Серебряные крылья, золотые игры (ЛП) - Марсо Иви. Страница 62

― Да, недосмотр, ― отвечает другой мужчина, его голос звучит невнятно. ― Верховный лорд. Лорд. Это всего лишь формальность.

― Совет короля не допускает оплошностей. Неверный титул в документах указан намеренно, а лорд Райан слишком высокомерен, чтобы прислушаться. В документах о престолонаследии указан не его титул, а титул его отца!

Мой металлический лиф вдруг становится таким тесным, что я едва могу дышать. У меня нет обостренного слуха Бастена, но голоса за перегородкой, пьяные и беспечные, я слышу четко.

Разговор продолжается:

― Ты поделился своими опасениями с лордом Райаном?

― Да, и он встретился с лордом Берольтом. Бывший Верховный лорд ― ближайший кровный родственник Йорууна, а не Райана. Берольт настаивает, что это была лишь формальность, и корона перейдет к Райану, как и планировалось.

― А леди Сабина?

Первый мужчина мрачно усмехается.

― На месте Берольта я бы взял этот спелый персик себе в королевы.

Петли перегородки скрипят, когда мужчины уходят, но даже после того, как выйти становится безопасно, я все равно едва осмеливаюсь дышать.

Титул Берольта указан в документе о престолонаследии? Так вот почему он не настаивал на моем браке с Райаном? Может ли он намереваться украсть корону у своего сына?

Даже… украсть невесту сына?

Выйдя из уборной, я вытираю лицо влажной, благоухающей тканью. Мои конечности дрожат, как пудинг, когда я прохожу мимо ряда стражников в коридоре.

Вернувшись в бальный зал, я пытаюсь найти Ферру и Сури, чтобы сообщить им эту информацию, но Сури танцует с графом из Саленсы, а Ферра демонстрирует другим куртизанкам прорезные карманы своего платья.

― Я буду танцевать с будущей королевой Астаньона, ― хрипит низкий голос.

Мой желудок сжимается.

Прежде чем я успеваю отреагировать, лорд Берольт берет меня за руку и тащит за собой в гущу других танцующих, причем, несмотря на его преклонный возраст, он это делает не медленнее пьяных парочек вокруг нас.

Мое сердце колотится, словно по дороге в темницу, пока я беспомощно сопротивляюсь его хватке.

― Л-лорд Берольт…

Он притягивает меня к себе, одной рукой сжимая мою руку, а другой обхватывая мою талию. На секунду я теряю дар речи. Его рост ближе к росту Бастена, чем к росту Райана. Он выше и шире своего сына. В его нетвердых шагах нет той плавной грации, что есть у Райана.

― Не надейся, что сможешь воспользоваться своим даром, чтобы спасти своего охотника на Турнире. ― Горячее дыхание Берольта проникает мне в ухо. ― У меня есть способ взять под контроль твои таланты, девочка.

Его большой палец скользит по моей шее и ложится на хрустальное ожерелье, прикрывающее мое родимое пятно.

― В этот камень вплавлены осколки солариума из рога единорога. Восемь человек погибли, чтобы добыть его. Прошлой зимой в своей лаборатории я сделал открытие: солариум способен блокировать магию поцелованных богом.

Моя кровь вскипает от гнева. Теперь я понимаю, почему не могу услышать голос мыши или других животных ― мой дар замурован, как крепость, этим ожерельем-ошейником.

Меня посадили на цепь.

Я обхватываю кристалл пальцами, пытаясь сорвать его, но ожерелье сконструировано таким образом, что снять его невозможно.

― Это еще не все, ― продолжает Берольт, крепче прижимая меня к себе. ― Если ты решишь отомстить мне, когда твои силы будут разблокированы, знай, что я приказал запереть всех опасных зверей в Дюрене. Надеешься на помощь мелких зверей? Тех, кого я не могу посадить в клетку? Они мне ничего не сделают. Я регулярно принимаю противоядия. Ни насекомые, ни змеи не смогут меня уничтожить. — Его пальцы впиваются в обнаженную талию. ― Теперь ты понимаешь, девочка, кто на самом деле главный?

От этих последних слов, произнесенных угрожающим шепотом, я теряю всякие сомнения в том, что подслушанное в уборной ― правда.

