Во власти чужого мужа - Милана Стоун. Страница 6

К нам присоединятся Константин, бросая пару фраз, он сосредоточивается на рабочих звонках.

– Сучка уже дома, принимает банные процедуры, – сообщает мне Надя, и я ещё больше напрягаюсь.

– Не говори так о своей родной сестре, – произносит хозяин дома строгим голосом, от которого по моему телу проносятся мурашки.

Надя специально громко фыркает, заставляя меня улыбнуться.

Вообще, она девушка хорошая, ни о ком плохо не говорит, а вот Виола ей поперёк горла стоит.

– Не думаю, что за то время, пока она была заграницей, гадина исправилась, поэтому я жду очередной скандал.

– Виола выросла, у неё скоро свадьба, – напоминает Константин.

– Бедный Мирошка, – говорит в ответ Надя и как раз в этот момент в зал заходит эффектная брюнетка при полном параде, вместе с тетей Людой.

Девушка не просто красивая, она на самом деле нереально привлекательна. Длинные, густые волосы прямо до попы, точеная фигура, большие карие глаза, только вот взгляд стервозный.

Вот от таких девушек парни с ума и сходят. Эталон женской красоты, я рядом с ней даже чувствую себя серой мышкой.

– Всем добрый вечер, – произносит она, осматривая всех по очереди.

Константин встает и целует ее в обе щеки, Надя же кидает тихое «здравствуй» и сразу как-то напрягается.

– Привет, я Катя, – произношу я, поднимаясь со своего места, и протягиваю ей руку, неловко при этом улыбаясь.

– Я прекрасно знаю, кто ты, – игнорирует она мое приветствие. – Мам, я же просила встретить меня без лишних людей.

Голос у неё становится противно-писклявый.

– Я же говорила. Виолочка не изменилась, – встает на мою защиту Надя. – То-то же я ощущаю тяжёлую энергетику, что повисла в доме.

От напряжения у меня немеют пальцы рук. Подруга не соврала, сообщив, что будет с Виолой очень сложно, от неё можно ожидать всего, чего угодно.

– Тебе бы повзрослеть, а не продолжать мне завидовать, мелкая дрянь, – парирует ей старшая сестра, подходя к ней ближе. – Что с твоим лицом? Не знаешь, что такое макияж?

Виола тянет к ней руку, но Надя ее отталкивает.

– Виола! – произносит громко Константин. – Сядь и давайте нормально поужинаем.

– Прости, моя родная, – говорит Люда, обнимая дочь за плечи. – Я была против, чтобы эта тебя встречала, но твой отец ее, видимо, любит больше, чем тебя. Да, Лесневский?

Боже. Я, конечно, многого ожидала, но не того, что они откровенно меня станут обсуждать прямо во время первой встречи.

– Люда. Не порть мне настроение, – говорит мужчина, принимаясь за ужин. – Катя – член нашей семьи и это не обсуждается.

Приятно это, конечно, от него слышать, только он, видимо, не понимает, что его слова как красная тряпка для дочери и ее мамы. Они итак меня уже ненавидят, а из-за того, что он меня защищает, они меня могут сожрать. Он делает только хуже.

Я не выдерживаю и вновь встаю со своего места, чтобы не участвовать в этом конфликте, собираюсь уйти.

– Извините, я лучше пойду в свою комнату, чтобы никого не смущать.

К горлу предательски подкатывает ком.

Только бы не заплакать.

– Ты никуда не пойдёшь, – произносит мужчина, смотря на меня пристальным взглядом, от которого по телу проносится холодок. – Мы поужинаем в семейном кругу. Это не обсуждается.

Присаживаюсь обратно. Аппетит пропадает, я даже на эту великолепную еду смотреть не могу. Чисто ради приличия пробую кусочек мяса и еле его проглатываю, опустив при этом глаза в тарелку.

– Нет, я не буду ужинать с той, которая ежедневно достает мою маму! – восклицает Виола.

– Что ты такое говоришь?

Я вижу, что лицо мужчины приняло максимально строгий вид. Вижу в его глазах ярость, которую он пытается скрыть, но тут мне становится страшно, словно вот-вот, и он сорвётся.

– Она тебе ничего не рассказывает, потому что боится! Потому что ты, видимо, ее для себя сюда притащил из какой-то там дыры. Притащил любовницу в наш дом!

