Скрывая улики. Компиляция (СИ) - Картер Крис (1). Страница 88

Он помолчал с минуту, пытаясь обнаружить скрытый смысл вопроса.

— А что? Ты думаешь, что я — тот самый таинственный лейтенант, с которым работал Дорси?

— Ну, с кем-то же он работал, — сказал я. — Пока я не готов исключить ничьего участия.

— Будь осторожнее — подумай, кого обвиняешь, — сказал он, и тон его был еще более угрожающим, чем слова.

— Ты не собираешься ответить на мой вопрос, Ник?

— Я сам попросил, чтобы мне дали это дело.

— Почему?

— Я не любил Дорси, и мне не нравились его делишки. Но убийства полицейских нравятся мне еще меньше.

Глава 15

Время — наш главный враг. Оно нагло, бескомпромиссно и оскорбительно ведет себя всегда назло нам. Это моя теория, в верности которой я не сомневаюсь. Это одна из тех мудрых теорий, до которых я дошел своим умом в одной из таких же хреновых ситуаций, лежа в постели без сна в три часа ночи.

Неделя подготовки к суду, назначенному на сегодняшнее утро, хорошо иллюстрирует мою мысль. Для Лори время тянулось мучительно медленно. Для нас с Кевином сегодняшний день приближался, как товарняк, несущийся на всех парах. Каждую минуту каждого дня мы делали все возможное, чтобы подготовиться, просчитать стратегию защиты, в которой сможем быть уверены, — и пока что даже близко к этому не подошли.

Я вырубился около четырех утра и проснулся в семь — кровь буквально кипела от адреналина, сердце готово было выпрыгнуть и поскакать в суд впереди меня. Лори, кажется, была скорее возбуждена, чем нервничала. Перспектива наконец-то выйти из дома оказалась столь радостной, что на время пересилила нормальный человеческий страх, который она должна была испытать и, несомненно, еще испытает. Но это ничего — в данный момент я боялся так, что хватало на нас обоих.

Судебный пристав прибыл в девять, дабы сопроводить Лори в суд, и она впервые прошла сквозь толпу журналистов, собравшихся вокруг дома. В основном вопросы, которыми ее закидывали, относились к тому, как она чувствует себя перед началом суда. Кто-то спрашивал о наших личных отношениях — в последние несколько дней пресса пережевывала эту тему. Высказывались предположения, что Лори разрушила мой брак, а также завуалированные нападки по поводу того, что смешивать частную жизнь с профессиональными обязанностями недопустимо.

Я отвечал на вопросы открыто и прямо, признавая, что люблю и давно любил Лори и что наши отношения начались после моего развода, но до того, как Лори стала моей клиенткой. И что Лори было нелегко и неловко согласиться на мою защиту, особенно когда сложилось так, что другого выбора у нее не оставалось.

Возле суда журналистов было гораздо больше, чем возле дома, но нас провели через служебный вход. Едва мы заняли свои места за столом защиты, Топор начал заседание — как всегда, с формальностей, предшествующих любой судебной процедуре.

За столом защиты рядом со мной сидели Кевин и Лори. Напротив, через проход, располагался Дилан с двумя другими обвинителями. Он был одет в свой лучший выходной костюм — я даже удивился, что у него нет цветка в петлице. Дилан создавал вокруг себя атмосферу самоуверенности, которую я мечтал стереть с его лица.

Как я и ожидал, зал был битком набит любопытными, которые, если верить судебному приставу, выиграли желанные места в лотерею — и такая лотерея будет проводиться каждый день. Сегодняшние посетители, которые вроде бы должны были считать себя счастливчиками, что попали сюда, уже начинали изрядно скучать из-за рутинной процедуры подбора присяжных.

Я проконсультировал двух присяжных советников по тактике, но, в конце концов, решил заняться всем сам. Одна из тех немногих вещей, в которых должны убедиться присяжные, — это несоответствие внешности и манеры поведения Лори с жестокостью убийства. Присяжные советники считали, что женщинам-присяжным будет очень трудно поверить, что Лори могла совершить подобное, но я не мог с ними согласиться. Я намеревался прислушиваться к тому, что говорит мне внутреннее чутье, хотя было бы здорово, если бы мои внутренности наконец перестало крутить — иначе мне никак не услышать это самое нутро.

