Серебряные крылья, золотые игры (ЛП) - Марсо Иви. Страница 69

Загадочный, древний голос из глубины моей души снова шепчет мне.

T…

Грифоны разлетаются над головой, привлекая мое внимание как раз в тот момент, когда я почти уловила таинственное послание голоса. Парящее в небе лицо короля Рашийона распадается на птиц, но чумная пыль все еще сыплется вниз.

Мои ноги напрягаются.

Если я собираюсь это сделать, то это должно произойти сейчас.

С криком я прыгаю с Мист и приземляюсь прямо на единорога. Спина у него широкая, растягивает мои бедра, но я обхватываю его икрами и упираюсь пятками.

― Вперед! ― подбадриваю я его.

Получив свободу действий, он мчится еще быстрее. Мист остается позади нас, а его мощные шаги сотрясают землю. Мир за пределами арены превратился в сплошное пятно. Пот пенится на его шее и плечах, но не от усталости. Острые пряди его гривы режут мне ладонь, но я не обращаю внимания на боль, сосредоточившись только на захватывающей дух езде.

Я не знаю, когда именно это происходит, но мы находим общий ритм. Прекрасный момент, когда его движения и мои идеально синхронизированы, мы словно два танцора, отдающиеся музыке. Всплеск адреналина прокатывается по мне. Я ощущаю его силу, это дикая энергия, требующая уважения. Благоговение охватывает меня, ветер развевает мои волосы.

Это больше, чем просто возбуждение; это связь, которая затрагивает какие-то забытые глубины внутри меня.

Голос шепчет снова: Торр.

Торр, ― повторяю я в голове священное заклинание.

Единорог мгновенно откликается. Его шаг ускоряется, копыта летят над песком, как крылья, когда он обегает дальний конец арены и направляется назад. По мне проносится дрожь, предчувствие какой-то древней магии, которую я только начинаю исследовать, пока лишь прикоснувшись к ней.

Но имя горит во мне с уверенностью утренней звезды.

Торр! ― Кричу я. ― Я нарекаю тебя Торр!

Мышцы единорога вздрагивают подо мной, словно он заново родился. Я тоже чувствую себя изменившейся. В этот момент, сидя на звере, на котором осмеливались ездить только боги, я чувствую себя так, словно открываю величайшие тайны мироздания. Как будто я ― сама бессмертная Солена. Богиня природы. Связанная с магией на таком уровне, который человечество никогда не сможет познать.

Но теперь я знаю. Каким-то образом я чувствую это.

Что-то меняется между нами ― впервые Торр не сопротивляется моим командам. Когда я направляю его влево, он тут же отклоняется. Когда я подбадриваю его, он ускоряет шаг. Мы с ним едины так, как я чувствовала себя раньше только верхом на Мист.

С трепетом я осознаю, что в моем распоряжении оружие, которому нет равных во всех семи королевствах.

Я откидываюсь назад, двигая бедрами, и Торр тут же останавливается. Его легкие вздымаются под моими бедрами. Из его ноздрей вырывается пар. По его толстой шее стекает пена пота; и все же я чувствую, что он использовал лишь малую часть своей силы.

Арена превратилась в поле боя. Мертвые тела лежат на трибунах и свисают через перила. Павшие солдаты истекают кровью на песке. Об этой трагедии будут писать веками ― и она еще далека от финала.

Волканские воины одерживают верх, тесня наших солдат у входа на арену. Райан и Вульф сражаются вместе с ними, но их слишком мало, чтобы победить.

Любой историк сказал бы, что эта битва Астаньоном проиграна.

И все же, если кто-то из налетчиков думает, что увезет меня в замок Драхаллен, он недооценивает волю женщины.

Торр, ― говорю я, готовая отдать приказ, но останавливаюсь.

Я поклялась себе, что не буду принуждать ни одно животное. Я никогда не лишу воли ни одно живое существо. Многие мужчины могли бы посмеяться надо мной из-за этого ― но они не понимают, что настоящая власть устанавливается не силой, а доверием.

Вместо этого я прошу его:

Пожалуйста, сожги всех наших врагов до единого.