Голова начинает кружиться, а в глазах все же скапливаются слёзы.

– Молчать! – прикрикивает Лесневский, ударяя при этом кулаком о стол.

Надя, я замечаю тоже, еле сдерживает свои эмоции, ее начинает трясти. Зато на губах Люды я вижу победоносную улыбку.

Ей явно нравится то, что дочь ее защищает. Вернее, она нагло врет!

Я никакая не любовница. Могла бы ей быть, если бы тогда он согласился, но этого не произошло. Никакого повода мы не давали так думать.

– Мама каждый день из-за неё плачет. Эта же ворует её украшения! Ты об этом знал?!

От ее обвинений я готова провалиться сквозь землю, тем более, от того, как Константин на меня посмотрел, словно поверил словам Виолы.

Я никогда не воровала. Никогда! Тем более, у этих людей, которые меня приютили. Я получаю все, что только мне необходимо, и даже больше.

– Я не… – пытаюсь я хоть ещё одно слово из себя выдавить, но из-за шока не могу этого сделать.

Меня начинает дико тошнить, и я кое-как сдерживаюсь, чтобы прилюдно не опозориться.

Господи. За что мне эти испытания?!

– А то, что она, пока никто не слышит, говорит о том, что она здесь хозяйка, и скоро мы все вылетим из дома! Знал, папочка?!

Такого и в помине не было. Это говорит Люда, но не я.

– Виола… – чуть ли не рычит Лесневский.

– Даже не пробуй ее защищать! Сам убедись в моих словах! – без малейшего страха заявляет девушка. – Прямо сейчас пошли в ее комнату и ты сразу все поймёшь!

Глава 9

Меня бросает в холодный пот. Я сразу понимаю, что меня хотят подставить и надеюсь на то, что Лесневский не дурак и не поведётся на эту провокацию.

– Катерина, это правда? – обращается он ко мне, а я даже лица его уже не вижу из-за того, что в глазах скопились слёзы.

– Конечно, это правда, папочка! – встревает Виола. – Мама просто боялась говорить, но я…

– Молчать! – вновь строго говорит мужчина, и старшая дочь замолкает.

Они меня ненавидят. Мне здесь жизни не дадут.

Я смогла за лето скопить небольшую сумму денег, для первого месяца съёма квартиры у меня должно хватить, только вот жить мне будет не на что…

А плевать, только, чтобы покинуть этот змеиный клубок.

– Кать, я задал тебе вопрос, – вновь обращается ко мне Константин.

– Я… Я ничего… Никогда…

Тяжело говорить, потому что меня ещё никто не обвинял в воровстве.

Дедушка меня правильно воспитывал. Он говорил, что брать чужого нельзя, он был таким, что сам все отдаст, но другого не обидит. Я такая же.

Меня так же не особо привлекают украшения, я ношу крестик и серебряное, обычное колечко. Бижутерию я тоже себе покупала, но она вся в шкатулке.

– Понятно. Люд, это правда? Если так, почему ты сразу мне ничего не сказала, а вы взяли и опозорили девушку?

Опозорили – это мягко сказано.

– Кость, это правда, – театрально выдыхает женщина. – Я видела свои украшения у неё в шкатулке.

Почему она вообще в неё залезла? Если она что-то потеряла, к примеру, то могла у меня спросить или проверить при мне.

– Пап, я могла что-то оставить в комнате Кати, мы часто меняемся украшениями, я так же беру их у мамы, – врет Надя. – Катя не воровка.

Мы ничем не меняемся. Одеждой пару раз, но на этом все. Некоторые вещи, которые ей не подходят, она отдаёт мне.

Константин тяжело вздыхает, пройдясь тяжелым взглядом по всем присутствующим.

– Я всех услышал. Теперь могу спокойно доесть свой ужин?

Не дожидаясь ответа, он берет приборы и начинает есть. Я смотрю на Виолу, на Люду и прямо вижу на их лицах полнейший шок. Они явно ожидали другой реакции.

Хотели, наверное, устроить настоящее представление. Думали, что он так просто им поверит, без весомых доказательств. А украшение они могли мне подкинуть, я этому даже не удивлюсь. Они надеялись, что прямо в эту же минуту меня выгонят из дома, но Константин – умный мужчина, на то он и политик, быстро все раскусил.

– Что ты будешь делать? Держать ее в нашем доме? – спрашивает Виола спустя минуту тяжёлого молчания.