Архив Шерлока Холмса. Открытие Рафлза Хоу (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан. Страница 45

— Ладно, только учтите, Стив, что леди, которая живет в этом доме, и все, что находится за этими стенами, — под моей защитой. Запомните это хорошенько.

— Да, мистер Холмс. Конечно, запомню.

— Больше всего он боится за свою шкуру, Ватсон, — заметил Холмс, когда мы продолжили путь. — Не думаю, что он стал бы скрывать имя хозяина, если бы знал его. Хорошо, что я кое-что знаю о банде Спенсера Джона и что Стив как раз в ней состоит. Думаю, это дело как раз по части Лангдейла Пайка, так что отправлюсь-ка я прямо к нему. Надеюсь, встреча с ним прояснит ситуацию.

В тот день я больше не видел Холмса, но четко представлял, чем он мог заниматься, поскольку Лангдейл Пайк был его живым справочником, к которому мой друг обращался, если ему требовалось узнать подробности какого-нибудь светского скандала. Это странное вялое существо проводило все свое время в эркере одного из клубов на Сент-Джеймс-стрит и служило своеобразным приемником и одновременно передатчиком всех столичных слухов. Говорили, он имеет доход, исчисляющийся четырехзначными цифрами, еженедельно снабжая статейками на соответствующие темы бульварную прессу. Если где-нибудь в мутных глубинах лондонского света случалось какое-то завихрение или волнение, это тут же с автоматической точностью регистрировалось на поверхности сим живым прибором. Холмс часто снабжал его свежими сведениями, за что при необходимости получал от него помощь.

Когда на следующий день рано утром я встретился с моим другом, по его приподнятому настроению понял, что все хорошо, однако нас ожидал очень неприятный сюрприз. Пришел он в форме следующей телеграммы:

«Пожалуйста, приезжайте немедленно. Ночью ограблен дом клиентки. Полиция уже на месте. Сатро».

Холмс удивленно присвистнул.

— Похоже, наступает развязка, и быстрее, чем я предполагал. Тут чувствуется мощная движущая сила, Ватсон, и после того, что я узнал, меня это не удивляет. Сатро — это ее адвокат, разумеется, но, боюсь, я допустил ошибку, не оставив вас дежурить у нее. Этот парень оказался не таким уж надежным. Что ж, нам больше ничего не остается, как снова отправиться в Харроу-уилд.

Вилла «Три фронтона» теперь была совсем не похожа на тот старый тихий дом, каким она предстала перед нами вчера. У садовой калитки собралась небольшая группа зевак, несколько констеблей изучали окна и клумбы с геранью. Внутри мы встретили седовласого господина в летах, представившегося адвокатом, и суетливого инспектора со здоровым румянцем во все щеки, который приветствовал Холмса как старого знакомого.

— Боюсь, мистер Холмс, вас это дело не заинтересует. Самая обычная квартирная кража, с этим даже полиция вполне справится. Вмешательство крупных специалистов тут не требуется.

— Не сомневаюсь, дело находится в надежных руках, — благосклонным тоном произнес Холмс. — Стало быть, обычная квартирная кража?

— Да, мы даже уже знаем, кто это сделал и где их искать. Это шайка Барни Стокдейла поработала. Та, с чернокожим здоровяком… Соседи видели, как они вокруг дома ошивались.

— Превосходно! Что же они взяли?

— Ну, похоже, не много. Сначала они усыпили миссис Мейберли хлороформом, а потом… Да вот и сама леди.

В комнату вошла наша вчерашняя знакомая. Она была очень бледна, имела нездоровый вид и шла, опираясь на плечо девочки-горничной.

— Вы дали мне очень хороший совет, мистер Холмс, — сказала она, печально улыбаясь, — но увы, я им не воспользовалась. Не захотела беспокоить мистера Сатро, вот и осталась без защиты.

— Я об этом услышал только сегодня утром, — пояснил адвокат.

— Мистер Холмс посоветовал мне пригласить кого-то из друзей в дом, а я не послушалась его. Вот и поплатилась.

— У вас очень болезненный вид, — сказал Холмс. — Похоже, вы даже не сможете толком рассказать, что прои зошло.

— У меня уже все записано, — сказал инспектор и постучал пальцем по пухлой записной книжке.

