Адмирал Империи 33 (СИ) - Коровников Дмитрий. Страница 23

Итак, «янки» безвылазно сидели в «Тавриде» зализывая раны и не решаясь снова показаться в «Екатеринославской». А Большая Императорская Эскадра адмирала Дессе, достойно выполнив свою миссию, была через некоторое время распущена как единое соединение…

Глава 7

Место действия: столичная звездная система HD 35795, созвездие «Орион».

Национальное название: «Новая Москва» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Российской Империей.

Точка пространства: планета Новая Москва-3.

Комплекс Большого Императорского Дворца.

Дата: 13 апреля 2215 года.

Перед первым министром, склонившимся сейчас над бездыханным телом императора Константина, встала страшная дилемма. В голове Птолемея хаотично метались обрывки мыслей, постепенно складываясь в несколько возможных сценариев дальнейших действий. Каждый из вариантов сулил Империи нешуточные потрясения, однако бездействие грозило еще худшими последствиями.

Выбор, представший перед Граусом, можно было без преувеличения назвать судьбоносным. От того, как он поступит сейчас, зависело ближайшее будущее огромной космической державы, простирающейся более чем на сотню звездных систем. Тут любая ошибка, любой опрометчивый шаг мог обернуться катастрофой вселенского масштаба. Именно поэтому первый министр медлил, не решаясь сразу принять окончательное решение.

Птолемей лихорадочно анализировал открывшиеся перед ним альтернативы, прикидывая их плюсы и минусы. Проще всего было бы — инициировать выборы нового монарха из числа наиболее популярных сановников и космофлотоводцев, как это уже не раз бывало в прошлом. Процедура отработанная: Сенат высказывается, Госсовет утверждает, Церковь благословляет. Империя получает очередного «идеального государя», призванного повести ее к новым свершениям. Вот только в нынешних условиях ожесточенной борьбы кланов подобные выборы рискуют неминуемо перерасти в грызню между претендентами, парализовав работу правительства. А учитывая накал внешнеполитической обстановки, державе такой паралич категорически противопоказан.

'Итак, что мы имеем, — думал первый министр, — Первое что напрашивается — это идти проторенной дорогой, а именно — согласно закону и традициям объявить о выборах нового царя. Так делалось вот уже полтораста лет, так должно быть и сейчас… Но, лично для меня это невыгодно. Во-первых, я, как и усопший государь-император, абсолютно не вижу на сегодняшний момент достойного кандидата. Из тех адмиралов, министров и губернаторов, которых я знаю, личности, способной своими качествами и авторитетом сплотить сто тридцать пять звездных систем Империи, нет и в помине. Во-вторых, новоизбранный монарх в кратчайшие сроки сменит Кабинет Министров, поставив на ответственные посты своих верных себе людей. Соответственно, если это будет не мой кандидат, а с учетом того, что у меня на данный момент такого кандидата нет, это значит своей должности я лишусь со стопроцентной долей вероятности, — первый министр обреченно покачал головой, упрекая себя за то, что весь его аналитический ум оказался не способен спрогнозировать возникшую ситуацию, а именно ранение и смерть Константина Александровича Романова. — Что ж, сам виноват, что не подстелил соломку и не подготовил пару-тройку достойных кандидатур… Теперь поздно посыпать голову пеплом, надо думать, что делать.

Он стоял у панорамного окна, задумчиво глядя на простирающийся внизу мегаполис. Небоскребы имперской столицы, словно исполинские копья, пронзали густые облака смога, а между ними сновали бесчисленные флайеры и спидеры, сплетаясь в причудливый узор воздушных трасс. Однако величественный урбанистический пейзаж не мог отвлечь Птолемея от главной дилеммы, терзавшей его разум. Смерть императора Константина поставила министра перед сложнейшим выбором, от которого зависела не только его собственная судьба, но, возможно, и судьба всей Российской Империи.

