Эльфийские хроники (сборник) - Фетжен Жан-Луи. Страница 87

— Вернитесь к свету, сын мой, чтобы я мог вас видеть… в моем возрасте зрение уже слабеет.

Пеллегун ничего не ответил и некоторое время стоял неподвижно. Его охватило желание выйти отсюда, хлопнув дверью, и устроить попойку вместе со своими телохранителями, вместо того чтобы слушать разглагольствования этих умников. Лишь только предчувствие того, что еще не все сказано и что самое главное еще ждет его впереди, заставило принца послушаться епископа: он вернулся в ту часть помещения, которую освещал горящий в камине огонь, и уселся с противоположной стороны стола на обычный табурет.

Дубриций поблагодарил его кивком головы и снова заговорил тихим голосом.

— Король уже слышал все то, что мы вам только что рассказали… Брат Бедвин частенько пытался просветить Его Величество и отговорить его от принятия некоторых решений…

— Таких, как, например, его затея с заключением союза с эльфами, о котором недавно шла речь.

— Именно так. Заключить союз с эльфами — это значит умалить нашу предстоящую победу, разделить ее с кем-то еще и тем самым задержать установление Царствия Божьего на земле. Эльфы нам не нужны. И уж тем более нам не нужны карлики с гор и прочие народишки.

— Такой союз, однако, позволил бы предотвратить много плохого. Лучники Элианда оказали бы нам серьезную помощь…

— Вы лучше наберите лучников среди людей. Боже мой, да каждая церковь, каждый монастырь наберет для вас тысячи людей, и вам останется только их вооружить и обучить. А своих солдат сделайте рыцарями. Пусть они присягнут в верности Господу Нашему и пусть они будут как птицы на небе и как рыбы в море. Воинство небесное, скачущее на белых конях и облаченное в белые и чистые льняные одежды. Множество рыцарей, вооруженных копьями и мечами! Целый народ, облаченный в железные латы! Земля содрогнется под ударами копыт лошадей! И не думайте, что мы предлагаем вам то, что у вас уже есть. Ваши солдаты сражаются исключительно ради платы, а жажда наживы всегда слабее страха перед смертью. Завтра же вы встанете во главе воинства Божьего.

— Завтра… Чтобы собрать такое войско, потребуется больше одного дня…

— Сын мой, мы работаем над этим уже несколько веков!

Принц, усмехнувшись, вздохнул. Он сидел, положив руки на стол, и смотрел на то, как пляшут языки пламени в камине. Перед его мысленным взором мелькали различные сцены, в том числе и самые невообразимые. Целый народ, взявшийся за оружие, сметающий все на своем пути, отбрасывающий монстров далеко за горы, устанавливающий во всем мире свое господство…

— Этому народу Божьему будет нужен тот, кто поведет его за собой, — снова заговорил Бедвин. — Ваш отец — да хранит его Господь! — не является тем, на кого мы возлагаем свои надежды. Я взял на себя смелость рассказать Его Преосвященству епископу все то хорошее, что мне известно о вас.

Пеллегун в ответ на эти слова с сомневающимся видом покачал головой.

— Король есть король, — сказал он. — Вы что, не остановитесь перед тем, чтобы его убить ради того, чтобы освободить трон для меня?

Бедвин хотел уже что-то ответить, но тут епископ поднял руку и изобразил на лице смешанное выражение изумления и снисходительности.

— О Господи, сын мой, ну что за мысли приходят вам в голову? Эта война будет долгой, и вы сыграете в ней свою роль в подходящий момент — как и все мы, если вы согласитесь принять нашу помощь. Как вы и сами сказали, потребуется немало времени для того, чтобы собрать войско, способное осуществить волю Божью… Что нас больше волнует в данный момент — так это судьба Морврина и того пагубного союза, который хочет заключить король.

— Морврин уже покинул дворец короля.

— Я знаю, — сказал Дубриций. — Он расположился в нескольких льё от Лота, в пустынном месте, в полном одиночестве…

— Если с ним что-то произойдет, об этом никто не узнает, — добавил Бедвин.

— Понятно.

