Джони, о-е! Или назад в СССР-3! (СИ) - Шелест Михаил Васильевич. Страница 28

— Скажи прямо, тебе нравится моя музыка.

Виталик молча закивал, потом добавил.

— Все песни отпадные. Даже старые аранжированы так, что стали лучше, чем были. Та же Битловская «Бэк ин зе ЮССА» звучит совсем по новому.

— Хотел предложить тебе Виталя поиграть со мной немного подольше наших гастролей. Паше моя музыка не интересна.

— Да! — отмахнулся барабанщик, — Ему никакая музыка не интересна, кроме своей.

— И это правильно! — перебил я. — Так ведёт себя любой создатель, которого интересуют только его творения. Меня, допустим, тоже не интересуют его песни, хотя некоторые из них не так уж и плохи. Но, на самом деле, большинство хороших песен написал не он, а Тухманов, Антонов и некоторые другие авторы. Так ведь?

Барабанщик кивнул, но вдруг у него округлились глаза.

— Э-э-э… Ты говоришь по-русски?

— Немного, — улыбнулся я.

— Э-э-э… Так мы, это, иногда, того…

— Поносили меня? Ничего страшного. Нужно знать о себе правду. Да, вы и не особо поносили меня. Только ты не говори никому, ладно?

— А переводчица, она из…

Я прикоснулся указательным пальцем к своим губам.

— Она знает. А больше ни кому. А то воды в рот наберут. Так ты как?

— Не знаю даже… «Весёлые ребята» — известная группа. Москонцерт всё-таки. Хорошие заработки. Да и подзаработать можно. Паша отпускает и по кабакам постучать, когда работы нет. А ты? О и сейчас говорит, что «надо сваливать». Я и думаю. Ему откажешь, потом не возьмёт обратно.

— У меня деньги есть. Пластинки вышли. Этот альбом на диске выпущу. Кстати с него в министерство культуры будет отстёгиваться маленькая копеечка. За ваше в нём участие. И-и-и… Хочу создать в Союзе музыкальный коллектив на постоянной основе. У меня есть песни и на русском языке. Ты видишь, у меня неплохо получается говорить. Могу поставить русские песни. Понравится — давай со мной.

— Да мне и твои английские нравятся. Такие у нас по Союзу пойдут, только шуба завернётся! Все кабаки возьмут в репертуар, если Министерство культуры пропустит.

— Конечно пропустит. Согласовано уде всё. И слова и музыка.

— Клёво! Но стрёмно, как-то! Тут привычно уже.

— Как хочешь! Подумай. Принуждать не стану. Только с Москонцертом у меня договорённость на два года. На семьдесят девятый и восьмидесятый. Новый состав, если вы свалите, я наберу легко. Ты видишь. Даже если они на выучат партитуры, я запущу фонограмму и всё. У меня партии всех инструментов записаны. Я больше хочу помочь вам. Хочу, чтобы в Союзе появилась другая музыка. Пусть пока меня не выберут на песню года. Да и бог с ней. Пусть там поют Магомаев, Лещенко и Кобзон. Молодёжная музыка не там. Она другая. Хочешь покажу?

Виталий кивнул. Достав из железного ящика, закрытого на три замка, бобину я поставил её на магнитофон и включил сначала не громко, а потом, подумав: «Да, какого, собственно, хера⁈ Кого мне бояться⁈», врубил погроме. Ту-ду-ду, ту, ту-ду-ду, ту, ту-ду-ду, ту, ту-ду-ду…

— 'Белый снег! Белый лёд! На растрескавшейся земле! Одеялом лоскутным на ней город в холодной петле.

Уже во время третьего куплета в студию заглянул Саша Барыкин.

— Чё это вы тут делаете? — спросил он, когда музыка стихла.

— Слушаем его песни, — сказал Виктор, почему-то нахмурившись.

— Какие, же это его? Это какого-то парня из Владивостока. Она уже года четыре, как гуляет по магнитофонам. Не дают её играть. Говорят, только на записях и играет.

— Потому и запретили играть публично, что это я наложил вето. Я дал этому парню исполнить её и ещё несколько песен, сразу обозначив своё авторство. У меня есть с ним соглашение. Знакомый попросил дать хорошему парню несколько песен. Как-то так…

— Точно твои? — изумился Барыкин. — Ты же по-русски не говоришь!

— Кто тебе сказал? — усмехнулся я. — Слушаем дальше?

— Давай, — сказал Виталий.

— Можно я с вискариком? — спросил Барыкин.

Я развёл руки.

— Нужно.

