Сын (не) для дракона (СИ) - Солейн Анна. Страница 28

Увлекшись размышлениями, я не заметила, как почти перешла на юридический птичий язык, но Вириан, кажется, меня понимал.

— Еще драки. И смертоубийства, но это реже.

— Ага, уголовное право нам тоже нужно, — я поморщилась. — Это сложнее. Смотри, — повернулась я к Вириану. — Мы составим документ. Подведем все стандартные ситуации под общий знаменатель, распишем, как разрешается каждый случай. А потом, когда Сорин этот документ, назовем его, например, «кодекс», утвердит, ты сможешь сам на основании него отвечать хоть графам, хоть старостам. Герцогу де Драго не надо будет даже вмешиваться, разве что в совсем исключительных случаях.

Вириан нахмурился, и я поспешила пояснить:

— Например, смотри, в том случае с крестьянином и старостой. Можно назвать эту ситуацию и аналогичные можно «сделками с пороком воли». Отнести сюда все случаи, когда одна из сторон сделки до конца не понимала, на что идет. — (Прямо как я с бабкой Эсмеральдой, чтоб ей горящая свечка в зад воткнулась.) — Например, когда человек не умеет читать, или когда его обманули, избили, угрожали. Понимаешь?

Губы Вириана зашевелились, а глаза расширились.

— Ты гений. Ты посланница Огненного, его дочь, пришедшая на землю. Откуда ты все это? Как ты до этого додумалась?

— Мой дедушка много путешествовал и часто рассказывал мне о дальних странах и тамошних обычаях. Он был писарем, — не моргнув глазом, соврала я и тут же свернула с опасной темы: — Мы могли бы разделить правила на несколько разделов, чтобы было проще в них ориентироваться. Но сначала нужно составить список всех самых стандартных ситуаций.

Мы провели в библиотеке, сидя за книгами и письмами Вириана, почти весь день. Забыв обо всем, я с удовольствием включилась в работу. Было приятно чувствовать себя снова собой: сильной и умной, той, кто умеет решать проблемы. Не бесправной рабыней, единственное достоинство которой состоит в том, что она может выносить ребенка.

Когда уже почти успело стемнеть, к нам заглянула леди Аллегра и, поджав губы, заявила, что беременным вреден пыльный воздух и долгое сидение, лежать на мягкой кровати намного предпочтительнее. Я кивнула, даже не подумав сдвинуться с места.

И все-таки появление леди Аллегры привело меня в себя и заставило вспомнить о том, зачем я на самом деле пришла в библиотеку.

— Вириан, — невинно поинтересовалась я. — А часто ли встречаются обращения по поводу вир?

— Обращения по поводу вир? — спросил он, не отрываясь от пергамента, на котором вычерчивал какие-то схемы. У Вириана была на удивление светлая голова: он на лету схватывал то, что я пять лет учила в университете и потом больше десяти лет оттачивала на практике. — С чего бы?

— Ну не знаю, — легко пожала плечами я. — Мало ли, какие-то споры. Конфликты.

Он нахмурился и наконец посмотрел на меня. Еще более насторожено чем тогда, когда я только подсела к нему за стол.

— Кэтэлина, какие споры между людьми и драконами? Брось говорить такое.

— А что я сказала не так?

— Не может быть никакого конфликта между человеком и драконом, — мягко, как будто объясняя ребенку происхождение дождя, произнес Вириан. — Драконы — посланники Огненного на земле, их слово для людей — закон.

Смотрел он на меня при этом так выразительно, что я закусила губу и опустила глаза. Пояснять его слова подробнее не было нужды: драконы всегда правы, даже когда не правы. У человека в споре с драконом нет шансов.

Скрипнув зубами, я сжала кулаки, пряча руки под стол.

— Вириан…

— Я не желаю тебя слушать! — отрезал он и встал. — Что бы ни пришло тебе на ум — я в этом не участвую!

— Вириан, сядь! — рявкнула я. — Мне просто нужна информация. Или я добуду ее в книгах — или узнаю от тебя. Разница только в том, сколько времени это займет.

Несколько секунд он буравил меня тяжелым взглядом, а затем опустился на стул.

— Что ты хочешь узнать?

