Новый Вавилон - Бюсси Мишель. Страница 48

Он поднял глаза к луне, такой яркой в казахстанской ночи, что на ней отчетливо проступали темные пятна кратеров.

— Думаю, пора прекратить страдания…

Лилио непонимающе посмотрел на Оссиана.

— В конце концов, погаснет всего одна звезда, другие никуда не денутся.

Журналист взглянул на небо. Он слишком поздно осознал, что происходит. Тяжелая трость опустилась ему на голову, Лилио пошатнулся, перед глазами все поплыло. Последовал второй удар — и Лилио рухнул на землю.

Оссиан вслушивался в ночь. Следовало убедиться, что никто ничего не слышал. Он оттащил тело от реки, насколько позволяли ему силы. «Не дай бог идиот утонет! Он может еще понадобиться…»

Старик наклонился, открыл рюкзак де Кастро и вытащил телепортер, но надевать не стал, сунул в карман. Ему предстояло много часов идти пешком на встречу со своим новым предназначением. Как назвать этот… план? Новый Содом?

Усталость брала свое, и он не был уверен, что сумеет осуществить задуманное, но если использовать телепортер, перейдя границу Казахстана, его сразу засекут. Инженеры «Пангайи» наверняка караулят любую необычную активность в регионе. Телепортер пригодится потом.

Этой ночью он пойдет пешком. И доберется до цели. Может, даже до восхода солнца.

Немрод сделал ошибку. Одну-единственную. Его главный враг не должен был жить в ссылке в пятидесяти километрах от Нового Содома.

Часть IV

Новые миры

43

Пустыня Аралкум, Казахстан

— Ми-Ча, есть новости о Бабу?

— Никаких.

— Черт!

Майор Артем Акинис на секунду задумался и сделал знак своим людям продолжать без него. Команда методично обследовала каждую долину, все склоны и вершины Мугоджар к северу от пустыни Аралкум. Шансы найти беглецов были ничтожными, и им оставалось телепортироваться через каждые сто метров по разбитой на участки территории в поисках хоть какого-нибудь следа. Впрочем, одно преимущество у них все же имелось: при малейшей опасности можно было исчезнуть.

Артем обвел взглядом плоское пространство степи, с которого они ушли. Пустые каньоны открывались перед ними, как лабиринт дорог. Он продолжил телефонный разговор с подчиненной, предпочтя не возвращаться в штаб-квартиру «Пангайи» и оставить Ми-Ча наедине с дочерью Немрода. По непонятной причине ему казалось, что правильнее будет не вмешиваться.

— Он час назад телепортировался в Колманскоп, — с беспокойством сказал майор, — и ни разу с нами не связался. Найди его с помощью «Пангайи», Ми-Ча. У меня сердце не на месте.

Молодая кореянка не была готова успокаивать шефа — мол, Бабу одиночка и очень опытный сыщик, не стоит паниковать. Она сама не находила себе места из-за дурных предчувствий.

Она боялась, как и Артем, — боялась как никогда раньше.

— Я этим займусь. Прямо сейчас. Вместе с Пангайей. Не… не волнуйся.

Артем не ответил.

Монастырь Таунг Калат, гора Поупа, Бирма

Ми-Ча повернулась к Пангайе, с трудом скрывая… нет, не тревогу — страх.

— Бабу… — срывающимся голосом произнесла она, — лейтенант Бабу Диоп. Найди его, прошу тебя!

Пальцы Пангайи запорхали по клавишам. Манкинг, удивленный тревожной атмосферой, спрыгнул с плеча молодой женщины и оказался на полу, в нескольких сантиметрах от Шпиона, тот зашипел, выгнул спину, вздыбил шерсть.

Девушки не обращали внимания на питомцев.

— Есть! — воскликнула Пангайя. — Бабу Диоп. Телепортер № 2048-1-29974. Координаты: 26°42′00″ южной широты и 15°13′59″ восточной долготы. Колманскоп, Намибийская пустыня.

