Во имя любви к Магии (ЛП) - Грин Саймон. Страница 40

- Мы позволяем тебе быть лидером, поэтому люди шерифа всегда будут целиться в тебя в первую очередь, - сказал Тук. - Давая остальным шанс уйти.

- А если нас постигнут тяжёлые времена, мы всегда сможем сдать тебя за вознаграждение, - сказала Марион.

- Мы не станем этого делать, - произнёс Малыш Джон своим глубоким раскатистым голосом.

- Я рад это слышать, - сказал Робин.

- Только не при такой низкой цене, - пророкотал великан.

Все засмеялись, включая Робина. А потом он ввёл весельчаков в курс дела. Все внимательно слушали. Они могли не любить Херна, но доверяли его предупреждениям.

- Судя по всему, у нас есть всего несколько часов, прежде чем эта неизвестная армия войдёт в Шервуд, - сказал Робин.

- Пусть приходят, - сказала Марион, опустив длиннопалую руку на рукоять меча. - Мы похороним их тела среди корней деревьев, чтобы они питали лес.

- Кто-нибудь видел мою дубину? - прогрохотал великан. - Я уверен, что у меня была дубина, когда я пришёл сюда.

Тук нахмурился. - Херн не стал бы поднимать шум, если бы это было просто очередное вторжение людей шерифа.

- Мне нравится, когда он присылает солдат, - сказал Уилл. - Они так легко ломаются.

Робин принялся строить планы, и мы с Амандой оставили его. Мы прогулялись по лагерю, но, похоже, ничем не могли помочь, поэтому в итоге грели руки у одного из кухонных костров. Сумерки сгущались, превращаясь в ночь, и в воздухе ощущалась явная прохлада. К нам подошёл Херн. Где-то по дороге он потерял свои солнечные очки, и свет от пляшущих языков пламени отбрасывал на его лицо зловещие тени.

- Веселитесь? - спросил он. - Заводите новых друзей? Хорошо, хорошо… Постарайтесь ни с кем не заводить близких отношений; многие из этих людей не переживут того, что их ждёт.

- Ты знаешь, кто умрёт? - спросил я.

- Нет, иначе я бы держался от них подальше, - ответил Херн. - Я помню очертания будущего, но не детали. А присутствие вас двоих ещё больше их размывает, потому что вам здесь не место.

- Я думал мы должны были спасти положение? - сказал я.

Он пожал плечами. - Очевидно.

Я повернулся к Аманде. - Что делает Робин Гуда и его Весёлых Ребятах такими особенными, что их нужно вычеркнуть из истории?

- Потому что это последний раз, когда представители разных рас собрались вместе ради общего дела, - сказала Аманда.

- Весёлые Ребята - это то немногое, что от них осталось, - сказал Херн. - Последний эльф, последний великан и последний вампир. Все остальные… ушли. Я скучаю по ним. Они были такими яркими.

- Надеюсь, ты последний в своём роде, - сказала Марион.

Никто из нас не заметил, как эльфийка подошла к нам. Она бросила взгляд на Херна, который, казалось, уже привык к этому.

- Таких, как я, никогда не было, - спокойно сказал он. - И никогда больше не будет. Он замолчал и посмотрел на Аманду. - Если только ты не знаешь…

Она проигнорировала его, уставившись в пламя, и я повернулся к Марион. - Ты действительно последняя из эльфов?

- Если бы где-нибудь на этой земле был кто-то из моего рода, я бы знала об этом, - сказала Марион. - Война Фэйри уничтожила Свет и Тьму.

- Как же ты выжила? - спросил я.

Она мрачно улыбнулась. - Просто повезло, наверное.

- Малыш Джон пришёл сюда из Корнуолла, - сказал Херн. - Он не мог найти никого, кто хотя бы слышал о другом великане на протяжении многих поколений. Что касается Уилла Скарлетта…

- А если мы поговорим о таких, как я? - сказал вампир, внезапно появившись рядом с Марион. Она слегка подпрыгнула и сильно ударила его по рёбрам. Он, казалось, не почувствовал этого.

- Раньше таких, как я, было очень много, - сказал он, глядя на тени за пределами лагеря. - Они бродили по ночным лесам, их все боялись. Но я уже очень давно не общался ни с кем, похожим на меня.

- Чем ты питаешься? - прямо спросил я.

- Оленями, - ответил Уилл. - Их кровь очень питательна. В ней много железа.

- А иногда и людьми шерифа? - сказал я.

- Нет, - сказал Уилл. - Я не могу позволить себе поддаться искушению.

