Короли алмазов - Терри Каролин. Страница 1

Каролин Терри

Короли алмазов

Пролог

Англия, 1866

Первый бриллиант, который привлек внимание Мэтью Харкорт-Брайта, покоился на пышной груди графини де Гравиньи; холодную красоту камня согревали мягкое тепло ее кожи и изнуряющий зной того лета, когда Мэтью исполнилось шестнадцать лет.

Получив приглашение провести школьные каникулы в Десборо-Парке у своего друга лорда Николаса Графтона, Мэтью обрадовался, когда за ними в Итон прислали экипаж, чтобы быстро доставить их по тенистым проселочным дорогам Беркшира, минуя Рединг, в западную часть графства. С одной стороны, Мэтью наслаждался поездкой, ему нравилось удобство экипажа, его элегантность, герб на дверце и тот особый прием, который они с Николасом получали по дороге, — но с другой, он испытывал тревогу и неловкость, опасаясь холодного приема со стороны герцога Десборо.

Дядя Мэтью носил титул графа Хайклира, и его земли граничили с поместьем Десборо, но отец мальчика был простым сельским священником, и Мэтью весьма болезненно воспринимал разницу между герцогским особняком и довольно скромным жилищем своих родителей. К тому времени Хайклиры уже не относились к числу самых богатых землевладельцев Англии, а по праву первородства не слишком большое состояние семьи целиком перешло старшему сыну. Отец Мэтью, преподобный Перегрин, был дворянином, но жил в бедности, и Мэтью и ему подобным попасть в высшее общество было нелегко.

Однако никто не смог бы заподозрить внутренней неуверенности Мэтью: с невозмутимым видом он сидел в углу экипажа, а его синие глаза с интересом смотрели на мелькавший за окном беркширский пейзаж. Длинные крепкие ноги и широкие плечи придавали Мэтью совсем взрослый вид; он вполне мог сойти за восемнадцатилетнего. Лорд Николас же по сравнению с ним выглядел совсем мальчиком, но никто даже не обращал внимания на Николаса, когда его друг был рядом. Мэтью обладал каким-то природным магнетизмом. Без всяких усилий со своей стороны он приковывал к себе взгляды окружающих. Каждый сразу замечал удивительную красоту его лица, выразительную линию щек, густые золотистые волосы, ясные синие глаза и твердый подбородок, говоривший о решительности характера. Только крупный рот с тонкими губами выдавал чувствительность его натуры. Сейчас, слегка закусив губу от волнения, Мэтью наблюдал, как экипаж миновал ворота усадьбы и остановился у величественного фасада особняка.

— Они, должно, быть, в саду, — сообщил Николас, выскакивая из экипажа, как только тот остановился, и бросаясь вверх по ступеням к двери.

Мэтью не спеша последовал за ним, чтобы дать своему другу время встретиться с семьей без посторонних, и он медленно прошел по прохладному коридору на террасу за домом и спустился по ступеням на лужайку. Его как волной окутал запах роз, доносившийся из сада, и разогретый воздух, в котором слышалось жужжание насекомых. Герцог и герцогиня Десборо и их дочери сидели в тени кедра за накрытым к чаю столом. Пастельные оттенки платьев, белоснежная скатерть и сияние столового серебра мгновенно бросились в глаза Мэтью, когда он вышел на яркое солнце и направился к столу.

Герцог Десборо встал из-за стола и сделал пару шагов в сторону гостя. Бледно-голубые глаза под кустистыми бровями пристально посмотрели на юношу, и лицо герцога исказило выражение пренебрежения и неудовольствия.

— Ваша светлость. — Мэтью поклонился.

Он был немного выше герцога и намеренно старался держать голову высоко. И хотя гордость заставляла Мэтью держать прямыми спину и плечи, ощущение своего более низкого положения, которое всегда появлялось у него в этом доме, вынудило его опустить глаза, когда герцог что-то пробормотал в ответ и отвернулся.

К счастью Мэтью не пришлось столкнуться с той же проблемой, приветствуя хозяйку дома; женщины реагировали на него совершенно иначе, чем мужчины.

— Мэтью, мой дорогой мальчик. — Герцогиня встала, чтобы заключить его в свои объятия. — Мы так рады тебя видеть.

