Вингер. Танке (СИ) - Лебедев Евгений Николаевич. Страница 15

Интересно, как так получилось, что Александр Морозов вернулся в Москву на полгода раньше? В своей прошлой жизни я работал тренером по футболу в государственной школе одной деревеньки возле Валенсии. Но в мае поменялся директор, и уроки физкультуры сократили. Что же вынудило Морозова вернуться в ноябре? Мысли прервал телефонный звонок.

— Добрый день, Александр Анатольевич. С вами говорит представитель банка «Деловая Москва». Мы приносим глубочайшие извинения за доставленные вам и вашей семье неудобства и сожалеем, что вам пришлось столкнуться с такой ситуацией. Со своей стороны мы постараемся разрешить ситуацию максимально быстро и комфортно для всех сторон.

— Вас плохо слышно, — вежливо ответил я и отключил телефон. Надо же, где-то мой телефон раздобыли. Пошли они куда подальше. Перед мамой пусть извиняются.

Увидел, что тренеры закончили с обедом и собираются уходить, и я поспешил к ним.

— Юрий Павлович, тут такое дело. Помните, на передаче я говорил про песню «Новогодняя»? Так вот, сегодня к пяти часам меня к себе домой приглашает певица Валерия. Она в Крылатском живёт. Нужно будет решить организационные вопросы по этой песне. Можно будет отъехать часа на два-три?

— Что скажешь, Александр Генрихович? — обратился Сёмин к своему помощнику.

— Я никаких проблем в этом не вижу. Пускай съездит к этой певице. Ведь это всё на благо команды, — сказал Бородюк и повернулся ко мне. — Но одного я тебя не отпущу. А то влипнешь в какую-нибудь неприятность. А послезавтра у нас игра. Я сам с тобой поеду. Если к пяти, да ещё в Крылатское добираться, то это где-то в четыре нужно выехать. Пойду со служебной машиной договорюсь.

И я тут же перезвонил Владимиру Сергеевичу, объяснил ситуацию с сопровождающим и получил добро. Не успел я выйти из столовой, как мне сообщили, что приехали одиннадцать динамовцев из академии в сопровождении Никиты Олеговича и ещё двух взрослых. Им выделили просторное помещение на первом этаже пансионата, куда я и направился.

В коридоре у кулера пил воду знакомый мне Никита Олегович. Мы поздоровались, и мужчина со вздохом поведал мне, что, если бы не отец одного паренька, которого звали Алексей Леонидович, то родители других детей могли бы его порвать на лоскутки.

— Вот откуда в людях столько злобы? Смотрите, мне даже пару пуговиц на куртке оторвали, — возмущался детский тренер. — Сначала кричали, что мы «своих» отберём, затем возмущались, что мы только одиннадцать ребят отобрали. Нашлись даже те, кто и сам хотел заплатить, только возьмите с собой. Поэтому мы и решили сюда приехать, чтобы все вопросы за раз решить. Вы уж извините. Я всё понимаю, что игра послезавтра, но вы и меня поймите. Наш народ уже ничему не верит. Многие решили, что вы просто пиаритесь, а когда до денег дело дойдёт, то в молчанку уйдёте.

Я на эти откровения просто пожал плечами. Я и сам в прошлой жизни бы не поверил словам какого-то семнадцатилетнего выскочки. Принял бы его за очередного пустозвона.

— Никита Олегович? — в коридор вышел Алексей Леонидович. Увидев меня, мужчина протянул руку. — Вы были правы, моего сына отобрали в группу счастливчиков. Сейчас вот хотим организационные вопросы прояснить. Родители выбрали меня представлять интересы воспитанников академии.

— А кто едет в Испанию из взрослых? — поинтересовался я.

— Александр Морозов, которого вы порекомендовали, и Никита Олегович.

Неужели я сейчас увижу прошлого себя? Хоть я уже давно себя отпустил, но мысли о том, что случится, например, если я до самого себя дотронусь, нет-нет, да проскальзывали. Вдруг ещё растворюсь в воздухе, как привидение?

— А вы не хотите поехать третьим? Если вас на работе отпустят, то я в академии договорюсь с питанием и проживанием. У вас отлично получается всю эту ситуацию в узде держать.

Вот не знаю почему, но этот фээсбэшник меня напрягал. Слишком много совпадений. Как говорят: «Держи друзей близко к себе, а врагов еще ближе».

