Лёгкая дорога - Храмушина Надежда. Страница 4

– Может это они на тебя проклятье наслали, поэтому ты и сломал руку? – Спросил с заднего сиденья Веня.

– Веня, – Луценко к нему обернулся – ты что, бабка тёмная, что ли? Какое проклятие? Мы ведь уже говорили об этом! Если кто и был там возле пещеры, так это обычные люди. Я вам не сказал, но когда я камни с дороги убирал, на одном была копоть, как от взрыва. Понятно?

– Понятно, что ничего не понятно. – Вздохнул Веня – Только если стены коридора покрыты фарфором, то предназначение того помещения, куда вход открылся, очень даже смахивает на что-то медицинское или ритуальное. Медицинское сразу отметаем. Остаётся ритуальное. И вряд ли тот, кто проводит там свои ритуалы, радеет о мире во всем мире и о всеобщем благополучии, в лучшем случае – из глины золото варит. Иначе бы не скрывался в таком диком месте.

– Ты хоть представляешь, сколько тысяч лет тем скалам, или даже миллионов? – Спросил его Луценко – Даже если там и находилось когда-то что-то ритуальное, то за эти тысячелетия стопроцентно не осталось ничего живого!

– Да, согласен, если только тот, кто там находился, не добровольно замуровал себя, чтобы выйти, когда время придёт. – Не сдавался Веня – И не обязательно, что это был человек.

– Давай, давай, сочиняй! – Луценко махнул на него рукой – Сказочник наш. Петрович, давай я тебе сиденье разложу, ты ляжешь.

– Не надо, не хочу. – Петрович покачал головой – Знаешь, Олег, ты, конечно, можешь тоже назвать меня тёмной бабкой, но только когда один из них показал на меня рукой, у меня как будто внутри что щёлкнуло. Может, так и прилипает проклятье.

– А что, вполне возможно! – Подхватил Толик – Похоже на психическую атаку. А у него в руках что-нибудь было?

– Не знаю, не всматривался.

– А почему ты решил, что это мумии? – Спросил Колян – Они что, перебинтованные были?

– Нет, в балахонах каких-то были. – Пожал плечами Петрович, но тут же дёрнулся от боли и прижал больную руку – Не знаю, просто назвал и всё. Тощие такие были, серые какие-то. Будто ожившие мертвецы.

– Петрович, ну ты хоть тут не фантазируй! – Луценко укоризненно посмотрел на него – Всему же есть разумное объяснение, что придумывать страсти-то! Все лица их были в пыли, какого они, по-твоему, должны были быть цвета? Посмотрел бы я на тебя, если бы рядом с тобой такой же хлопок произошёл! Я давно говорю, эти все ужастики, которые нам показывают, психику напрочь разрушают. И у детей, и у взрослых.

– На пустом месте ничего не возникает, знаешь, сколько невероятных случаев происходит на белом свете! – Веня с азартом начал перечислять – Это и таинственное исчезновение людей по всей земле, и не менее таинственное их возвращение через много лет, и различные неопознанные летающие объекты, и подозрительные сущности на проявленных фотографиях, невидимые простому глазу. Каким бы ты ни был рьяным материалистом, ты не можешь от этого взять и просто отмахнуться.

– Меньше надо всякую ерунду смотреть и придуманные сущности воображать на некачественных фотографиях. – Парировал Луценко.

– А на голове у них что было? – Снова с интересом в голосе спросил Колян.

– Да не помню я! Что, думаешь, я долго их разглядывал что ли? Я как вдул по газам!

– Ну да, я бы тоже испугался. – Согласился с ним Колян.

– Все бы испугались. – Поддержал его Веня – Интересно, а они потом куда делись? Мне кажется, что они обратно в свою пещеру ушли.

– Лишь бы гулять не отправились по лесам. – Сказал Толик – И по вашим следам не кинулись, Петровича возвращать.

– До нас почти двадцать километров, всяко разно сюда не пойдут, да ещё Петрович говорил, что они одноногие. – Колян поёжился – Не хотелось бы мне с ними встретиться. Хотя, конечно, интересно узнать, кто они и откуда. Я что ещё подумал, вполне возможно, что эта пещера ещё один выход имеет, так что ни о каких тысячелетиях тут речь не идёт, а вполне современные апартаменты там. Беленькие и чистенькие. Хозяева там всякими колдовскими опытами занимались, вот у них и сдуло одну стенку, а они такие вылазят в удивлении, что, да как!

