Скрывая улики. Компиляция (СИ) - Картер Крис (1). Страница 95

Тот факт, что Винс согласился встретиться со мной в такой час, красноречиво свидетельствовал о личности Лори. Винс Сандерс, Пит Стэнтон, Кевин Рэндалл, Маркус Кларк, Энди Карпентер… все мы знали, что за человек Лори и чего она достойна. И если мы хоть чего-то стоим, то, клянусь, она и дня не проведет в тюрьме.

Винс запихал пончик целиком в рот, взял фотографию и понес ее в комнату, набитую огромными машинами и людьми, обслуживающими всю эту технику. Всего за несколько минут работа была завершена, он вынес мне увеличенную фотографию и выложил передо мной на стол.

Теперь татуировка Стайнза была по меньшей мере втрое крупнее, чем на первоначальной фотографии. Я не знал, что надеюсь там увидеть — может быть, имя или еще что-нибудь, что может стать ключом к разгадке тайны его личности. Разглядеть изображение было все равно трудно, но, кажется, моим надеждам не суждено было оправдаться.

— И что это за чертовщина? — спросил я.

Винс с отвращением покачал головой.

— Ты что, один из этих хиппующих хитрожопых умеренных либералов, пораженцев, дерьмовых ублюдков-пацифистов?

— Почти, — кивнул я.

— Это перекрещенные стрелки. Твой пацан — десантник из войск особого назначения. Зеленый берет. [8]

Коли так, это может быть полезно.

— Это точно?

Винс фыркнул и указал на свое правое колено.

— Еще бы не уверен. Если бы это проклятое колено не шутило со мной шутки, я бы бил коммунистов бок о бок с твоим дружком.

Я указал на его другое колено.

— А мне казалось, что у тебя левое колено шалит.

Он кивнул без тени смущения.

— Это часть их шалостей.

Я поблагодарил Винса, и когда уже уходил, он меня потряс своим великодушием, предложив пончик с джемом. Таковы толстяки: чем толще, тем добрее.

Добравшись домой, я перехватил три часа сна и поднялся в шесть утра, чтобы позвонить Кевину и сообщить, что мы должны найти способ пробить Стайнза, или как там его настоящее имя, через данные по десантным войскам.

— Без проблем, — ответил он. — Я позвоню своему шурину.

Оказалось, что шурин Кевина — подполковник Франклин Прентис, чье подразделение расквартировано на военно-морской базе Форт Джексон, Южная Калифорния. Не то чтобы Кевин часто имел с ним дело, но случилось так, что он оказал ему некоторые услуги в сфере законности, за которые подполковник Прентис был бы рад отплатить. Это была улыбка фортуны — первая за все время, что мы работали над этим делом.

Мы договорились, что Кевин потратит день на раскрутку этого следа, и мне, неумехе, придется в одиночку выступать в суде. А если удастся отложить слушания на день, то это будет еще одна большая удача.

Дилан, воодушевленный событиями вчерашнего вечера, настроен был воинственно. Прежде чем вошли присяжные, он сообщил Топору о новых находках и попросил разрешения пересмотреть как общий список свидетелей, так и порядок их вызова. Он хотел, чтобы присяжные сразу узнали о провале защиты. Я возражал, но Топор не внял моим молитвам и выбранил меня.

В качестве первого свидетеля Дилан вызвал полицейского, который вчера был у меня дома, чтобы тот описал имевшие место события. Присяжные, кажется, не были очень уж удивлены, и это свидетельствовало о том, что они пренебрегали многократными увещеваниями Топора избегать средств массовой информации в течение слушаний. Обнаружение головы Дорси на территории моей частной собственности было главной новостью сегодняшнего утра.

Следующим свидетелем в списке Дилана был мой сосед Рон Шелби, который неохотно подтвердил, что видел, как Лори копается в огороде. Когда настала моя очередь задавать вопросы, я вынудил его признать, что он видел только, как она сажает там семена, а не головы. Затем я спросил:

— Не помните ли вы, когда в последний раз видели, что моя подзащитная вскапывала огород?

Он ненадолго задумался.

