Одна смертельная тайна - Мартова Людмила. Страница 5

– Да мне и не надо, – по снизившемуся накалу в голосе становилось ясно, что Глафира исчерпала запас красноречия и сдается.

Так и получилось, что в последних числах марта, оформив двухнедельный отпуск и собрав чемодан, в котором, помимо нехитрой одежды, лежал ноутбук с практически готовой диссертацией, Александра Архипова отправилась в Глухую Квохту.

Остановиться на охотничьей базе не получилось.

– Да вы что, девушка? – возмутилась администратор, которую, судя по бейджику, звали Мариной, когда Саша осведомилась о наличии свободных номеров. – Начало сезона. Открылась охота на водоплавающую дичь. У нас уже половина номерного фонда занята, а к выходным и вовсе наплыв посетителей обещается. Все забронировано на месяц вперед.

– И что же мне делать? – с некоторым унынием уточнила Александра. – Вы мне, пожалуйста, посоветуйте, Марина, у кого здесь в деревне можно комнату снять?

– Да вот уж не посоветую, – замотала головой молодая женщина. На голове качнулись белокурые локоны. – Я сама не местная. Мы сюда вахтовым методом приезжаем. Вот я месяц отработаю – и домой.

В голосе ее прозвучал какой-то странный вызов, словно она обращалась не к Саше, а к кому-то другому.

– А что же, местные работать не хотят?

– А какие тут местные? Откуда им взяться? Тут на всю деревню с десяток жилых домов не наберется. Остальные заколоченные стоят. Летом-то, конечно, побольше будет: дачники приезжают. Да тоже в основном пенсионеры. А зимой и того хуже. Вот Александр Федорович нас и завозит сюда вахтами. Кому-то ведь работать надо.

– Александр Федорович?

– Аржанов. Владелец этой базы, – охотно пояснила Марина. Видимо, от скуки ее тянуло поговорить, пусть даже и с первой встречной. – У него три охотхозяйства. Основное-то в Архангельской области, «Медвежий угол» называется. Туда на вахту попасть – мечта. Зарплата там в три раза выше.

– Почему? – машинально спросила Саша.

Она всегда привыкла уточнять информацию, чтобы складывающаяся картинка получалась более целостной. Научный подход, а как иначе.

– Да потому что от цивилизации далече. Туда гости-то на вертолетах прибывают. Как правило, с самой Москвы. Большие гости, знаменитости всякие, политики, чиновники. Из тех, кого каждый день в телевизоре видишь. От того там и спрашивают строже, но и платят больше. А у нас тут все попроще. И номеров всего восемь. Четыре в этом здании, еще столько же в гостевых домиках. И зверья для охоты поменьше. В основном дичь. Ни тебе кабанов, ни оленей с косулями.

– А в «Медвежьем углу», получается, все это есть?

– Есть. И медведи есть, и лоси. Там уж охота так охота. А к нам приезжают любители птиц пострелять. У них капризов меньше, так что и нам доплата за вредность не идет. В прошлом году мне дважды посчастливилось в «Медвежьем углу» побывать, а в этом я сюда снова попросилась.

Странно. Зачем, если в «Медвежьем углу» платят больше?

– Ну ничего. Может, еще сложится, – посочувствовала ей Саша. – Так все-таки где же мне остановиться?

– Вы идите в пятый дом по Рябиновой улице, – вмешался в разговор молодой человек, возившийся в углу с лампочками под потолком. – Это, как из ворот выйдете, так до кромки деревни, там сразу по тропке направо. Прямо-то Березовая улица будет, а направо пройдете – и как раз на Рябиновой окажетесь. По ней чуть вперед надо, и там дом с цифрой пять увидите. Она крупно написана, не промахнетесь. Там тетя Нюра живет. У нее спросите. Она иногда постояльцев пускает. Дом у нее большой, а деньги нужны. Какая у старухи пенсия.

Тетя Нюра, значит. С Рябиновой улицы. А что, красиво.

– Спасибо, – поблагодарила Саша.

Она чувствовала, что устала с дороги. Сначала ехала ночь на поезде, потом час ждала рейсового автобуса, потом еще три часа терпеливо тряслась в нем, смирившись с бесконечными остановками, на которых входили и выходили люди, потом еще с километр шла пешком от остановки с указателем «Глухая Квохта» до поворота на базу с одноименным названием.