Убить Морврина. Вот на что они намекали… Сделать это было бы нетрудно, даже если рядом с Морврином и находятся Лландон и какие-то другие эльфы. Но если об этом узнает король, он, Пеллегун, может впасть в немилость. Или еще того хуже…

— А что произойдет, если Морврин исчезнет?

— Король Кер решит, что эльфы не приняли его предложение, — ответил Дубриций. — Это, естественно, может вызвать его ярость. Но как бы там ни было, у него не будет другого выхода, кроме как взяться за дело своими силами.

— Ну да…

Пеллегун посмотрел на бокал, который он держал в руках. У него мелькнула мысль, что ему следовало бы взять кого-нибудь с собой. Какого-нибудь надежного товарища, который тоже услышал бы это все и с которым можно было бы потом все это обсудить. Например, Горлуа… Однако Горлуа отправился на поиски Драгана, чтобы избавить его, Пеллегуна, от этого опасного свидетеля. Нужно будет обдумать все на свежую голову. Нужно провести границу между бредовыми замыслами епископа и той реальной выгодой, которую он, Пеллегун, мог бы извлечь из сговора с ним… Стать поборником Бога. Собрать самое большое войско из всех, какие когда-либо бывали… Может, в этой вроде бы бредовой на первый взгляд идее и есть какой-то смысл.

— Я выслушал то, что вы мне сказали, — прошептал он, не поднимая глаз. — Дайте мне время над этим подумать.

— Конечно… Мы снова вернемся к данному разговору тогда, когда вы этого захотите.

Принц встал, постоял несколько мгновений в нерешительности, а затем просто кивнул епископу и вышел. Священники, оставшись вдвоем, прислушались к затихающим звукам его шагов. Когда они полностью стихли, Дубриций повернулся к капеллану и улыбнулся.

— Царствие Божие скоро наступит, брат мой.

С наступлением ночи шум на улочках города гномов отнюдь не утихал. Кроме того, здесь вообще не имело большого значения, день сейчас или ночь, поскольку у солнечных лучей не было возможности пробиться в глубины подземного города. Оживленная жизнь в этом городе текла при свете масляных ламп, сальных свечей и даже факелов с открытым пламенем, от которых возникала опасность воспламенения деревянных построек, тянущихся вдоль улицы (что, кстати, частенько и происходило). По улицам можно было идти лишь медленным шагом в постоянной толчее, и это было очень даже на руку различным ворам, а особенно гномам, рост которых не превышал трех локтей, детям и множеству настоящих и мнимых калек, перемещающихся по земле возле ног прохожих. Горлуа пришлось смириться с тем, что он вынужден плестись в этой толпе походкой старика, и он шагал, погрузившись в свои мысли, толкаясь и держа одну руку на своем кошеле, висевшем на поясе, а вторую — на рукояти своего кинжала. Рядом с ним шли и его два сержанта.

Его встревожил не крик — все вокруг постоянно что-то кричали, — и не неожиданно усилившаяся толкотня, в результате которой его ненадолго оттеснили от его спутников, а лицо Гиберта — сопровождавшего его вооруженного сержанта. Гиберт вдруг резко обернулся и — с широко раскрытыми от страха глазами и ртом — посмотрел на барона. Прежде чем он рухнул наземь, Горлуа успел заметить, что у сержанта течет изо рта струйка крови. Не успел барон справиться со своим удивлением, как кто-то сильно толкнул его в сторону боковой улочки. Затем кто-то схватил его руку и завернул ее ему за спину, и ему приставили к горлу блеснувший своим лезвием кинжал.

— Если вы хотите забрать мое золото, то забирайте! — крикнул Горлуа, срывая свободной рукой с пояса кошель.

Он бросил его на землю и в тот же миг ударил изо всех сил локтем назад. Тот, кто его удерживал, ослабил хватку, но, падая, увлек его за собой, и они оба рухнули наземь. Горлуа стал яростно вырываться, и ему удалось высвободиться и вскочить на ноги. Однако едва он оказался на ногах, как кто-то с размаху врезал ему кулаком по лицу, и он не смог увернуться от этого удара. Отлетев назад, он почувствовал, что его куда-то потащили и затем бросили на пол в какой-то темной комнате. Он едва успел выставить перед собой руки, чтобы смягчить падение и не удариться о пол всем телом.