— Очень любезно с вашей стороны было пригласить меня.

— Какие пустяки. У нас хватит места для всех! — ответила герцогиня, небрежно махнув рукой в сторону массивных стен и бесчисленных окон особняка. Надеюсь, твоя сестра чувствует себя лучше.

— Думаю, да. — Мэтью помедлил. — Но боюсь, что мне нельзя будет появиться дома еще несколько недель, — извиняющимся тоном произнес он.

— Несомненно! — воскликнула герцогиня. — Свинка может быть очень серьезной болезнью; ты ни в коем случае не должен подвергать себя опасности заразиться. Ты останешься у нас, мой мальчик, столько, сколько тебе захочется.

— Благодарю вас, мадам. Я и мои родители очень вам признательны. — И Мэтью вновь поклонился.

Герцогиня посмотрела на него, чувствуя, что несмотря на то, что она была матерью шестерых детей, этот юноша не оставлял ее равнодушной. Он всегда был очаровательным мальчиком, но сейчас, подумала она, в нем появилась новая сила и сдержанность, а его поразительная внешняя привлекательность превратилась в истинно мужскую красоту.

— Как ты повзрослел, — медленно произнесла она.

В этот момент Мэтью услышал восторженный вздох и с удивлением увидел, как на лице герцога появилось мечтательное выражение, строгий взгляд смягчился, а на губах появилось подобие улыбки.

Герцогиня посмотрела в ту же сторону, что и ее муж.

— А вот и графиня, — удовлетворенно сказала она. — Можно разливать чай.

Она шла к ним через лужайку; ее широкие юбки колыхались в такт шагам, зонтик скрывал ее лицо от солнца, на ней было белое шелковое платье с серебряными полосками, богато украшенное кружевами. Оно закрывало ее всю: от стройной шеи до кончиков изящных туфель. И все же это платье подчеркивало и ее соблазнительную фигуру с тонкой талией и пышной грудью, и грациозную походку.

Только когда женщина подошла, Мэтью увидел, что она была уже немолода. Но он даже не попытался определить ее возраст. У нее было овальное лицо с чуть выступающими скулами, кожа бледная и просвечивающая, как дорогой фарфор. Глубоко посаженные зеленые глаза с золотистыми крапинками излучали таинственный свет, а губы были крупными и явственными. На женщине была маленькая шляпка из белой соломки, украшенная белыми и желтыми цветами и белой атласной лентой. Шляпка была кокетливо сдвинута вперед и не скрывала роскошные каштановые волосы, высоко поднятые на затылке и сияющим каскадом падающие на плечи. Обращаясь с приветствием к герцогине, графиня повернулась к Мэтью так, что ему стал виден ее изящный профиль с чуть вздернутым носиком.

Никогда еще юноша не чувствовал себя таким робким и неуклюжим, и никогда так сильно не сожалел, что ему всего шестнадцать лет.

— Вы ведь уже встречались с дядей Мэтью, — сказала герцогиня, представив их. — С графом Хайклиром.

— Да, конечно. — Графиня прекрасно говорила по-английски с восхитительным французским акцентом; голос у нее был низким и хрипловатым. — Мне кажется, они похожи. — И прежде чем позволить герцогу проводить себя к столу, она окинула Мэтью оценивающим взглядом из-под длинных темных ресниц.

— Нет, Мэтью точная копия своего отца, — заявила герцогиня. — Перегрин всегда был привлекательнее брата. Как младшему брату, ему пришлось выбирать между армией и церковью, и он выбрал церковь. Насколько я помню, он всегда был излишне благочестивым. — И она чуть слышно вздохнула.

— А ты, Мэтью, ты тоже благочестив? — поинтересовалась графиня.

«Она смеется надо мной», — подумал он, стараясь не покраснеть от смущения.

— Не очень, — сдержано ответил он.

— Прекрасно! — И она опять искоса внимательно посмотрела на него, пока герцог любезно ухаживал за ней.

Мэтью начал передавать по кругу чашки с чаем и тарелочки с пирожными и сэндвичами, а тем временем герцогиня нахваливала его.

— Они с Николасом такие хорошие друзья, — тихо сообщила она, наклоняясь к француженке. — А его старший брат Фредерик учится в Оксфорде с Ламборном.