Собственно деревня была чуть в стороне, но совсем недалеко. Метров триста от развилки, ведущей к охотхозяйству. С непривычки от ходьбы устали ноги, да и чемодан, хоть и не тяжелый, все равно оттягивал руки. Колесики буксовали на мокрой, разъезжающейся под ногами глине.

Земля здесь еще не просохла с зимы, более того, в пролесках – Саша глазам своим не поверила – встречались съежившиеся островки лежалого ноздреватого снега. В Москве про него уже давно забыли, а здесь он еще лежал, не сдавался на милость победившей весне, играл в партизана.

К усталости примешивалось чувство голода. Завтрак входил в стоимость билета, но какая там еда в поезде, да и было это давно, пять часов назад. Часы показывали десять. Самое время для второго завтрака. Саша представила кружку горячего кофе с молоком, омлет на тарелке, большущий бутерброд с сыром и сглотнула. Вряд ли у тети Нюры она найдет что-либо подобное. Деревенские встают рано, да и не ждет ее никто.

– А поесть тут у вас хотя бы можно? – спросила она у Марины. – Есть тут что-нибудь вроде кафе?

– Девушка, какое кафе? – всплеснула руками женщина. Локоны снова угрожающе качнулись. – Завтрак гостям мы подаем, конечно. Но он у нас порционный. Все заранее рассчитано. Вы ведь не в «Рэдиссоне», ей-богу.

– Мариша, принеси второй прибор, – услышала Саша требовательный мужской голос и повернулась в сторону его источника.

Из двери, за которой угадывался длинный коридор, вышел высокий представительный мужчина с холеным лицом. Такие лица еще принято называть «породистыми». На мужчине был спортивный костюм, видно, что очень дорогой, известной российской марки «Вишневый сад». Очки на носу отливали благородным металлом оправы. Мамочки мои, золотой. На вид мужчине было лет пятьдесят. Саша невольно скосила глаза на его правую руку: есть кольцо или нет, и тут же выругала себя за подобную глупость.

– Я поделюсь с нашей гостьей своим завтраком. Все равно вы подаете столько, сколько не съесть, – распорядился он. – И быстрее, Мариночка, расторопнее. Наша гостья явно голодна, и я тоже. Как вас зовут, прекрасная незнакомка?

Последнее предназначалось уже Саше.

– Александра Архипова, – представилась она. – Я приехала из Москвы для работы над своей диссертацией.

– Кандидатская? Докторская? – осведомился мужчина. – Хотя, что это я. Вы так молоды, что докторскую бы защитить точно не успели.

– Спорный вопрос, – не согласилась Саша.

Одна из коллег профессора Розенкранца, Светлана Погребижская, работающая вместе с Александрой, была моложе ее на два года, но в прошлом сентябре защитила докторскую. Но не рассказывать же незнакомцу про Светлану.

– Кандидатская, – просто ответила она, следуя приглашающему жесту и проходя вслед за мужчиной в просторную комнату-столовую.

Здесь стоял большой стол, кажется дубовый, персон на двадцать, не меньше, и тяжелые стулья, тоже из дуба, с высокими резными спинками. С потолка на металлических крюках свисали хрустальные люстры, выполненные под старину, а может быть, и действительно старинные. В оконных промежутках висели чучела птиц, и Саша невольно завертела головой, разглядывая их. В детстве отдел природы в местном краеведческом музее был ее любимым местом, в котором она могла зависать часами.

– Проходите, Александра, садитесь, – мужской голос вывел ее из созерцания.

Мужчина в золотых очках уже предупредительно отодвинул от стола один из стульев и ждал, пока она усядется на приготовленное для нее место. Саша послушно подошла и села, расправила на коленях белоснежную салфетку.

– Позвольте представиться, Олег Якунин. – Мужчина склонил голову и чуть ли пятками не прищелкнул.

Военный, что ли. Александра знала, что такая привычка – при знакомстве щелкать каблуком о каблук – была частью военного приветствия, этакий намек на стойку «смирно» перед собеседником более высокого ранга. Увидел начальство – сразу пятки вместе, носки врозь, и если сделал это быстро, то обязательно должны звонко щелкнуть каблуки, доложив о должном усердии. Начальством Саша не была, и никакого усердия ей не требовалось.