Лихоморье. Трилогия (СИ) - Луговцова Полина. Страница 82

Окружающая реальность расплылась, подернулась пленкой и постепенно растворилась: Дашка больше не видела перекошенного в панике лица Тильды, ее взор обратился внутрь, к картинам чужого прошлого. Пространство вокруг нее изменилось и раздвинулось: расступились стены, покрывшись золотой росписью и цветными узорами, взметнулись ввысь потолки, изогнувшись гигантскими опрокинутыми чашами, появился простор, наполненный пряными и душистыми ароматами: Дашка ощутила себя Раджканьей, маленькой дочкой великого индийского правителя – махараджи. Все вокруг любили ее, старались порадовать или развеселить. Толпы женщин, молодые и пожилые, окружали ее непрестанной заботой. Раджканья считала, что все они – ее мамы и бабушки. Рядом были и другие дети, девочки разного возраста, возможно – сестры, но Раджканья знала, что она среди них самая главная, потому что только ее называли принцессой, и только ее отец носил на руках, водил на прогулку в сад или брал с собой покататься на слоне. Они вместе забирались в золотой домик, стоявший на могучей слоновьей спине, из‑за чего слон казался огромным, как дворец. Раджканья угощала слона сладостями и фруктами, он брал их мягким морщинистым хоботом прямо из ее рук, отправлял к себе в рот, а потом прикасался кончиком хобота к ее лбу – в знак благодарности. Еще он смешно хлопал ушами, серыми в нежно‑розовых пятнышках, такими тонкими, что сквозь них просвечивало солнце. Раджканье нравилось видеть, каким довольным делался слон, пережевывая поднесенное ею лакомство. Она все сильнее привязывалась к большому и доброму животному. Отец подарил ей этого слона во время очередного торжества, которые часто устраивались во дворце. В тот день собралось особенно много людей, среди которых Раджканья заметила красивого мальчика в белом костюме и высоком тюрбане. Весь его наряд был густо расшит драгоценными камнями, а на боку покачивалась изогнутая сабля в золотых ножнах. Он был сыном кого‑то из почетных гостей и явно скучал во взрослом обществе. Раджканья попросила самую бойкую из сестер, Расму, которую считала еще и своей близкой подругой, помочь выманить мальчика из дворца в сад.

Его звали Джагат, и ему было тринадцать лет, на три года больше, чем Раджканье. Они познакомились и разговорились. Им позволили вдвоем покататься на слоне. За слоном неотступно следовала толпа вооруженных воинов, войско отца Джагата. Ее новый друг оказался принцем, сыном махараджи, тоже очень богатого правителя, но менее знатного, чем ее отец. Мальчик вместе с родителями стал часто бывать у них во дворце, и до Раджканьи дошли слухи, что Джагата собираются женить на ней через пять лет. Эта новость ее обрадовала: проводить время с другом было куда интереснее, чем с сестрами, ведь Джагат знал все на свете, забавно шутил и, самое главное, нравился ей все больше. Однако подруга Расма то и дело нашептывала Раджканье, что отец Джагата подбирает для сына не жену, а трон, и хочет с помощью этого брака укрепить свое могущество. До поры, до времени Раджканья не придавала значения ее словам. Шли годы, и в ее сердце все жарче разгоралось пламя любви к юному принцу, она считала дни до своего пятнадцатилетия, когда ее должны были выдать замуж за Джагата, после чего им уже не придется разлучаться надолго.

И вот настало время свадьбы, которую планировали отпраздновать за четыре дня. Для гостей разбили огромный шатер в саду, украшенный гирляндами цветов и огнями, пригласили музыкантов, танцовщиц и факиров. Приехал Джагат с родителями и многочисленными родственниками, они привезли целую гору подарков, началось шумное торжество. Раджканье казалось, что она вот‑вот взлетит от счастья, хотя ее тело, шея, руки и ноги основательно потяжелели от драгоценных украшений, нанизанных на нее слоями. Наверное, отец достал все, что было в его сокровищнице, желая сделать свою дочь особенно ослепительной в эти дни. Тысячи бриллиантов, рубинов, изумрудов и сапфиров сверкали на праздничном сари Раджканьи, лавина из сотен жемчужных нитей перекатывалась на ее груди, толстые золотые браслеты на запястьях и лодыжках горели огнем под жарким бенгальским солнцем. Джагат не сводил с нее восхищенного взгляда, и Раджканья тоже не видела вокруг никого, кроме своего жениха. Он все время был на расстоянии, общаясь с родственниками, но это не огорчало ее, ведь уже совсем скоро они окажутся так близко друг к другу, как не были еще никогда. От этих мыслей пламя любви, горевшее в сердце Раджканьи целых пять лет, вспыхивало еще сильнее, обжигая так, что казалось, из глаз вот‑вот посыплются искры.

