Адмирал Империи 33 (СИ) - Коровников Дмитрий. Страница 11

Ни о каком организованном отходе или планомерном отступлении 1-го «ударного» не могло быть и речи. Паника и хаос полностью овладели некогда грозной и могучей армадой. Дисциплинированные соединения превратились в скопище кораблей, каждый из которых спасался как мог. Иные, сцепившись намертво с превосходящими силами русских, дрались до последнего, пока не запылали факелами пожаров. Другие в ужасе разлетались кто куда, подставляя борта под удары преследователей.

Лишь дивизионные адмиралы 1-го «ударного» еще пытались сохранить хотя бы подобие порядка и координации. Однако их отчаянные приказы и распоряжения тонули в чудовищной неразберихе, царившей в эфире. Офицеры связи надрывали глотки, пытаясь прорваться сквозь какофонию помех и требуя у подчиненных немедленного исполнения своей воли. Но, увы, их потуги были обречены на провал.

Командующие дивизиями 1-го «ударного» так и не смогли остановить паники, охватившей экипажи «янки». Причина тому была проста и страшна в своей неумолимой логике. Ведь они, повторюсь, абсолютно верили в непобедимость своего легендарного командующего и его не менее легендарного флагмана.

Хоть какой-то флотоводческий авторитет оставался лишь у двух американских адмиралов Нейтена Джонса и Элизабет Уоррен. Но первый сейчас во главе своего 6-го «ударного» космофлота находился на полпути к замеревшему и бездействующему Черноморскому флоту Ивана Федоровича Самсонова, а вторая до сих пор со своими дивизиями находилась вне сектора сражения, огибая наше построение и заходя эскадре адмирала Дессе с левого «фланга» и которая, видя происходящее, никак не отреагировала на случившееся.

Вице-адмирал Джонс-старший, после того как перестал радоваться при виде гибели линкора своего командующего, так как желал смерти Коннору Дэвису не меньше русских, затем попытался собраться с мыслями, как ему поступить дальше. Известие о поражении Дэвиса и разгроме его «непобедимого» флагмана буквально ошеломило Нейтена. С одной стороны, он уже давно мечтал, чтобы «Мясник» получил по заслугам. Слишком уж много о себе возомнил этот адмирал, открыто претендуя на лавры величайшего космического военачальника в истории.

Но, с другой стороны, Джонс-старший отдавал себе отчет, что гибель главнокомандующего посреди решающей битвы сулит американскому флоту катастрофические последствия. Сам он никогда не пользовался безоговорочным авторитетом среди подчиненных, полагаясь больше на устав и дисциплинарные меры. А вот Дэвис умудрился, наоборот, превратиться в объект поклонения со стороны личного состава, своего рода живую икону. И кто знает, как поведут себя обезумевшие от страха и растерянности экипажи, лишившись своего кумира?

Нет, как ни ненавидел Нейтен Дэвиса, но сейчас следовало отбросить личные счеты и думать о благе всего флота. Промедление и уход в рефлексию грозили обернуться настоящей катастрофой, бесславным разгромом доселе непобедимой армады. Необходимо было срочно принимать командование на себя, пока не стало слишком поздно.

Перед Джонсом-старшим стоял мучительный выбор: продолжить движение к эскадре Самсонова, либо возвращаться в сектор сражения, чтобы попытаться остановить бегство основных сил американского флота. Черноморская эскадра находилась к этому моменту достаточно близко и манила легкой победой над собой. Русские корабли казались легкой добычей, самой судьбой обреченной пасть к ногам победителя.

Но не все было так просто. Командующий Самсонов, недаром считавшийся одним из самых опытнейших космофлотоводцев, быстро распознал ловушку, в которую его старательно загоняли. Он знал, что вступать в бой с превосходящими силами американцев в его нынешнем положении — чистой воды безумие. Даже призрачный шанс на победу не стоил риска потерять свой космофлот.

Поэтому, едва на экранах русских кораблей замаячили силуэты приближающегося 6-го «ударного» Самсонов без колебаний отдал приказ к отступлению в глубь системы. Оставаться на месте в надежде на чудо — все равно что сознательно подставлять голову в пасть льву. А вот увести за собой как можно дальше в космические дебри «янки», заставив их потерять время и выдохнуться в погоне — это уже совсем другое дело.