— Есть ли у меня шанс оставить ребенка себе? — прямо и без обиняков спросила я. Если я верно разгадала тот тип людей, к которому относится Вириан, то хождение вокруг да около его только разозлит.

— Нет, — отрезал он. — Ребенок, который находится в чреве виры — собственность ее хозяина.

— А…

— Даже если отец кто-то другой, — оборвал Вириан.

Я нахмурилась. Должно было быть что-то. Какая-то лазейка.

— И что, никто никогда не пытался поспорить? Возразить? Сбежать?

Вириан посмотрел на меня удивленно.

— Ты как будто и правда была послана Огненным прямо с неба. Люди не спорят с драконами. Никогда.

— Но…

— О судьбе тех, кто пытался, тебе лучше не знать.

— А если Сорин на мне женится? — выпалила я.

— Что? — Вириан нервно засмеялся, очки его блеснули, ловя свечной свет. — Как тебе это в голову пришло?

— Просто ответь! Если я выйду замуж за герцога де Драго — мой ребенок останется со мной?

— Драконы никогда не женились на женщинах, — покачал головой Вириан. — О таком нет записей ни в книге…

— Мне плевать на то, какие записи есть, а каких нет! — воскликнула я. — Просто ответь — я смогу оставить ребенка в этом случае?

Вириан задумчиво прикусил нижнюю губу и уставился вперед. Покачал головой, как будто над чем-то раздумывая.

— Ну… Если так посмотреть… В целом… — бормотал он. — Да, ты останешься матерью ребенка в этом случае, — наконец произнес он заветные слова. — Но не как вира и не как женщина, а как герцогиня де Драго, супруга герцога и мать его наследников. Но это невозможно. Драконы не берут в жены человеческих женщин.

— Это мы еще посмотрим, — упрямо откликнулась я.

Дело оставалось за малым: мне необходимо было влюбить в себя Сорина.

Варианты, связанные с тем, чтобы снять с шеи ненавистный ошейник и сбежать в родной мир, стоит прорабатывать как резервные.

Глава 24

Наметить эту цель было проще простого, примерно как размечтаться о покупке дома на Лазурном берегу. Но как этого добиться? Как сделать так, чтобы Сорин, герцог де Драго, относящийся ко мне примерно так, как относятся к ценной племенной кобыле, захотел жениться? У меня нет никаких рычагов давления, я даже ребенком не могу его шантажировать!

Возмутительно.

Остается только единственный вариант: сделать так, чтобы Сорин искренне захотел жениться на мне. Влюбился, возжелал. Господи, какой кошмар. Никогда в жизни мне не приходилось полагаться на такие ненадежные и эфемерные материи.

Хотя, рассуждая об этом, я лукавила сама перед собой. Дело было не в ненадежности и не в эфемерности. Смешно, но даже сейчас, дожив до солидных тридцати с хвостиком и почти пережив развод, я верила в любовь. Не в то, что я когда-нибудь ее встречу, нет. А в то, что любовь, вечная и настоящая, существует. Правда, я верила также в то, что мне с ней встретиться не суждено.

Дело в том, что я не умела соблазнять мужчин. Вообще. Никак. И речь сейчас шла не о Жене, хоть воспоминания о том, что я не смогла удержать собственного мужа, не смогла понравиться ему, отзывались горечью.

Дело было в том, что я была как будто невидимой для мужчин. Даже с Аделаидой Александровной, подрагивая от страха, время от времени флиртовали адвокаты или судебные приставы, а со мной — никогда. И дело ведь было не во внешности, выглядела я хорошо. Во всяком случае, не хуже Аделаиды Александровны, которая была такой же хрупкой и женственной, как советский монумент.

Я выдохнула и несмело посмотрела на Вириана из-под ресниц. Как там мама учила? Смотреть «в угол — на нос — на предмет»? Или все наоборот? Покрутив глазами из стороны в сторону, я томно улыбнулась.

Вириан тяжело сглотнул и отодвинулся.

— Ты такой… умный, — с придыханием произнесла я и наклонилась ближе к нему.

Стратегический маневр состоял в том, чтобы обратить внимание Вирина на мою грудь. По его растерянному взгляду я поняла, что переоценила себя: все те плоскости, которые тактично можно было бы назвать женскими прелестями, были надежно скрыты плотной тканью платья и мужского желания, судя по всему, не возбуждали.