— Точно не припомню. Может, пару месяцев назад. Трудно вспомнить. Ну, то есть тогда мне это не казалось чем-то необычным.

— Это было днем? — спросил я.

— Да, разумеется. И еще я в будни работаю, так что это был выходной. — Он явно старался быть полезным.

— Мисс Коллинз действовала скрытно? Как будто пыталась что-то спрятать?

Он покачал головой.

— Нет, она помахала мне рукой, а потом мы немного поболтали.

— Не заметили ли вы каких-либо странностей в ее поведении? Может быть, вы почувствовали, что что-то не так?

Шелби понял, к чему я клоню.

— Нет, сэр. Она была очень милой. Она вообще очень хороший человек.

Дилан запротестовал, но Топор отклонил протест. Я закончил предположением:

— Мистер Шелби, если бы вы пытались спрятать нечто важное, вы стали бы делать это посреди бела дня в выходной, когда все соседи смотрят на вас?

Шелби сказал, что, конечно, никогда бы так не поступил, и я отпустил его. Я добился некоторого успеха, но Дилана, кажется, это совершенно не беспокоило — главным образом потому, что его следующим свидетелем был патологоанатом, доктор Тайлер Лэнсинг.

Доктор Лэнсинг был уже в возрасте и вскоре должен был выйти в отставку, которая завершила бы его вполне удачную карьеру. Он, без сомнения, провел в судах больше времени, чем я, и если в природе существовало такое чудо, как действительно невозмутимый свидетель, то он был именно таким.

Дилан попросил его представить свое заключение относительно времени смерти и того факта, что отрезанная голова и сожженное тело принадлежали одному и тому же лицу. Лэнсинг также упомянул и то, что убийца ударил сзади, а это означало, что Лори могла убить Дорси без предварительной борьбы, что в глазах присяжных выглядело довольно правдоподобно.

Любой присутствующий в суде при наличии головного мозга в рабочем состоянии знал, что показания Лэнсинга точны и достоверны, и присяжные, без сомнения, осудили бы любого, кто попытался бы заставить их поверить в обратное. И слава Богу, потому что у меня хватало ума не пытаться.

— Мистер Лэнсинг, — начал я, — вы утверждаете, что голова, извлеченная из земли прошлым вечером, была отделена от туловища приблизительно три месяца назад?

— Именно так, — кивнул он.

— Возможно ли было определить по лицу, что голова принадлежала Алексу Дорси?

— Да, возможно.

— Почему же разложение практически не затронуло лицо?

— Голова была герметично упакована в пластик, — сказал он.

— Она была завернута в пластиковый мешок?

— Нет, герметизация была проведена более тщательно. Это был толстый пластик, скрепленный и запаянный на кромках.

— Следовательно, целью этой герметизации было сохранение от разложения? Консервация головы?

Дилан выразил протест:

— Ваша честь, свидетель не может знать, каковы были мотивы убийцы.

— Принимается, — сказал Топор.

Я предпринял новую попытку:

— Известно ли вам, для чего еще может быть использован пластик, кроме как во избежание разложения?

Он пожал плечами.

— Он также предохраняет от загрязнения.

— И в результате голова сохранилась настолько, что лицо поддается опознанию?

— Да. Разумеется.

— Позвольте мне резюмировать ваши слова и скажите, прав ли я. Убийца обезглавил и сжег тело, в результате чего его опознание представляло определенные трудности. Затем убийца запаковал голову в герметичный пластиковый пакет, таким образом сохраняя ее от разложения, чтобы обеспечить опознание. Я правильно понимаю?

— Да.

— И после этого тело было оставлено в таком месте, которое не имело очевидной связи с подзащитной, но голова была помещена в такое место, которое было напрямую связано с ней?

Дилан запротестовал, заявив, что это выходит за рамки судебно-медицинской экспертизы. Топор принял протест, но я уже сказал то, что хотел. И, несмотря на протест, я вогнал последний гвоздь:

— Доктор Лэнсинг, насколько хорошо вы знали мисс Коллинз, когда она служила в полиции?

— Я бы сказал, довольно хорошо.