Новый Вавилон - Бюсси Мишель. Страница 14

— Не могу поверить, что когда-то весь мусор выбрасывали в баки, пакеты, коробки и проходили часы, а иногда дни, прежде чем являлся невезучий бедняга, чтобы собрать, утрамбовать и отправить все на свалку. Та еще работа! Сплошная антисанитария. Кажется, баки опорожняли раз или два в неделю. Можешь себе представить?

Клео по-прежнему смотрела на гигантские экраны, рука Элиаса застыла на ее голом колене, не осмеливаясь продвинуться выше, поскольку он сообразил, что монолог о помойке романтическому настрою не способствует, а игроки уже заняли свои позиции на поле в ожидании свистка арбитра.

— Угадай, почему почти все на стадионе болеют за Бразилию, — сказал Элиас.

О футболе Клео знала следующее: чемпионат мира проводится раз в четыре года, всегда на самых больших стадионах планеты, команды носят названия давно исчезнувших государств. И еще знала, что она сейчас станет свидетельницей великого спортивного события, ей завидуют десять миллиардов жителей Земли, половина которых мечтала бы занять ее место.

— Понятия не имею. — Клео посмотрела на него, вопросительно подняв брови.

— Сейчас объясню. У бразильцев всегда — то есть еще до телепортации — была отличная команда, а теперь в этой части мира побывали миллионы людей и она стала мегапопулярной. Бразилия — это солнце, пляж, самба, карнавал и смешение рас, а также место, где чаще всего занимаются любовью. — Элиас снова покраснел. — Говорю тебе как архитектор, большинство землян мечтают построить дом в Бразилии, это поднимает самооценку человека.

Пальцы Элиаса подползли к краю юбки Клео. «Он хорошо воспитан, умен, галантен, робок, но предприимчив, так почему же этот набор не возбуждает тебя, а, детка?» — спросила себя молодая женщина.

— Но им противостоят злобные немцы!

— Почему злобные? — удивилась Клео. Элиас все же заслужил капельку внимания.

— Ну как же, подогреть страсти может только противостояние «плохих» с «хорошими». Раньше это не имело значения, люди поддерживали местные команды, а теперь у нас один народ, одна земля… Идеальный принцип для политики и прав людей, но спорт — другое дело. Если нельзя выбрать свою сторону, свой лагерь, незачем болеть, так что приходится придумывать «плохих» и «хороших». Почти все желают победы Бразилии и провала Германии — там холодно, море мелкое и скучное, люди только и делают, что работают. Кроме того, немецкий считался одним из самых некрасивых языков, а Германия очень долго была отмечена печатью нацизма. Но ты и сама знаешь, ты ведь историк, рассказываешь детям о мировых войнах, нацистах и всяком таком… Короче, Германию удобно не любить, болеют за нее разве что лузеры, ностальгирующие по большим автомобилям, которые некогда производили немцы.

Клео слушала вполуха и думала: «До чего же ты нудный, уж точно немец, а не бразилец!» Впрочем, ей были одинаково не близки и ordnung, [11] и вечный карнавал. Если бы ей предложили выбрать, она бы предпочла простую сдержанность, свойственную жителям Северной Европы, например Исландии и Лапландии, или обитателям Маркизских и Галапагосских островов. Интересно, а у островитян были свои футбольные сборные?

Тут арбитр дал свисток, и трибуны немедленно взорвались радостным ревом. Публика аплодировала любому пасу бразильцев, кучка немецких болельщиков в блондинистых париках с банками пива в руках принималась бесноваться, как только их нападающий проникал на половину соперников. А когда он едва не забил гол, они завопили так, что Элиас испуганно стиснул колено Клео.

— Несколько лет назад, — пробормотал он ей на ухо, — немецкую команду заподозрили в жульничестве. Говорили, что их игроки используют микротелепортацию. Переносятся на один-два сантиметра незаметно для зрителей, что позволяет им перемещаться быстрее и прыгать чуть выше, а это строго запрещено. Доказательств, правда, не нашли.