— Тогда и я сбегаю.

— Бутылку возьми, оливки и мне бокал, — попросил я.

— Нихрена, как ты ловко по-русски «шпрехаешь»! Где научился?

— В колледже.

— Шпион, что ли? — хохотнул Барыкин.

— Если бы был шпион, хрен бы вас сюда отпустили! — я посмеялся.

— Это точно! Клёво ты ругаешься! Всё в жилу так!

Пришёл барабанщик Виталик и Буйнов, закрыли дверь студии. Я включил магнитофон, взял у Виталика стакан с виски и сел в «своё» кресло.

Проиграли «Кукушку», «Когда твоя девушка больна».

— Ну да! Это они! — сказал Барыкин. — Я во Владивостоке был, искал того парня. Сказали, уехал. А что ещё есть из такого же?

— Есть кое что…

Сняв эту бобину, те песни «Цоя», которые шли дальше, «светить» пока не хотелось, поставил другую. Она начиналась с «Поворота».

— Е*ануться! — сказал Буйнов. — Это бомба!

— Согласен! — покивал головой Барыкин. — Ядерная сто пудовая!

— Включай ещё! — попросил Виталик и смачно хлебнул из стакана.

Послушали «Напои меня водой»[1], «Дыхание»[2], «Позови меня тихо по имени»[3], «Город золотой»[4], «Что такое осень?»[5].

— Хватит, наверное, на сегодня? — спросил я притихших музыкантов.

— А что, ещё есть? — встрепенулся Буйнов.

— Есть, немного, — ответил я.

— Да-а-а… Есть, но не про нашу честь, — грустно сказал Барыкин.

— Почему не про вашу? — хмыкнул я. — Играйте со мной, будут и ваши тоже. Ещё и вместе сочиним.

Ребята удивлённо посмотрели на меня.

— Он группу набирает. На постоянку. Для работы в Союзе с русскими песнями.

— Всех берёшь? — спросил Буйнов.

— Пока вам предлагаю, — неопределённо ответил я. — Мне нужен минимум квартет. Остальное, даже трубы или скрипки, выжмем из инструментов. Если нужно будет. Но это вряд ли. Не люблю духовые.

— А кто их любит? — хохотнул Барыкин.

[1] «Чёс» — сезонное, чаще аншлаговое, зарабатывание денег на выступлениях.

[2] арик Сукачев — Напои меня водой — https://youtu.be/GmpMZozMLb4

[3] Наутилус помпилиус — Дыханье — https://youtu.be/joPrHoNQI7M

[4] Любэ «Позови меня тихо по имени» — https://youtu.be/Eqe6cmZsbt0

[5] Под Небом Голубым Есть город Золотой — https://youtu.be/aubC1rCb6Bo

[6] ДДТ — Что такое осень — https://youtu.be/5KC-iscJtsI

Глава 16

Неделя прошла быстро первые два дня музыканты разбирали партитуры и слушали мои записи. Кроме тех-четырёх песен, что мы с группой Джонни Холлидей записали на синглах, было ещё десять композиций, в основном про Россию, Москву: Iron Maiden — Mother Russia[1], Matt Monro — From Russia with Love'[2], Boney M. — Rasputin'[3], The Vibrators — Disco in Moscow[4], Sting — Russians'[5], Robbie Williams— Party Like A Russian'[6], Chris DeBourgh — Monnlight and vodka'[7], pet shop boys go west'[8], The Beatles — «Back in the USSR»[9], Майкл Джексон — «Stranger in Moscow»[10], Dark Lunacy — «Heart Of Leningrad»[11].

Я решил, что наши люди, имеются ввиду «хомо советикус», английских слов всё равно не разбирают и тексты их, как информационная составляющая песни, не интересуют. А значит, песни народом должны будут приняться за внешнюю составляющую, то есть — за звук.

Как и ожидалось, на рабочем собрании седьмого дня Слободкин сообщил, что им не песни понравились и они уезжают.

— Кто уезжает? — спросил я, немного напрягшись. — Поднимите руки.

С ребятами уже было оговорено, кто остаётся, но всё же. Кто уезжает, те подняли.

— Э! Э! Вы чего? — выпучил глаза Павел Слободкин, глядя на пятёрку отважных. — А ну ка, подняли руки! Или вас потом в Союзе нигде не примут. На свадьбах играть будете!

— Паш, ты не злись и не обижайся. Нам музыка Пьера понравилась. Зачем ты говоришь сразу за всех. Ты моё мнение спрашивал? Зачем ты так? — спросил Саша Барыкин.