Тверской баскак. Том Пятый (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus". Страница 58
Я вижу это по тому, как двинулась вперед еще не выстроившаяся в боевой порядок конница. Быстро прикидываю ширину и глубину фронта, и получаю, что в атаку сорвалось не меньше полутора тысяч рыцарей.
«Это почти все, что господин герцог имеет. — Иронично замечаю про себя. — Азартный паренек! Как раз то, что надо!»
В это время передовой отряд люксембуржцев оставил преследование стрелков и развернулся против монгол. Перегруппировавшись плотнее, он острым шипом вонзился в разряженный строй ордынцев. В такой сече, даже имея полуторакратное превосходство, монголам пришлось бы туго, но сзади на рыцарей Люксембурга уже насели те, кого они только что преследовали. В один миг там завязалась ожесточенная схватка.
Перевожу взгляд с левого фланга в центр и вижу, как набирая ход и растягиваясь по всему фронту, конница герцога Лотарингского устремилась вперед. Сразу пугать врага огненным шквалом я не планирую, и «артиллерия» пока молчит. Впереди только рота громобоев и арбалетчики.
Вижу, как стрелки вскинули ружья и взвели арбалеты. Дистанция все меньше, но никто не стреляет, все ждут команды. Убойная дистанция — пятьдесят шагов. В бою, стоя перед несущейся на тебя конницей — это значит почти в упор. Только, чтобы выстоять и дождаться команды, требуются железные нервы, опыт и многолетняя выучка.
Наконец, слышу рев Ефима Рогожи.
— Пли!
И вслед за ним крик капитанов арбалетчиков сливается в один крик.
— Плиииии!
Грохот тяжелых мушкетов, заглушает щелчок спусковых механизмов сотен арбалетов. Вонючий пороховой дым застилает все серым туманом, а стрелки уже десятками ручейков утекают за спины пикинеров. Те смыкают ряды еще плотнее, и вырвавшуюся из дыма конницу встречает лес выставленных пик.
Лошади вскидываются на дыбы, сбрасывая всадников. Конское ржание и человеческие вопли накрывают все поле боя. Для рыцарей такой поворот неожидан, и, разом охладев, они топчутся перед выставленными пиками. Не в состоянии дотянуться до пикинеров своими копьями и мечами, они не знают, что делать.
В этой хаотичной суете противника, мои стрелки быстро и привычно заняли позиции на фургонах, и на головы атакующих вновь посыпались арбалетные болты. Этот смертоносный дождь окончательно вывел из себя лотарингских рыцарей, и они начали отходить, пытаясь выйти за радиус арбалетного поражения.
В центре противник начал потихоньку отступать, а вот на флангах ему удалось врубиться в баварские и бранденбургские порядки. К тому же, у южного склона, несмотря на меньшинство, тяжелые люксембургские всадники по-прежнему держатся молодцом.
Глядя на все это, я начинаю думать, что окончание первого этапа было бы неплохо ускорить.
С этой мыслью поворачиваюсь к герцогу Альберту.
— Вы хотели развлечься, Ваше сиятельство! — Показываю ему на свалку у южного склона. — Так помогите нашим степным друзьям, они вам будут за это весьма признательны!
На лице герцога появилась презрительная гримаса, и вместо ответа он лишь с гулким стуком опустил забрало шлема. В следующий миг его меч с лязгом вылетел из ножен.
Взмахнув им над головой, герцог резко бросил коня в галоп. Оруженосцы со штандартом рванули за ним, а следом, сотрясая землю топотом копыт, помчались и две сотни панцирной саксонской кавалерии.
Обогнув наши порядки по левому флангу, саксонцы внезапно врезались в строй рыцарей Генриха Люксембургского. Мощный и неожиданный удар мгновенно опрокинул порядок люксембуржцев, и те обратились в бегство. Герцог Альберт с монголами бросился их преследовать, и теперь уже весь правый фланг лотарингцев оказался под ударом.
Слышу рев трубы, это герцог Ферри командует общее отступление. Я тоже киваю трубачу, и наш сигнал «отбой атаки» звучит вслед герцогской трубе.
Повинуясь сигналу, монгольская полутысяча и разведчики Еремея тут же начали разворачиваться, а вот на герцога Альберта команда не подействовала. Он продолжил преследовать люксембуржцев как хорошая гончая дикого зверя.