Клео не было никакого дела до давних подозрений, каких бы футболистов в чем бы ни подозревали. На экране мелькнуло лицо журналиста и тут же снова исчезло.

Бразильцы прижали немцев к их воротам. Стадион скандировал: Vamos, vamos, [12] а Элиас вдруг клюнул Клео в щеку.

Она не оттолкнула его, хотя и не почувствовала ничего, кроме раздражения и отчужденности. «Ну почему я не могу наслаждаться игрой и радоваться поцелую? Могла бы усладить мать рассказом об удачном свидании, а то и заняться любовью на солнечном острове, как нормальный человек, а через двадцать лет обвенчаться в соборе Святого Петра в Риме. Что же я за урод такой! Мне плевать на этот счастливый мир, у нас с ним нет ничего общего…»

— Расслабься же, Клео! — С этими словами Элиас вскочил и заорал вместе со всеми: — Оле! Оле! — Потом повернулся к Клео: — Расслабься и получай удовольствие, мы же в Рио! Мир прекрасен, мир никогда еще не был так прекрасен! Солнце, небо, музыка, свобода и праздник.

«Он прав, — подумала Клео, — не мир, а сплошной праздник».

— Más rápido! [13] — не утихал стадион.

Клео рассказывала ученикам, что во времена первых телепортаций самым распространенным языком был английский, а потом, против всех ожиданий, главным стал испанский и за несколько лет задвинул английский, мандаринский, португальский и французский в ряд квазимертвых языков. Испанский был проще, на этом певучем языке говорили на солнечном юге, куда телепортировались девять из десяти землян. Испанский был языком праздника, и раз уж весь мир стал праздником, то на нем заговорили все.

Тем временем первыми шанс на гол получили немцы.

Бразильский защитник грубо сбил игрока у себя в штрафной. Пенальти!

— Árbitro vendido! [14] — взревел стадион, обращаясь к арбитру.

— Все по сценарию! — крикнул Элиас и снова чмокнул ее в щеку. — Немцы забивают, бразильцы отыгрываются, забивают еще и выигрывают!

Центральный нападающий немцев подошел к одиннадцатиметровой отметке, стадион затаил дыхание. Драматургия матча была выстроена безупречно, и Клео встряхнулась, перестала выискивать на экране лицо журналиста и сконцентрировалась на игре и своем спутнике.

Ладно, она попытается полюбить Элиаса.

Клео наклонилась и приложилась губами к его щеке.

Нападающий не успел ударить по мячу, потому что случилось невообразимое.

15

Тетаману, архипелаг Туамоту, Полинезия

— Есть результат, Артем.

Майор повернулся к Бабу, оставив на время наблюдение за Ми-Ча, которая все еще пыталась поймать кота. Как только она зацепилась за крышу, полосатый разбойник перепрыгнул на ближайшую пальму. Капитан последовала за ним, а беглец вскарабкался на верхушку.

Ладно, подождем, время есть.

Из дома то и дело выглядывали эксперты, а Валерия костерила подчиненных, требуя сосредоточиться на пробах, вместо того чтобы глазеть на задницу этой девчонки.

— Что мы имеем?

Бабу ответил, не отрывая глаз от Ми-Ча:

— Список последних телепортаций на окрестные острова. У нас первая проблема, Арти. Чтобы устроить такую бойню, застрелить Руперта Вельта и его пса, требовалось тяжелое армейское вооружение весом больше пятидесяти килограммов. Как убийцы, даже если они телепортировались в тихоокеанский порт, сумели притащить его с собой? Получили разрешение от «Пангайи»? Не думаю, остался бы след…

— Значит, действовали — как ты сказал? — по старинке. Может, пересекли океан на судне с грузом оружия?

— Вряд ли. На это потребовались бы недели. Нет, они наверняка приземлились в одном из ближайших портов.

Майор взглянул на пальму. Ствол трясся так сильно, как будто пальма стала жертвой тайфуна, но кот намертво вцепился в шершавую кору.

— Ты сравнил данные «Пангайи» и Бюро? Кто-нибудь из наших клиентов телепортировался поблизости?