— Это хорошо, но все же, если леди чувствует в себе силы…

— Да тут почти нечего рассказывать. Я не сомневаюсь, что это подлая Сьюзен рассказала им, как проникнуть в дом. Они вели себя так, будто знали мой дом как свои пять пальцев. Я почувствовала, как мне к лицу прижали тряпку с хлороформом, а потом… Даже не представляю, сколько я пробыла без сознания. Когда очнулась, один мужчина сидел рядом с кроватью, а второй вытаскивал какой-то сверток из вещей моего сына. Чемоданы и ящики были открыты и разбросаны на полу. Я вскочила и схватила его.

— Вы поступили весьма опрометчиво. Это было очень опасно, — сказал инспектор.

— Я вцепилась ему в руку, но он стряхнул меня, а второй, должно быть, меня ударил, и что было дальше, я не помню. Мэри, горничная, услышала шум и стала в окно звать на помощь. Ее крик услышали полицейские, но, когда они прибежали, этих бандитов уже не было.

— Что они унесли?

— Я не думаю, что пропало что-то ценное. В вещах моего сына не могло быть ничего такого.

— Эти люди оставили какие-то следы?

— Кажется, я выбила из руки того негодяя листок. Скомканная бумажка валялась на полу. Там что-то написано рукой моего сына.

— И это означает, что нам она вряд ли пригодится, — сказал инспектор. — Вот если бы мы заполучили почерк преступника…

— Да, действительно, — кивнул Холмс. — А еще лучше, самого преступника… Но я все же хотел бы увидеть листок.

Инспектор извлек из записной книжки сложенный лист бумаги.

— Я никогда ничего не оставляю без внимания. Даже мелочь, — значительным голосом произнес он. — Это вам мой совет, мистер Холмс. Двадцать лет службы меня кое-чему научили. Всегда есть шанс обнаружить какой-нибудь отпечаток пальца или что-то в этом роде. Холмс тщательно изучил листок.

— Что это, по-вашему, инспектор?

— Похоже на окончание какого-то странного романа.

— Да, это в самом деле может оказаться окончанием необычной истории, — сказал Холмс. — Вы обратили внимание на цифру вверху страницы? Двести сорок пять. Где же остальные двести сорок четыре страницы?

— Я полагаю, их забрал грабитель. Что и говорить, ценное приобретение!

— Вам не кажется довольно странным, что ради этих бумаг они пошли даже на незаконное проникновение в дом? Вам это о чем-нибудь говорит, инспектор?

— Говорит, сэр. Они схватили первое, что попалось под руку. Как говорится, на здоровье.

— Но почему они решили рыться в вещах сына? — спросила миссис Мейберли.

— Очевидно, внизу ничего ценного они не нашли, поэтому решили попытать счастья наверху. Я себе это так представляю. А вы, мистер Холмс?

— Мне нужно все это обдумать, инспектор. Ватсон, пойдемте к окну.

Когда мы подошли к окну, он прочитал отрывок текста, записанного на странице, который начинался с середины предложения. Вот что там было написано:

«… лицо заливала кровь из порезов и ссадин, но только он не замечал этого, потому что сердце его облилось кровью в тот миг, когда он увидел эти прекрасные глаза, глаза, ради которых он готов был отдать жизнь, глаза, которые теперь взирали на его унижение и муки. Она улыбнулась… О да, сомнений быть не могло, она улыбнулась, как бессердечный демон, когда он посмотрел на нее. И это был тот миг, когда любовь умерла, и родилась ненависть. У мужчины должна быть в жизни цель. Если это не будут ваши объятия, миледи, пусть же моей целью станут месть и ваша погибель».

— Странная грамматика! — усмехнулся Холмс, возвращая бумагу инспектору. — Вы заметили, как « он » неожиданно превратился в « моей »? Автора так увлекло его же собственное повествование, что в самый напряженный момент он представил себя на месте персонажа.

— Да и вообще написано так себе, — заметил инспектор, пряча лист обратно в записную книжку. — Вы что, уже уходите, мистер Холмс?

— Раз дело находится в таких опытных руках, я думаю, мне здесь больше делать нечего. Да, миссис Мейберли, вы, кажется, говорили, что хотели бы повидать свет?

— Я всю жизнь об этом мечтаю, мистер Холмс.