В полуденный час предпоследнего дня свадьбы жаркий шепот Расмы отвлек Раджканью от приятных мечтаний о счастливом будущем: подруга, выглядевшая встревоженной, потянула ее в тенистый уголок сада для тайной беседы. Там она поведала ей о страшном заговоре, задуманном отцом Джагата: она подслушала его разговор с одним из важных гостей. Выходило, что после свадьбы отца Раджканьи собирались убить, чтобы Джагат взошел на трон, на который не было других наследников. Расма рассказала, как после этого она вывела Джагата в укромное место и заявила, что все знает о его коварных планах, но Джагат заверил ее, что здесь он ни при чем и не желает смерти отцу любимой. Вместе они придумали, как быть, и Джагат попросил Расму передать его предложение Раджканье. Сам принц благоразумно не стал подходить к невесте, зная, что вдвоем им не удастся скрыться от любопытных глаз и поговорить наедине. По словам Расмы, Джагат предлагал Раджканье бежать за пределы Бенгалии, в соседнюю страну, где они смогут зажить тихой и незаметной жизнью простых людей. Через Расму он просил невесту довериться ему и уверял, что свобода дороже любого богатства. По плану Джагата поздней ночью Раджканья должна была спрятаться в повозке артистов, приглашенных для развлечения гостей, и на рассвете выехать вместе с ними за стены дворца. С артистами принц уже обо всем договорился. Они должны были нарядить его невесту в мужское платье и раскрасить ее лицо так, чтобы охрана на воротах не узнала в ней принцессу. Позже Джагат догонит караван, и дальше они с Раджканьей отправятся туда, где начнут строить новую жизнь. Таким образом, отец Раджканьи останется жив, потому что после исчезновения принца и принцессы убивать его будет бессмысленно.

Рассказ Расмы привел Раджканью в ужас. Побег со своей собственной свадьбы казался ей крахом всего ее мира, но подруга убедила, что другого способа соединить судьбу с Джагатом и спасти отца от гибели у нее нет. Верная Расма растрогала Раджканью, пообещав бежать вместе с ней, чтобы той было не так страшно. Она заверила, что давно хотела поменять сытую, но невыносимо скучную жизнь во дворце на кочевую, прибившись к какому‑нибудь бродячему театру, и теперь у нее появился шанс, который она не собирается упускать. «Вместе веселее, – шептала она ободряюще. – Ты только не подведи меня, не выдай. Тревогу скрой, притворись веселой, не то привяжутся с расспросами. Как стемнеет, начнется представление. Потом вы с Джагатом трижды обойдете вокруг жертвенного огня, после чего уходи к себе в спальню и жди. В эту ночь невесте с женихом еще положено спать в разных комнатах, поэтому Джагат останется с гостями, чтобы никто раньше времени не заподозрил вас в сговоре. Гости улягутся до рассвета, я позабочусь, чтобы в их напитки добавили сонное снадобье. Когда павлин в саду дважды крикнет, выбирайся из дворца. Встретимся в этом же месте».

Тоска по дому и близким охватила Раджканью прежде, чем настал миг разлуки. Весь остаток дня девушка льнула с объятиями и поцелуями к сестрам, к отцу и его женам, которых в детстве считала матерями. Даже узнав правду о том, что ее настоящая мать давно умерла, она не перестала их любить, потому что все они заботились о ней так же, как о своих родных дочерях. Раджканье не удалось скрыть грусть, но ее настроение никого не удивляло: все думали, что невеста заранее прощается с родными, ведь на следующий день была назначена брачная церемония, а сразу после этого, став женой, она должна будет отправиться в дом своего мужа.