План Самсонова сработал как нельзя лучше. Нейтен Джонс, в запале погони за ускользающим врагом, совершил фатальную ошибку, оторвавшись от своих соратников по оружию. Ведомый азартом охотника, американец увлекся бесплодной погоней на сотни тысяч километров, совершенно упустив из виду стратегическую картину. Он даже не задумался, что своим опрометчивым маневром обрекает на поражение всю американскую армаду, лишая ее последней надежды на спасение.

А ведь стоило Джонсу чуть дольше подумать головой, а не другим местом — и он без труда раскусил бы примитивную уловку русских. Куда важнее сейчас было вернуться к месту генерального сражения и навести там порядок в рядах деморализованных частей. С какой стати, спрашивается, гоняться за жалкими ошметками врага, вместо того чтобы добить его основные силы одним решающим ударом во «фланг»?

Увы, подобные здравые мысли посетили вице-адмирала слишком поздно — когда расстояние до Черноморской эскадры исчислялось уже миллионами километров, а связь с кораблями 1-го космофлота стала откровенно барахлить. К тому моменту, как Нейтен Джонс наконец осознал всю глубину своего просчета, дивизии Коннора Дэвиса уже дрогнули и начали беспорядочный отход на всех направлениях под мощным напором «раски». Сказывалось качественное превосходство русских кораблей, помноженное на фанатичный боевой дух экипажей после уничтожения «Гекаты».

Застонав от бессильной ярости, Джонс приказал разворачивать свои дивизии обратно к Никополю-4, в надежде успеть переломить ход битвы. Но было уже слишком поздно — основной космофлот американцев, в одно мгновение оставшись без главнокомандующего и так и не получив поддержки остальных флотов, побежал от кораблей «Лиса» Дессе с такой прытью, что его было уже не остановить. Создавалось впечатление, что сам космос восстал против незадачливых «янки».

Между тем, еще оставалась одна сила в стане противника, способная переломить ход сражения. Вице-адмирал Элизабет Уоррен, все это время хранившая подозрительное молчание, по-прежнему удерживала свою эскадру на почтительном расстоянии от основного театра боевых действий. Ее корабли зависли в стороне, не предпринимая ни малейших попыток вмешаться в схватку. Хотя по всем законам военного искусства Уоррен давно уже должна была нанести решающий удар во «фланг» увлекшимся преследованием русским, чтобы спасти разваливающийся на глазах строй американцев.

Но шли минуты, а адмирал так и не отдала соответствующего приказа, безучастно наблюдая за избиением своих товарищей. Что двигало Уоррен в этот критический момент — обида на Дэвиса, мелочная злоба или тщательно просчитанный план по устранению опасного соперника — осталось неизвестным. Как бы то ни было, но ее 4-ый «вспомогательный» так и остался на месте, воздержавшись от малейшего намека на помощь гибнущим соотечественникам. Что, по сути, стало последним гвоздем в гроб американской эскадры.

Под командованием Элизабет Уоррен сейчас находилось около семидесяти крейсеров и фрегатов, а также несколько линкоров — более чем внушительная сила, способная переломить ход любого сражения. Стоило лишь ударить по дивизиям Дессе в нужный момент и в нужном месте — и победа американцев была бы обеспечена.

Введи Элизабет свои резервы в бой сейчас, пока главные силы русских увязли в погоне и добивании дрогнувшего противника, она вполне могла переломить ситуацию. Ее свежие, сохранившие полную боеспособность корабли с легкостью опрокинули бы наши ослабленные и рассредоточенные порядки. А там, глядишь, и Джонс подоспел бы со своим 6-м флотом, вильнув хвостом от ускользнувшего Самсонова. Совместными усилиями они еще могли спасти от полного разгрома 1-ый «ударный», дать ему передышку, прикрыть фланги, а затем, перегруппировавшись, обратить вспять неудачно складывающееся сражение с коварным Дессе.

Но Элизабет, хладнокровно взвесив все «за» и «против», медлила, словно гончая, сидящая в засаде в ожидании дичи. Железная леди американского космофлота привыкла полагаться в первую очередь на свой острый, как лазерный луч, аналитический ум. Там, где прочие адмиралы пускались во все тяжкие, очертя голову бросаясь в атаку, Уоррен предпочитала тщательно просчитать каждый свой шаг, каждое движение, каждый вздох.