— Если предлагаете, то с удовольствием съезжу. Тем более, сын там будет.

— Ну что, начнём? — открыл дверь Никита Олегович.

С ребятами я общался около часа. Надавил на то, что это не развлекательная экскурсионная поездка, а то место, где они будут пахать с утра и до ночи. Подсластил пилюлю тем, что за тренировочным процессом будут наблюдать скауты и агенты. И у талантливых ребят есть возможность показать себя. Рассказал и про еду в столовой, и про бассейн, и про комнаты, где они будут жить. Потом передал под расписку деньги Алексею Леонидовичу, которые снял в банке ранее, а в ответ получил список всех выезжающих с их данными. Пообещал сегодня же отправить всё это факсом в Испанию. В конце ребята захотели сфотографироваться со мной на память.

Удивительное ощущение — видеть себя со стороны. Я прошлый, вроде, повыше был.

— Рад с вами познакомиться, — протягиваю руку и замираю.

— Взаимно, — мою руку крепко жмут, и ничего не происходит. Никаких молний и прочих спецэффектов.

И я, наконец-то, осознаю. Есть я — Александр Граф, и есть он — Александр Морозов. И легко, беззаботно, как могут только дети, широко улыбаюсь. В душе я весь свечусь. Меня, наконец-то, отпускает.

— Знаете, глядя на вас сейчас, я действительно верю, что вы оплатили детям поездку. До последнего не верил. Я редко таких светлых людей встречал. На экране вы совсем другим смотритесь. Я хоть и работал в Валенсии, но на ваши игры вживую так и не попал. Зато по телевизору следил. Даже поддался всеобщей истерии и шарф «Валенсии» купил. Здорово вы с Т-34 придумали.

— Да я только идею подал. Выбрал эти цифры, так как они в сумме удачливую семёрку дают. Про танк сказал, а журналисты уже всё остальное раздули. Сами знаете, как это бывает. Я вашему отцу очень обязан. Если бы он не помог мне с поиском Тимати, кто знает, как бы там с квартирой всё обернулось. Теперь вот с Валерией помог. Он у вас замечательный человек. Рассказывал, что, когда у вас травма случилась, он лучших хирургов нашёл, а потом в институт физкультуры вас пристроил.

— Он мне этого никогда не говорил, — в замешательстве отвечает мужчина.

— Родители редко о своей помощи говорят. Я хотел бы пригласить вас на игру. Она двенадцатого будет на «Локомотиве». Да вы это и без меня, наверное, знаете, — усмехнулся я. — Мне два билета дали. Один я своей девушке отдал, а второй вам могу отдать. Будете рядом сидеть, за ней присматривать.

— Спасибо, Александр. Приду с большим удовольствием.

На этом мы попрощались, и я ещё долго смотрел в окно, как ребята загружаются в автобус. На душе тепло и спокойно. Толком поговорить с Морозовым так и не получилось. Ну ничего, будет у нас ещё время для общения. Пока отправлял факс в Испанию, пока переоделся, пришло время ехать в Крылатское.

Глава 4

Россия. Москва. 10 — 12 ноября 2005 года.

В Крылатское мы выехали только в четыре часа. Пораньше не получилось. Бородюк был погружён в свои мысли и смотрел в окно. А я достал телефон и проверил пропущенные звонки. Оказалось, что банк звонил ещё пять раз. Как же их прижучило! А один звонок был с Олиного телефона.

— Мам? Добрый день. Как вы там?

— Сынок, я тебе звонила, хотела пожелать тебе удачи на игре. Мы обедаем сейчас, у нас два часа дня. Сварила суп с фрикадельками. Димку забрала из садика. Дима, на, скажи Саше привет, — и через несколько секунд я услышал весёлый голос брата. — Пливет, Саша! — и снова голос мамы. — Вот егоза! Мультики побежал смотреть. Он бы их целыми днями смотрел. А у тебя как дела?

Мои губы сами по себе расплылись в улыбке.

— У меня всё хорошо, к Валерии сейчас еду. Может, знаешь её, это певица такая. Она за Пригожиным замужем. Вроде согласилась песню «Новогоднюю» с нами петь, которую я для сборной написал. Помнишь, ты мне советовала?

— Валерия? Которая «Часики» и «Таю» поёт? Саша, обязательно сфотографируйся вместе. Это же моя любимая певица. Я помню, как переживала, когда она со своим мужем разводилась. Такой неприятный человек оказался.