Подбор присяжных считается самым важным этапом судебного разбирательства, процессом, в течение которого дело может быть выиграно или проиграно до того, как будет вызван первый свидетель. Это считается прописной истиной, однако на практике подбор едва ли играет такую важную роль.

Опытные юристы достаточно искушены в этой процедуре, и маловероятно, что одной из сторон удастся добиться решающего преимущества. Это как в футболе. Тактика игры, все эти крестики-нолики, жизненно важна для успеха команды, но современный тренерский состав настолько мудр и опытен, что обычно решающее преимущество команды развивается в совсем других областях.

Дилан при каждом удобном случае открыто называл Лори безжалостным бывшим полицейским, тогда как моей задачей было заставить всех видеть в ней нежный цветок. На самом деле она была и тем, и другим, что делало нашу маленькую игру более острой.

Лори терпеть не может, когда я называю суд игрой, однако я вижу это именно так — и так и должен его видеть, чтобы показать все, на что способен. Это игра в том смысле, что здесь есть стратегия и удача, ажиотаж и хладнокровие, взлеты и падения и, конечно, победители и проигравшие. Игру игрой делают вовсе не ставки — ты играешь, чтобы выиграть, а потом уж подсчитываешь барыши, и не важно, насколько тяжелее стал твой кошелек.

Чтобы моя работа была эффективной, я должен обезличить дело для себя, смотреть на него только с позиции стратегии и тактики. В данном случае для меня здесь крылась большая опасность, другая же опасность состояла в том, что обвинение, по-видимому, было построено непробиваемо. Попытка отойти и посмотреть на дело как на игру для меня была сопряжена с постоянной внутренней борьбой — я не мог забыть о конкретных людях и о том, как безумно высоки ставки.

Я боялся, что не смогу вести дело достаточно хорошо, чтобы победить, но чтобы провести его хорошо, мне нельзя бояться.

Топор был в хорошей форме. Я всегда подозревал, что он не расстается с «измерителем сердитости». Чем более значимым было то или иное обстоятельство, чем более напряженным был момент, тем больше он сердился и угрожал. Сегодня его «сердитометр» стоял примерно на отметке 7 по десятибалльной шкале, и это означало, что он, несомненно, может наорать на юриста трехэтажным благим матом, но стирать в порошок и испепелять на месте вряд ли станет. Это был знак, что он считает наше дело важным. И в этом он был прав.

Примерно через час Топор повернулся ко мне.

— Защита готова?

— Да, ваша честь, — солгал я, и мы с разбега окунулись в дело «Нью-Джерси против Лори Коллинз».

Сотня кандидатов в присяжные была приведена в зал суда, и Топор прочел им стандартную лекцию о важности их работы для общества. Он поблагодарил их за то, что они хорошие граждане, но он знал не хуже меня, что все эти люди здесь потому, что в отличие от большинства других хороших граждан не смогли придумать, как отвязаться от столь почетных обязанностей.

Присяжные получили опросники для заполнения, в которых содержались многие из тех вопросов, которые будут задавать им юристы. Эта процедура была придумана для того, чтобы сократить время и силы юристов, необходимые на данный процесс, потому что записанные ответы нередко помогают отсеять непригодных без траты времени на интервьюирование.

Процесс отбора двенадцати основных и четырех дополнительных присяжных, которые решат судьбу Лори, занял два с половиной дня. Семь мужчин, три афроамериканца, один латиноамериканец. Среди них не было специалиста по хирургии мозга, однако должен признать, что для присяжных у них был интеллект выше среднего и бесспорная широта взглядов. И это важно, потому что им придется понять и прочувствовать защиту, если, конечно, до нее дойдет дело.

Последний член группы присяжных принес клятву в три часа дня, и Дилан обратился к Топору с просьбой отложить официальное открытие слушаний на завтрашнее утро. Это меня устраивало — у меня появлялось дополнительное время на подготовку. Я попросил Кевина и Маркуса приехать ко мне к шести часам, чтобы мы могли еще раз определиться, что мы имеем и что нам необходимо.