Ми-Ча облегченно выдохнула. Бабу все еще обыскивает треклятую призрачную деревню. Ну почему старый дурак не позвонил ей? Она часто спорила с этим динозавром, не способным понять, что мир изменился, но Диоп олицетворял для нее отца. Бабу и Артем. Двое мужчин ее жизни. Один мог бы быть ее отцом. Другой…

— Есть проблема! — вдруг сказала Пангайя.

— В чем дело?

— Он не двигается!

— То есть как?

— Данные телепортеров очень точные. Я могу локализовать положение человека с точностью до секунды. Человек с телепортером на руке движется, как минимум дышит, даже если ничего не делает, даже когда спит. Геопривязка телепортера передает мне даже самый слабый удар сердца.

Ми-Ча почувствовала, как ее охватывает ужас.

— Он… — дрожащим голосом выдавила она, — он мог где-нибудь оставить свой телепортер. Он их ненавидит. Он…

Глаза уже наливались слезами, Пангайя с сочувствием посмотрела на кореянку.

— Я верну его, — пообещала она.

Слезы уже текли по щекам Ми-Ча, оставляя дорожки в четырех слоях тонального крема.

— Что ты сделаешь?

— Верну его сюда.

— Телепортер?

— Нет. Его самого. Если он не снял телепортер.

Ми-Ча всхлипнула.

— Ты… ты не можешь. Не получится. Нельзя телепортировать человека против его желания. Это… это запрещено.

— Да, — спокойно ответила Пангайя, — запрещено, но не невозможно.

— Думаешь, Бабу мертв? — И Ми-Ча зарыдала.

— Нет! Не знаю… — быстро поправилась Пангайя. — Я могу переместить и живого человека.

Ми-Ча вспомнила формулировку статьи 4 Конституции 2058 года.

Никто не может быть перемещен против своей воли.

— Ты могла бы отправить любого туда, куда он сам ни за что бы не отправился? Если бы решила, что это необходимо?

— Не только любого, отправлю все человечество, десять миллиардов землян — если захочу. Достаточно набрать одну строчку кода.

Ми-Ча молча смотрела на координаты телепортера Бабу на экране. 26°42′00″ южной широты и 15°13′59″ восточной долготы.

Они не изменились.

Ни на цифру, ни на миллионную миллиметра. Кореянка схватила Пангайю за руку:

— Верни его! Верни!

Тело Бабу лежало у ног статуй Тагьямина и Махагири. Телепортация в храм заняла одну секунду. Песчинки из пустыни Намиб медленно ссыпались на пол с его лица, стекали между пальцами рук, между ногами.

Крови не было. Он терял песок, как будто состоял из него, казалось, еще немного — и человек обратится в кучу светлой земли, которую сможет развеять ветер или швабра.

Артем склонился над телом. Он телепортировался из Казахстана, как только узнал о случившемся. Бережно, тыльной стороной ладони он стряхнул песчинки с темного лица друга. Бабу Диоп должен выглядеть достойно, когда Артем перенесет его тело в Сен-Луи, чтобы сообщить горестную весть Асту, Адаме, Жофу и Фило. Старина Бабу, самый мудрый из них, телепортировался в мир иной.

«Капп заплатит!» — поклялся себе Артем.

Ми-Ча стояла за его спиной, уткнувшись заплаканным, в потеках туши лицом в шерсть кота, тот покорно терпел объятия.

Пангайя смогла повернуть свое кресло и теперь смотрела на трех полицейских — буквально окаменевшую девушку, опустившегося на колени командира и последнего члена команды, лежащего на полу.

На мертвого Бабу Диопа. Раздавленного песком. Задохнувшегося. Ей в трагической истории досталась роль гробовщика.

— Помогите мне, Пангайя, — тихо попросил Артем. — Помогите попасть в Сен-Луи. Я должен поговорить с его женой. Потом я попрошу вас телепортировать тело к нему домой, прямо на кровать.

Пангайя с трудом кивнула. Только она может это сделать, потому что никто, даже вдова полицейского, погибшего при исполнении служебных обязанностей, не имеет допуска в штаб-квартиру «Пангайи».

Артем не представлял, что скажет Асту. Пообещает отомстить? Заявит, что ее муж погиб как герой? Что она может им гордиться? Что дети должны понять всю важность последнего задания отца? Хрень собачья, вот что такое все эти слова!