Последний самурай (СИ) - Барчук Павел. Страница 34

То есть, сейчас Накамуру прессуют даже не мафиози. Это просто какие-то молокососы, организовавшие свою банду вопреки существующим в криминальном мире правилам. Фух блин! А я уж подумал, придется опять с якудзой дело иметь. У меня Ямагути-гуми в спину дышит, было бы немного лишним обрести врага в лице еще какой-нибудь группировки. А эти… Хангурэ, так хангурэ…

А вот Накамура своим видом и поведением меня немного расстроил. Он выглядел, как сдувшийся… ну ладно… пусть как сдавшийся шарик. Плечи опущены, голова наклонена, колени чуть согнуты, будто он вот-вот упадет на пол и начнёт бить поклоны, умоляя о пощаде. Ну йоптвоюмать… Еще заплакать осталось для полной картины. Где достоинство? Где гордость?

Я с удивлением прислушался к своим ощущениям, а вернее к своим внутренним размышлениям. Какая, к чёртовой матери, гордость? О чем я вообще? Этот Накамура — лох лохом, с точки зрения… Со всех точек зрения! Чего это я вдруг начал так странно рассуждать? На полном серьёзе думаю, будто Акайо сейчас должен расправить плечи, выкатить грудь колесом и знатно в итоге огрести по морде. Потому что других вариантов тут нет. Хорошо, если только по морде. Прежде, я бы точно такого не подумал. Очевидно же, поведение Накамуры самое логичное в его ситуации. Что он может противопоставить троим отморозкам?

— Послушай, мы тебе дали сроку две недели. Твой отец проигрался в автоматы. Он должен нам денег. Много. Мы итак пошли навстречу, согласились подождать. И что?

Говорил один из троицы. Вид у него был самый наглый и самый уверенный. Хотя, скажем честно, остальные тоже отсутствием раздутого эго не страдали. У них прямо было написано на лицах, что они считают себя королями этой жизни. Боссы-молокососы, блин.

— Простите, я очень стараюсь. Я взял дополнительную работу. Еще подработку. Отец каждый день трудится, не покладая рук. Мы набираем нужную сумму, просто немного медленно. Быстрее не получается. Простите Такахаси-сама. — Накамура еще ниже склонил голову.

Из-за его такой раболепной позы я снова ощутил внутри глухое раздражение.

— Что ты там бормочешь? Что мне с твоего «простите»? Деньги не вернутся. — Фыркнул главный.

— Но вы ведь сами его к этим автоматам отвели. Он просто был в отчаянии. Матушка больна. Нам не хватает денег на лечение. Поэтому отец взял все сбережения и решил попробовать удачи. Он не игрок. А еще… Я спрашивал людей, которые там бывают. Все сказали, что именно тот, за который сел отец, он… с подвохом… — Разошёлся вдруг Накамура, будто услышав мои мысли.

Он воспрял духом и высказался. Но тут же, слегка обалдев от своей смелости, снова заткнулся. Видимо, это был лишь эмоциональный всплеск.

Его голова вообще куда-то вжалась, будто прямо сейчас окончательно погрузится в плечи. Ну вот… А я уж подумал, парень не совсем потерян для общества.

— Что ты сказал? Не понял. — Главный в этой троице, которого мой коллега назвал Такахаси, приложил ладонь к уху, изображая будто плохо слышит. Затем посмотрел на одного из своих товарищей и распорядился. — Акира, ну-ка помоги человеку. У него голос пропал. Бормочет что-то себе под нос. Да еще нас, порядочных людей обвиняет в махинациях. Поставь ему мозги на место.

Товарищ, к которому обратился главарь, выглядел серьезно. Хотя, бы потому, что у него в руках была бита. А бита — это такой аргумент который серьёзным сделает кого-угодно. Хотя для японских крутышей оружие не совсем подходящее. Вот, наверное, почему их не любят якудзы. Никакого почтения к традициям. Хватают все подряд у западных «коллег».

Акира перехватил биту поудобнее и шагнул к Накамуре, собираясь, видимо, выполнить приказ старшего, вбить бедолаге сараримену почтение к правильным порядочным пацанам. Акайо, на мой взгляд, мог бы предпринять хоть что-нибудь. Попытаться сбежать, на худой конец. Бо́льшего там ждать точно не стоит. Однако он послушно стоял на месте. Только жалобно всхлипнул, согнулся пополам и поднял руки, пытаясь прикрыть голову. Ну… Парень… План — такое себе. Тебе сейчас просто сразу все сломают, и руки, и башку.