Выругавшись в сердцах, мысленно крою всех высокородных сеньоров вместе взятых. Спасение Альберта может нарушить все мои планы, потому как на этом этапе я не хочу разгрома противника. Положение сейчас такое, что стоит бросить в бой еще хоть пару сотен, и отход врага может превратиться в бегство. А ведь это всего лишь передовой отряд! Где-то там, на горном тракте подходят другие отряды. Они намного больше и их лидеры куда авторитетней. На узкой дороге, они остановят бегущих и легко отразят любое преследование. Потом, осмыслят случившееся, дождутся подхода отставших частей, и это будет уже совсем другая армия. Мне это не нужно! Мне нужно, чтобы побежало все войско! И бежало так, чтобы его было уже не остановить, а для этого требуется, чтобы бегущая лавина была куда массивней и тяжелее, чем та преграда, что захочет встать у нее на пути. То есть, необходимо разгромить и заставить бежать, как минимум, весь передовой корпус. Только тогда есть реальный шанс, что этот поток унесет с собой и отставшую королевскую армию.
Проще говоря, мне надо, чтобы все подходящие отряды повторили ту же ошибку, что и Ферри III, а для этого разгром авангарда противопоказан. Наоборот, у противника должно сложиться впечатление, что произошло лишь дурацкое недоразумение, и все легко можно исправить, надо только поднажать.
Словно подслушав мои размышления, со стороны Льежского тракта в долину начали выезжать еще всадники. Пытаюсь разглядеть кто это, но безуспешно, слишком далеко.
Мысленно прикидываю варианты.
«Если королевский паж ничего не перепутал, то это должен быть передовой отряд Карла Анжуйского или графа Артуа. — Тут я иронично усмехаюсь. — Кто бы ни был, они как нельзя кстати!»
Вид появившихся подкреплений подействовал на лотарингское воинство ободряюще, а на саксонского герцога как отрезвляющий ушат воды. Альберт вдруг увидел, что он один посреди врагов и только чудом еще не взят в кольцо. Осадив коня и враз поумнев, герцог развернул своих рыцарей обратно. На его счастье, радостная сумятица и общий хаос в стане врага позволили ему уйти почти без потерь.
Смотрю, как анжуйские отряды все выходят и выходят из леса. Выдвигаясь вперед, они торопятся проскочить узкость бутылочного горлышка и занять более выгодную позицию. Я им не мешаю.
Суета и неорганизованность в стане противника постепенно сменяются подобием порядка, и вот уже вся масса конницы выстроилась в три больших прямоугольника на расстоянии тысячи шагов от нашей стрелковой линии. За ними встало Льежское ополчение, которое по счастливой для них случайности, до сих пор так и не приняло участие в битве.
Мне видно как в центре вражеского строя собралась группа всадников в шлемах с пышным плюмажем. Зная нынешнюю тягу аристократии к выпендрежу, делаю предположение, что это господа командиры съехались на военный совет.
«Сиятельные сеньоры решили посовещаться! — Иронизирую про себя. — Ставлю сто к одному, что сейчас герцог Ферри уверяет остальных, будто ему для победы не хватило совсем чуть-чуть! Что несмотря на численное превосходство врага его маленький отряд был, ну очень, близок к победе!»
Мой расчет на чванливость и самодурство нынешней аристократии. На то, что ее яркий представитель, герцог Лотарингии Ферри III, ни за что не признается в том, что отступил перед какой-то пехотой. Французское рыцарство пока еще не знает горечи поражений при Кресси и Пуатье и полно уничижительного презрения к любой пехоте. Я думаю, Ферри легко убедит себя и всех остальных в том, что теперь, с приходом Карла Анжуйского победа просто лежит на блюдечке и надо только протянуть руку.
На эту рыцарскую браваду и отчаянное бахвальство я и делаю ставку. С замиранием слежу за группой и вижу, как, пришпорив коней, они сорвались с места и помчались к своим отрядам.
'Торопятся! Это хороший знак! — Говорю я себе, и, словно подтверждая мои мысли, с противоположного края поля донесся сигнал к атаке.
Атака! Призывно завыла труба в центре. Атака! Атака! Подхватили сигнал горнисты на флангах. Вслед им дрогнула земля, и тысячи лошадиных копыт сорвались с места.