– А ничего, что они половинчатые? – Поддел его Веня.

– Это тоже вполне возможно объяснить. – Не унимался Колян – Они тоже пострадали при взрыве, их разорвало пополам, но они же колдуны, они новые половинке себе нарастят.

– Сейчас договоритесь, что будете всю ночь в палатках от страха дрожать, сбившись в одну кучу. – Усмехнулся Луценко – Ты, Колян, время зря не теряй, прямо сейчас садись и пиши, Веньку вон ещё возьми в соавторы, народ такие истории любит. Прославитесь.

– Я предлагаю дежурить по очереди. На всякий случай. – Сказал Петрович – Верите вы мне, или нет, но те, кого я видел, на друзей не похожи. Я первый буду дежурить. Всё равно я в этот раз не рыбак. Днём отосплюсь. – Потом добавил – Что-то мне подсказывает, что всё может стать ещё хуже.

– Петрович, я тут недавно говорил ребятам, что ты не параноик, видать ошибся малость. – Усмехнулся Луценко.

– Так они, может, только и ждут того, что мы запаникуем! – Высказал своё предположение Толик.

– Мы не паникуем, а спокойно реагируем на возможную опасность. Я – за дежурство. – Сказал Веня.

– Дежурьте! Видимо, вас бессмысленно переубеждать. – Устало согласился Луценко – Только смотрите, чтобы ваше дежурство не вылилось в разброд и шатание. А я поплыву на вечернюю рыбалку. Судак как раз на охоту выйдет на мелководье, вот там я его и приму. Утром вас ухой накормлю. Петрович, ты как?

– Пока дышу.

– Я имел в виду, таблетка помогла?

– Вроде, да.

Дождь всё не унимался, вокруг стало совсем темно. Ветер подул холодный, северный, и костёр давно потушило дождём. Они достали колбасу и хлеб, наделали бутербродов, у Петровича в термосе ещё оставалось немного тёплого чая, а Толик вытащил армейскую фляжку с коньяком, так они и поужинали. Хоть Луценко и пресекал в корне разные страшилки, но разговор то и дело возвращался к необычным историям, которые случались или с их знакомыми, или где-то услышанные кем-то или прочитанные. Особенно не унимался Колян:

– Мне мой батя случай один рассказывал. Он тогда ещё до армии с родителями жил в Заречном, возле Белоярской атомной станции. Рядом с ними по соседству один дед жил, старый был уже, но заядлый любитель зимней рыбалки. Так вот, весна уже была, лёд худой был, но деда это никогда не останавливало. Но в тот злополучный раз деду не повезло, и он провалился сквозь лёд, когда к берегу пробирался. В тулупе, валенках, со своим ящиком. Барахтается там, в ледяной воде, и чувствует, что силы уходят, всё, кранты, не выбраться ему. А дед этот фронтовик был, до Берлина дошёл, героический такой дед. Ну и, понятно дело, атеист, тогда ведь все атеистами были. Снаружи. Но мало кто с войны атеистами возвращались, там хочешь – не хочешь, верить начнёшь. И дед этот взмолился. И чувствует, как за обе руки его кто-то на лёд тянет. И руки такие холодные, как ледяные. Смотрит, и не верит своим глазам! Лёд вздыбился перед ним, и руки его приклеились к нему, а льдина та переворачивается в воде и его за собой тащит наверх. Вытянула она его из воды, он на ней так и растянулся. А в это время по дороге на станцию грузовик с досками ехал. Водитель и грузчик увидели его, и побежали к нему на помощь. Доски бросили на лёд, доползли по ним до той льдины, где дед плавал, потом водитель прыгнул в воду и дотолкал льдину с дедом до крепкого льда. Затащили деда на доски, сразу в больницу его повезли. Всё хорошо закончилось, дед тот даже не поболел. Да ещё и бутылёк спирта выпил, пока сестра ему в задницу укол ставила. Подкрепил своё пошатнувшееся здоровье. Весь посёлок долго обсуждал всё это, деда с той поры Берингом все звали. Ну, что скажете, что чудес не бывает? И к льдине чудесным образом приклеился, и машина с досками в то же время шла.

– У тебя, Колян, все истории одинаково заканчиваются. Все на радостях пьют спирт, или водку. – Отреагировал Петрович.

– Нет, не все одинаково. – Ухмыльнулся Толик – У него один раз история закончилась распитием чачи. Да, Колян?