Тем более Акира, который при своём главаре выполнял роль этакого палача, выглядел крепким, накаченным. Он разочек тюкнет Накамуру и все. Там даже напрягаться сильно не надо.

И вдруг, случилось нечто очень, очень странное. У меня перед глазами вспышками пронеслись картинки. Вот Акира бьет трясущегося от страха Накамкру по виску. Бьет сильно, с оттяжечкой. Удар выходит мощный. Очень. Голова Акайо раскалывается словно спелый арбуз. Я вижу, как мозги несчастного сараримена летят в стороны. Маленький кусочек попадает на лицо главаря этой хангурэ и тот брезгливо вытирает щеку рукавом.

Буквально секунда. Даже доля секунды. И тут же меня отпустило. Я снова увидел картину, которая была до видения. Накамура стоит согнувшись, крепыш собирается его ударить, остальные двое бандитов наблюдают с наглыми ухмылками на лицах.

В общем, как только Акира сделал суровое лицо и отвел биту назад, я решил — все. Пора. Мой выход.

— Эй, обсо́сы! — Окликнул я отморозков, выходя из-за машины, которая все это время служила моим укрытием. — А че за дела такие у вас тут творятся? Вас что, не учили, втроем на одного нечестно. Стрёмно даже.

Если бы я просто молча вышел перед троицей хангурэ и, уж простите за сравнение, громко и смачно испортил воздух, они бы и то, наверное, удивились меньше, чем в момент, когда я отчетливо назвал их «обсосами».

— Это кто такой? Что за придурок? — Спросил Такахаси дружков.

Он псмотрел сначала на Акиру, который так и остался стоять, раскорячившись с битой, потом на третьего, чье имя пока оставалось тайной. Будто они точно могли объяснить мое появление.

— Ты со мной разговаривай, задротыш. — Резко одёрнул я главаря. — Сюда смотри. Видишь, перед тобой человек стоит. К нему надо обращаться, если есть желание уточнить что-то, а не к своим ссыкунам. Ты гдяди-ка, смелые они какие. Один жиртрест битой машет. Второй строит из себя не пойми кого.

Ну… Ладно… Возможно, это была не самая умная идея, называть пусть молодого, но всё-таки бандюка, задротышем. С обсо́сами я, наверное, тоже слегка переборщил.

Однако мое нутро переполняли злость и предвкушение драки, поэтому о вежливости точно не думалось. Ясен хрен, я понимал, что драка будет. Я ее даже хотел. Меня картинка с летящими мозгами Накамуры отчего-то выбесила очень сильно. Это было похоже на состояние бешеного драйва, когда кровь бурлит, адреналин зашкаливает и ты на ходу хватаешь все, что подвернутся под руку, а потом бежишь прямо на соперника…

В общем… я об этом, если честно, только подумал и пока предпринимать ничего не собирался. Но не успел и глазом моргнуть, как понял, что реально несусь вперед. Просто вдруг сорвался с места и кинулся на противника.

Скорости развития дальнейших событий впечатлила всех.

Естественно, первым делом охренели трое хангурэ. Они вообще не поняли, откуда и каким образом появился непонятный придурок, который сначала обзывался, а теперь, похоже, собирается с ними драться.

Если что, «придурком» я выглядел только в глазах молодых бандюков. В отличие от них я не было вооружен, да и внешним видом скорее напоминал шахматиста, чем дзюдоиста. Поэтому они были уверены, вреда им нанести не смогу. Соответственно мой рывок вперед, к главарю, казался безумием.

В своих же глазах я выглядел очень крутым типом. Потому что во мне кипела сила, которую непременно нужно выплеснуть. Желательно, на эти высокомерные рожи, решившие, будто они могут втроем на одного нападать. Тем более, из короткой, но очень пламенной речи Акайо стало понятно, ребятки развели его отца на бабло. А теперь еще хотят, чтоб им сверху перепало денег.

Накамура, если честно, тоже охренел. Он, в отличие от вымогателей, знал, кто такой Такито Адачи, и от этого ему было совсем страшно. По тому взгляду, которым Накамура смотрел, как я несусь вперёд, стало понятно, в данную секунду он боится меня сильнее, чем бандитов. Бандиты, они хоть и сволочи, но у них с башкой нет проблем. А вот я казался Накамуре окончательно и бесповоротно сошедшим с ума. Он знал, что Такито — это тихий, спокойный, послушный парень. Да, приходили якудзы и что-то от него хотели. Но сам Такито никогда не был замечен в столь неадекватном поведении, как сейчас.