округлом кристалле. Это макр, судя по всему, тот самый макр, что я вырвал из сердца твари. И у меня его кто-то пытается забрать…

Камень попытались вырвать из моей руки более настойчиво. В руку впился коготь. Похоже, эта клептоманка выпустила его случайно, но именно эта боль привела меня в себя окончательно.

— Ах, ты, — я распахнул глаза и сел на постели. Голова закружилась, и я снова упал на подушки. Левая рука, свободная от макра, нащупала забравшуюся на кровать рысь. Я попытался её спихнуть, но она упёрлась и столкнула прикроватную тумбочку. На пол повалились судя по звуку какие-то тазы, флаконы с зельями, что-то ещё. Грохот стоял такой, что я снова подорвался несмотря на просто невероятную слабость. — Фыра, твою мать! Ты что творишь, кошка облезлая? Ты совсем охренела?

Поняв, что сделала что-то не то, Фыра соскочила с постели и шмыгнула в приоткрытую дверь. Очень скоро откуда-то донёсся вопль.