Упырь (ЛП) - Кин Брайан. Страница 56

В конце концов, от главного прохода начали ответвляться другие туннели. Он решил не идти по ним, боясь заблудиться. Его продвижение было медленным. Он не сводил глаз с пола и искал следы Дага - отпечатки ног, фантики от конфет, кровь, что угодно. Он ничего не нашел.

В лабиринте туннелей царила тишина. Тимми слышал только звук собственного панического дыхания. Во рту пересохло, пульс пульсировал в шее и висках.

Он почувствовал мгновенное желание позвать, позвать Дага, просто чтобы нарушить тишину, и эта мысль испугала его еще больше.

Где ты, Даг? Пожалуйста, будь в порядке. Просто продержись еще немного.

Прикусив губу, Тимми заставил себя не плакать.

Проход наклонился вниз, и Тимми пошел по нему, все глубже уходя в землю. Вонь испорченного молока становилась все сильнее, и теперь к ней примешивался еще один запах. Гниль. Разложение. Смерть.

Барри бросился через поле. Его раны и боль были забыты, и он рвался вперед. Покрытые росой сорняки хлестали его по ногам, намочив джинсы и ботинки. Сверчки и другие насекомые стрекотали все громче, потревоженные его шагом. Он прошел мимо места, где оставил свой рюкзак, но не стал останавливаться, чтобы забрать егo. Дойдя до дороги, он присел на землю и уставился на свой дом. Все огни были выключены, значит, все, кто был внутри, скорее всего, спали. Машина все еще стояла на подъездной дорожке, но это ничего не значило. Когда его отец уходил раньше, он ушел пешком. Это означало, что он, скорее всего, где-то на кладбище.

Он надеялся.

Нервно сглотнув, Барри бросился через дорогу во двор, двигаясь как можно быстрее и бесшумнее. Он открыл дверь, молча стараясь, чтобы петли не скрипели, а затем медленно повернул дверную ручку. Не встретив сопротивления, он шагнул внутрь.

В доме было тихо. Он приостановился, прислушиваясь. Через мгновение он услышал тихий храп матери, доносившийся из родительской спальни. У него возникло искушение прокрасться по коридору и заглянуть, посмотреть, не лежит ли рядом с ней отец, но он решил не рисковать. Тимми рассчитывал на него. Он должен был поторопиться.

Он подошел к вешалке для шляп, висевшей над дверью кухни. У его отца была только одна шляпа - выцветшая, побитая непогодой кепка "Skoal", которую он иногда надевал. Остальная часть вешалки использовалась для ключей и зонтиков. И шляпа, и зонтики были на месте, висели на своих прищепках, как и ключи его матери. Но кольцо для ключей его отца отсутствовало.

- Черт.

Его голос прозвучал громче, чем он хотел, и Барри подпрыгнул, испугавшись самого себя.

Это, конечно, имело смысл, и он проклинал себя за то, что был таким глупым. Его отец взял ключи с собой, когда уходил, даже если бы только для того, чтобы попасть в хозяйственный сарай, где он хранил свои запасные бутылки "Дикой индейки". Он должен был подумать об этом, когда Тимми придумывал этот дурацкий план.

Разочарованный, Барри все-таки проверил родительскую комнату. Его мать крепко спала.

Кровать на стороне отца все еще была заправлена. Нетронутa. А поскольку машина все еще стояла возле гаража, это означало только одну возможность: его отец все еще на кладбище, возможно, пьян, и Барри придется найти его, встретиться с ним лицом к лицу и каким-то образом достать ключи.

Он выбежал из дома и молился, чтобы успеть все сделать вовремя. Горизонт окрасился слабым голубовато-белым оттенком. Не много - просто намек на приближающийся рассвет.

- Держись, Тимми, - задыхался он. - Я иду.

Тимми неуклонно двигался вниз. Временами тоннель наклонялся так круто, что его ноги соскальзывали, и ему приходилось с трудом удерживать равновесие. Кроме того, лабиринт стал еще более запутанным, чем прежде. Когда Тимми было семь лет, у него был домашний хомяк по имени Майло, которого он выиграл на Йоркской ярмарке. Он держал хомячка в своей комнате и устроил для него "тропу привычки". Тимми предполагал, что Майло понравится бегать внутри многочисленных пластиковых трубок и дорожек, но хомяк, казалось, был напуган ими. Теперь он понимал, что чувствовал Майло.