Из его ноздрей вырывается струйка пара. Он опускает голову так, что его рог ловит луч солнечного света, пробивающегося сквозь облака, и я чувствую прилив адреналина в его собственных венах. Тысячу лет он был лишен солнечного света, источника своей силы.

До сегодняшнего дня.

Наконец-то, маленькая фея, ― говорит он, ― команда, которая мне нравится.

Когда солнечный свет отражается от солариума в его спиралевидном роге, призма магического света вспыхивает над ареной ослепительным, внушающим благоговение огнем, который поставил бы на колени даже богов.

Глава 26

Вульф

Когда на арене раздается лязг мечей, звуки и запахи битвы лавиной обрушиваются на мои чувства. Металлический привкус крови. Резкие крики сражения. Я поворачиваюсь, когда налетчик замахивается на меня. Мой меч сталкивается с его сталью, от столкновения летят искры. Я парирую еще один удар, сила которого прокатывается по моей руке, и делаю стремительный выпад, который находит свою цель. Еще один налетчик бросается на меня сзади, но я слышу его приближение и уворачиваюсь, а затем всаживаю клинок ему в спину.

Я не могу не ощущать возбуждающего прилива опасности, азарта охоты.

Но это не важно.

Важна только она.

Я поворачиваюсь к арене, и время словно останавливается.

Сабина скачет верхом на единороге, и это похоже на ожившую сказку фей. Даже в самой священной книге боги с благоговением говорят о рогатых лошадях. Во времена расцвета фей существовало лишь несколько единорогов. Даже Бессмертные не могли полностью укротить несгибаемую волю этих зверей.

Единорог ― орудие разрушения. Пороховая бочка во плоти. А Сабина скачет на нем с такой непринужденной грацией, что у меня слабеют колени.

Я мог бы поклоняться ей как своей единственной и неповторимой богине. Отныне и вовеки.

Захватывающая сцена заставляет битву затихнуть ― пауза, которую разделяют и волканцы, и астаньонцы. Я уверен, что воспоминание о том, как Сабина уверенно скачет на единороге навсегда останется в памяти каждого из нас.

Достигнув конца арены, она поднимает единорога в боевую стойку. Трепет восторга от ее победы наполняет мою грудь. Черт возьми, маленькая фиалка, ты сделала это.

И все же, несмотря на благоговение перед прекрасной сценой, в их совместном движении чувствуется ярость, в их грации ― жестокость. У меня большой опыт кровопролитных сражений, но даже я чувствую прилив ужаса перед тем, что должно произойти.

― Райан. ― Я оттаскиваю его от открытого проема. ― Назад. Всем отойти!

По моему призыву наши солдаты, опомнившись, устремляются в безопасное помещение.

Волканские воины медленнее соображают, что происходит.

Вспышка ослепительного света вырывается из единорога, словно рождение звезды. От силы света половина налетчиков падает на колени.

Из безопасного проема арки я в ошеломленном молчании наблюдаю, как его рог ловит луч солнечного света и с точностью стрелы пускает его по полу арены. Голубовато-серебристый огонь расцветает везде, куда попадает свет. Он плавит песок, превращая его в линии расплавленного стекла, которые тут же застывают в причудливые формы.

Огонь фей превращает налетчиков в пепел быстрее, чем они успевают моргнуть.

Единорог поднимает голову, чтобы изменить угол света, и волшебный огонь расходится сияющим веером по небу, испепеляя каждого грифона, которого он касается, пока их пепел не начинает кружить черной метелью над ареной.

Запах горелой плоти смешивается с нотами старого железа и черной вишни.

Волканские рейдеры пытаются укрыться, но благодаря мечу Райана и моему крепкому кулаку мы выталкиваем их на открытую часть арены, где Сабина кружит на единороге, а затем приказывает уничтожить их.

Щелчок пальцами ― и они превращаются в пепел.

На краткий миг мой взгляд встречается со взглядом Сабины. Ее волосы выбились из косы, и она похожа на саму бессмертную Солену, словно она уже не человек, а сила природы.