«Потеря должности при дворе мне не подходит, — мысли бешено продолжали роиться в голове первого министра Птолемея. — Значит, выборы нового императора проводить не в моих интересах. Выборы неизбежно приведут к перестановкам в правительстве, и тогда моя должность окажется под угрозой. Я слишком долго и упорно карабкался к вершинам власти, чтобы в одночасье лишиться всего».

Птолемей вновь обратил свой взор на панораму за окном. Однако теперь он смотрел на нее уже другими глазами — глазами человека, который твердо определился с дальнейшим курсом действий.

— Что ж, раз уж выборы отпадают, остается послушаться воли усопшего и огласить-таки завещание… — министр на мгновение запнулся, словно не решаясь произнести эти слова вслух. — Я не могу спрогнозировать, что последует за этим. Ведь престолонаследия от отца к сыну не было в нашем секторе контроля со времен Великой Экспансии. Это может спровоцировать в большие потрясения…

Птолемей в задумчивости побарабанил пальцами по подоконнику. Да, оглашение завещания было рискованным шагом, грозившим дестабилизацией политической обстановки. Однако у этого варианта имелись и свои плюсы.

— Впрочем, в одном я могу быть уверен, — вполголоса пробормотал министр, словно убеждая самого себя. — Если завещание будет озвучено, я сохраняю свою должность и продолжаю держать в своих руках все нити управления. Значит, решено — завещание должно быть оглашено. Но остается вопрос, кого же посадить на трон? Старшего сына императора, Артемия Константиновича, или младшего — Ивана?

Птолемей глубоко вздохнул, взял планшет и, склонившись над ним, начал что-то быстро печатать, периодически сверяясь с какими-то документами на голографическом дисплее. Пальцы Птолемея порхали над сенсорной клавиатурой, словно одержимые. Казалось, они живут своей жизнью, независимо от хозяина. Через несколько минут министр закончил печатать, еще раз внимательно перечитал написанное и, удовлетворенно кивнув, отправил файл по закрытому каналу связи…

Через несколько минут, выйдя из медицинского модуля, где в погасшей регенерирующей капсуле лежало бездыханное тело императора Константина Александровича, Птолемей быстрым шагом в сопровождении вооруженных гвардейцев направился в Большой Тронный Зал дворца. Там, в ожидании вестей о состоянии императора, собрался весь цвет российской аристократии — двор, члены императорской фамилии, представители самых знатных семей Империи, которые находились сейчас в столице.

Птолемей на ходу поправил мундир и вошел через распахнутые двери в Тронный Зал, где гул множества голосов тут же смолк, словно отсеченный невидимым клинком. Все присутствующие обернулись на звук тихо открывшихся пневмо-дверей и обратили на вошедшего свои напряженные взоры. Птолемей невольно усмехнулся про себя, на лицах большинства собравшихся читалась плохо скрываемая тревога. Все они понимали, что вот-вот должно произойти нечто важное, способное перевернуть привычный ход вещей…

В гробовой тишине зала эхом прозвучали слова первого министра:

— Государь-император Константин Александрович Романов пять минут назад покинул этот мир…

Стон и вопли, раздавшиеся в этот момент в зале у большинства собравшихся, были скорее наигранными, чем искренними. Все находившиеся здесь, помимо того, что знали и понимали, что это рано или поздно должно было произойти, являясь взрослыми людьми и опытными в том числе и царедворцами обычно были более скупы в проявлении своих чувств. Сейчас же, театрально заламывая руки и закатывая глаза, они явно переигрывали.

Хотя не все. Несколько человек, в том числе княжна Таисия Константиновна и ее сводный братик Иван, по-настоящему переживали этот драматический в их жизни момент, хотя и не показывали, как им сейчас больно, держа лицо и не опускаясь до слез. Таисия стояла неподвижно, словно мраморная статуя. Иван крепко вцепился в руку сестры, его большие карие глаза были полны непролитых слез.