Робин присоединился к нам, и Марион придвинулась к нему вплотную. Их руки сами нашли друг друга.

- Все готовятся к бою, - сказал Робин. - Кто-нибудь что-нибудь заметил?

- Никто не заходил в лес, - сказала Марион.

- Они не будут прятаться, - сказал Херн. - Когда начнётся ужас, вы узнаете.

Все посмотрели на него, и он пожал плечами. - Не стреляйте в гонца.

- Не искушай меня, - сказала Марион.

- Думаю, нам всем пора перекусить и выпить, - сказал Робин.

Я недоверчиво посмотрел на него. - Как ты можешь вообще думать о еде, когда сюда идут те, кто хочет тебя убить?

- Люди всегда приходят, чтобы убить меня, - резонно возразил Робин. - Такова жизнь вне закона.

Он ушёл, чтобы проследить за приготовлением пищи. Не потому, что кто-то нуждался в его помощи, а потому, что его присутствие успокаивало. Херн тоже переходил от одного костра к другому, пробуя блюда и предлагая тщательно продуманные рекомендации, которые повсеместно игнорировались. Марион обошла лагерь по периметру, держа стражников в тонусе. Их испуганные крики были слышны по всему лагерю. Тук катил по поляне огромную бочку с медовухой, отвергая все предложения о помощи. Уилл Скарлетт снова скрылся в тени. Малыш Джон сел в центре лагеря, и маленькие дети сгрудились вокруг него, словно он был самой лучшей игрушкой на свете.

Вскоре еды хватило на всех, и по выражению лиц многих я понял, что это не то, к чему они привыкли. Мы все уселись вокруг костров, и нам с Амандой отвели почётные места рядом с Робином и Марион. Не было ни тарелок, ни столовых приборов; еду просто ставили людям на колени, и все работали руками.

Я изо всех сил старался не обращать внимания. Медовуху приносили в грубых деревянных чашках: густое золотистое варево, в котором что-то плавало. Все ели, пили и громко разговаривали.

А после этого начались танцы. Музыканты подняли жизнерадостный гвалт, и люди закружились вокруг пылающих костров. Босые ноги отплясывали по утоптанной земле, волосы развевались, когда головы раскачивались вперёд - назад. Танцевали ради чистой радости, ради того, чтобы просто насладиться жизнью. Поначалу я стеснялся присоединиться. Я никогда не любил танцевать, и это был их танец - танец разбойников. Я смотрел, как танцует Аманда, энергично переходя от одного партнёра к другому, её лицо блестело от пота, она громко смеялась.

Мне показалось, что она никогда ещё не выглядела такой красивой и такой живой. Внезапно она вынырнула из толпы и встала передо мной. Она протянула руку, я взял её, и она потянула меня за собой в толпу. Не знаю, как долго мы танцевали, притопывая ногами в такт музыке. Она не отпускала меня, а я не отпускал её, и я никогда не чувствовал себя таким счастливым. В какой-то момент музыка замедлилась, и по всей поляне пары прижались друг к другу, потерявшись в глазах друг друга. Я обнял Аманду, и она повернула своё лицо к моему; когда мы наконец поцеловались, мне показалось, что это был момент, к которому я шёл всю жизнь.

Музыка смолкла. Люди расходились парами, чтобы побыть наедине с собой, возможно, в последний раз. Аманда вырвалась из моих объятий, пристально посмотрела мне в лицо, а затем резко повернулась и пошла прочь. Я стоял и смотрел, как она уходит. Я мог бы позвать её, но не стал. Потому что если она не хотела быть со мной, то и я не хотел быть с ней.

Было холодно и темно, и я никогда не чувствовал себя таким одиноким.

Я присел у полыхающего костра. Херн тяжело опустился рядом со мной, и мы некоторое время сидели вместе, глядя в угасающее пламя. Я думал, сколько времени у нас есть, прежде чем армия шерифа прибудет, чтобы положить всему конец. Я посмотрел на Херна.

- Вы можете рассказать мне что-нибудь о том, что должно произойти?

- Вы с Амандой всё усложняете, - устало сказал Херн. - Ты как слепое пятно в моей памяти.

- Почему? - спросил я.

- А ты как думаешь, почему? Он жестом указал на Аманду, стоявшую на краю поляны и вглядывавшуюся в темноту. От костра, горевшего неподалеку, она была наполовину освещена, наполовину в тени; великолепная и таинственная, как лесной дух или какая-нибудь древняя богиня, сошедшая на землю, чтобы вмешиваться в человеческие жизни.