Вскоре цель разветвленных проходов и многочисленных перекрестков стала ясна.

Каждый новый путь вел вверх, к могиле. Чем дальше он шел, тем больше их встречал.

Туннель был завален пустыми гробами, разбитыми на щепки и отброшенными в сторону, вместе с обрывками одежды и другими ненужными вещами, которые не представляли ценности ни для упыря, ни для его помощника-человека - зубы, парики и что-то, что, как с ужасом понял Тимми, было кардиостимулятором. В некоторых местах главный туннель был настолько завален выброшенными гробами, что ему приходилось переползать через обломки. В какой-то момент, стоя на краю обитого шелком гроба, он уронил и фонарик, и перочинный нож. Луч погас, а фонарик укатился, погрузив Тимми в полную темноту. В бешенстве он выскочил из гроба и стал на ощупь искать их. Слезы навернулись ему на глаза. Его дыхание стало коротким и быстрым. Затем его пальцы сомкнулись на фонарике. Произнеся молитву, он включил его. Он все еще работал. Через несколько мгновений он вернул на место и перочинный нож, а затем продолжил свой путь.

- Спасибо, - прошептал он. - О, спасибо, спасибо, спасибо. Теперь пусть с Дагом все будет в порядке, и пусть мы уберемся отсюда, и пусть Барри получит экскаватор, и все будет хорошо.

Тимми остановился посреди прохода. Он вдруг почувствовал себя так, словно кто-то вылил на него ведро холодной воды. Он вспомнил Кларка Смелтцера, который стоял над ним за хозяйственным сараем и хвастался.

На этом сарае новый замок, и я единственный, кто может его открыть.

И Тимми, и Барри слышали, как он это сказал. Как они могли быть такими глупыми?

Как Барри должен был попасть внутрь сарая, если он не знал комбинации? Ключи его отца были бесполезны.

Значит, - подумал он, - Барри просто придется выбить окно или что-то в этом роде. Он нас не подведет.

В конце концов, после долгого спуска туннель снова выровнялся. В то же время, он стал шире и выше. Он заметил, что поверхность стала более гладкой и округлой, как будто при отделке этой части было уделено особое внимание. Боковые тоннели исчезли. Тимми сначала удивился, почему, но потом понял. Должно быть, он приближается к более старой части кладбища. Между этими двумя участками, прямо вдоль разделяющего их холма, была зона, где не было могил - ни древних, ни современных. Должно быть, он сейчас находится под ним. Только сегодня он был там с Кэти, шли рука об руку, когда увидели большое углубление в земле. Он закрыл глаза, вспоминая, как она пахла. Казалось, что это было миллион лет назад, и он очень хотел снова увидеть ее в тот момент. Ему казалось, что если он снова сможет взять ее за руку, то все будет хорошо.

Он приостановился и прислушался, но ничего не услышал. Если его подозрения верны, и он приближается к старой части кладбища, то он должен быть очень близко к тому месту, где изначально был заключен упырь. Запах был сейчас самым сильным. За время пути он привык к нему, почти не обращал на него внимания, но теперь он снова его заметил. Страхи, которые он успел отбросить, снова нахлынули на него. Ему хотелось развернуться и бежать, но мысль о Даге, запертом в этой непроницаемой тьме, пригвоздила его к земле.

Словно в ответ на его нарастающий ужас, в темноте что-то хрюкнуло. Звериный звук, похожий на тот, что издает кабан или медведь. Тимми испуганно вскрикнул и обернулся. Невозможно было точно сказать, откуда исходил звук, близко или далеко, но он подумал, что он мог быть позади него. Он посветил фонарем в ту сторону, откуда пришел, страшась того, что он мог обнаружить, но туннель был пуст. Он ждал, что шум повторится, но снова наступила тишина.

- О, Господи...

Он поборол желание бежать и поспешил вперед.

Из своего укромного уголка в боковом туннеле упырь слушал, как мальчик проходит мимо. Ребенок направлялся все глубже в его нору, приближаясь к главному логову, чего он и добивался. Как только он окажется там, незваный гость будет отрезан. Чтобы выйти из норы, мальчику пришлось бы возвращаться через этот же туннель, и упырь мог застать его врасплох.