Теперь, я с паникой понимаю, что завтра Бастен будет сражаться не только за свою жизнь, он будет сражаться за нас обоих. Без него мне не выстоять в этой буре. Вот так, одним махом, все мои тщательно продуманные планы рушатся.

Лишенная своего дара, я не смогу призвать на помощь ни одного животного.

Завтра Бастен встретит рев арены в полном одиночестве.

Глава 24

Вульф

― Боги Бессмертного двора, ― объявляю я в тишине своей камеры. ― Слушайте внимательно, остроухие ублюдки. Я двадцать шесть лет верил, что вы больше никогда не проснетесь. Черт, я надеялся, что вы не проснетесь. Но вот я здесь, на коленях, умоляю, как нищий. Не за себя ― я приму свою судьбу такой, какой она будет. Но ради девушки, которая держит мое сердце в своих руках. Если я умру сегодня, защитите ее. Или, да поможет мне Бог, я приползу из подземного царства, срежу эти остроконечные уши с ваших милых черепов и установлю их над своим камином. Аминь.

Меньше всего мне хочется стоять на коленях в промозглых бойцовских казармах под ареной Дюрена, но я здесь. Потолок над головой дрожит от десяти тысяч зрителей, заполнивших трибуны. Пыль осыпается вниз, когда они топают в унисон, призывая начать Турнир самых стойких.

Город уже несколько недель с нетерпением ждет это кровавое испытание. И кто я такой, чтобы отказывать им? Запертый здесь, в темноте, я снова стал зверем. Бойцом, зарабатывающим кровавым спортом. Я против пятнадцати других заключенных, совершивших то же преступление, что и я, ― оказавшихся не в том чертовом месте не в то чертово время, ― и только один из нас выйдет на свободу.

Вы все еще слушаете, боги? Потому что я клянусь ― я совершу любой мерзкий, непростительный, бессердечный поступок, чтобы победить сегодня.

Я не оставлю Сабину одну в логове гадюк.

― Бойцы! ― Джоки входит в казарму, звеня своей связкой ключей, чтобы привлечь наше внимание. ― Последний шанс помочиться, выпить или загладить вину перед богами, с которыми вы собираетесь встретиться.

Зрачки у него огромные, щеки налиты кровью. Под кайфом, как гребаная звезда. Двадцать лет назад он религиозно принимал гашиш перед каждым боем. Я вижу, что ничего не изменилось.

― У нас полный стадион для вашего суда! ― Его язык высунулся, чтобы смочить подрагивающие губы. ― Они даже пустили лишних ― на нижних уровнях только стоячие места. Так что не умирайте там слишком быстро, понятно? Тяните шоу, чтобы они не зря потратили свои деньги. Нам не нужны очередные беспорядки.

Проститутка плюет ему в лицо между прутьями клетки.

― Пошел ты. Почему бы тебе самому не устроить им хорошее шоу?

Джоки настолько под кайфом, что, кажется, даже не замечает плевка на своей щеке, когда отпирает ее дверь и протягивает ей сверток с черной одеждой.

― Бойцы, надевайте те костюмы, которые вам выдали. Вот, Вудикс для тебя, дорогая.

Проститутка осматривает тяжелый черный плащ, черные штаны со стальными черепами на коленях и металлический нагрудник, выкованный из железных прутьев и напоминающий грудную клетку. В конце она достает черную повязку для глаз.

― Что это, черт возьми, такое?

― Никогда не видела изображений Вудикса? ― Джоки протягивает другой черный костюм Вудикса поцелованной богом женщине, которую я прозвал Ведьмой ветра по вполне очевидным причинам.

― Повязка на глаза? ― рычит Ведьма ветра. ― Мы будем полуслепыми на поле боя! А этот нагрудник ― просто фарс, клинок может пройти прямо сквозь щели между металлическими ребрами! Она тычет покрытым шрамами пальцем в сторону охранника, стоящего за Джоки, который раздает свертки с другими костюмами. ― Мне нужен этот. Костюм Вэйла.

Охранник передает один из костюмов Вэйла поцелованному богом гиганту, которого я ласково называю Специанской наковальней. Костюм Вэйла состоит из прочного шлема со стальными рогами, кольчуги с толстым меховым воротником и двух деревянных щитов, которые надеваются на грудь и спину в качестве доспехов.