Полуночная Лили (ЛП) - Шеридан Миа. Страница 54

Так холодно, очень, очень холодно.

Я побежала дальше, один раз споткнувшись и вскрикнув, но снова поднявшись. Я не знала, в какую сторону идти, ослепленная снегом. Что-то пролетело у меня над головой, и я вскрикнула, снова споткнувшись, но когда открыла глаза, то увидела блеск совиных глаз, смотрящих на меня в ответ, и услышала ее тихое уханье, как будто она велела мне следовать за ней. Так я и сделала, последовав за движением воздуха передо мной, оставленным крыльями птицы. Мне казалось, что слезы замерзали у меня на лице, и, несмотря на то, что я бежала, я дрожала от холода и страха. И у меня так кружилась голова. Я бежала и бежала, пока не подошла к большим, тяжелым железным воротам. К счастью, амбарный замок просто висел на цепочке незапертым. Я выдохнула с облегчением и протиснулась в отверстие, снова побежав, поскальзываясь и двигаясь к темному лесистому участку передо мной, уханье совы снова настигло меня в темноте. Я побежала на звук, позволив ему вести меня, гадая, приближается ли этот человек.

«Прячься, прячься, прячься», — пел мой охваченный ужасом разум.

Ветка дерева ударила меня по лицу, и я тихонько вскрикнула, оттолкнув ее. Я оглянулась и ахнула, увидев не арендованный дом моей бабушки, а стоящий вдалеке Уиттингтон, массивный и готический, вырисовывающийся на фоне темного неба.

Такое случалось и раньше.

На меня накатила волна головокружения, отчего мои мысли разлетелись, как перья на ветру. И да, теперь я слышала, как кто-то преследовал меня, и поэтому рванула вперед, пробежав между деревьями, по камням и мелким веточкам, которые цеплялись за мои ноги и заставляли меня снова и снова спотыкаться, услышав последний отдаленный гудок, который затих в черной ночи.

И тут я увидела кого-то перед собой. Он появился из темноты, луч света, идущий ко мне сквозь белый, кружившийся воздух. Это был мужчина, мужчина в толстом пальто и ботинках. Казалось, что на плечах у него было несколько одеял, пока он брел сквозь метель прямо ко мне, как будто я была его целью. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, но я не двинулась с места. Время остановилось, удержав меня в каком-то непонятном мне изумлении. Я оглянулась назад, а затем снова повернулась к мужчине. Мужчине, который был здесь, в снегу.

Почему?

Я напрягла зрение, когда он подошел ближе, и когда увидела, что это Райан, то вскрикнула, дикий звук радости и облегчения, который нарушил тишину этой тихой зимней ночи. Я подбежала к нему, и он подхватил меня на руки, пока я, рыдая, выкрикивала его имя. Мы оба опустились на землю, где он держал меня у себя на коленях.

— Ш-ш-ш, — прошептал он мне в волосы. — Ш-ш-ш, Лили.

— Он идет за мной! — закричала я.

— Я знаю, — сказал он, но в его голосе не было огорчения. — Он уйдет через минуту.

Я оглянулась, когда меня настигло понимание.

— Его не существует, — выдохнула я.

— Когда-то давно, в Уиттингтоне, он это делал. Но сейчас его нет. Мы сбежали давным-давно. Уиттингтон закрыт.

Я оглянулась на Уиттингтон и поняла, что он был прав. Там было темно, словно он заброшен. Я подняла к нему лицо, успокоившись и доверяя ему всем сердцем.

Он любил меня.

Всегда любил.

Полностью мой.

— Идет снег, — прошептала я.

Он нежно улыбнулся.

— Я знаю, детка. — Он поцеловал меня в щеку, и на его губах показалась слеза. — Я знаю.

Он несколько мгновений держал меня в своих объятиях, его теплые губы прижались к моему лбу.

— Прошлой ночью мы были вместе на мосту, — пробормотала я.

Он оторвал свое лицо от моего, откинув назад мои волосы.

— Мы были вместе, — сказал он. — Но не было никакого моста.

«Где ты приземляешься»?

«В твоих объятиях. Я приземляюсь в твоих объятиях, а ты — в моих».

Мое сердцебиение замедлилось, когда темный мир рассеялся, снег растворился в лучах позднего утреннего солнца.

— Мы вернулись, — сказала я. — О, Райан, мы вернулись.

— Да, — ответил он, поцеловав мои щеки, лоб, подбородок и нос. Он улыбнулся. — Да. Мы вернулись. — Воздух стал теплее, почувствовался острый запах сосны и влажных листьев, его руки крепче обхватили меня и притянули ближе.

— Да, это так, — повторила я сквозь слезы, и мои губы растянулись в дрожащей улыбке. Мой спаситель. Любовь моя. Должно быть, он вернулся прямо передо мной. — Ты в порядке? — тихо спросила я.

— Да, теперь да. — Он улыбнулся.

Через несколько мгновений он помог мне подняться на ноги, снял со своих плеч одеяло и завернул меня в него. Я опиралась на него, пока мы шли, чувствуя себя сильнее, мой разум прояснялся. Я глубоко вдохнула воздух и посмотрела на мужчину, идущего рядом со мной, мужчину, которого я любила до глубины души.

— Спасибо, что пришел за мной, — сказала я.

— Всегда, — ответил он.

Эпилог

Лили

— Проснись, любовь моя, — прошептала я, поцеловав один из багровых круглых шрамов на спине Райана. Он перевернулся, сонно улыбнувшись. Я положила руку ему на плечо и оперлась на него подбородком, посмотрев в его голубые глаза. Голубые, как бескрайнее небо. Я вглядывалась в черты его красивого лица, мое сердце щемило от нежности. Он был моим. Моим, в которого можно было влюбиться сто раз.

— Нам пора, — сказала я, подавив зевок. — Скоро зима. Сегодня утром на земле лежал снег. Просто слегка припорошило, но кто бы ни владел этим домиком, он скоро приедет сюда отдыхать. Мы пользовались им достаточно долго.

— Хм, ладно, — промычал Райан. — Но не раньше, чем, — он перевернул меня и приподнялся надо мной, а я издала удивленный смешок, — я изнасилую тебя раз или двенадцать в этой огромной кровати.

Я мягко улыбнулась ему, проведя пальцем по его скуле, вниз по подбородку, а большим пальцем погладив его полную нижнюю губу. Он поцеловал ее, а затем слегка прикусил, его глаза потемнели от обещания.

— Для этого еще будет время. — Я улыбнулась. — Отведи меня домой.

Мы совершили восьмикилометровую прогулку по холодному, свежему воздуху леса, держась за руки и разговаривая обо всем и ни о чем. Резкий ветер шелестел в ветвях редких деревьев, и самые последние осенние листья пролетали мимо нас.

Позже, когда солнце садилось за лес, а небо было беспредельно великолепным, демонстрируя себя в оттенках сиреневого и лавандового, я стояла перед окном на самом верхнем этаже Уиттингтона. В камине пылал огонь, согрев комнату и заставив ее танцевать тенями и светом. Майлз Дэвис тихо играл на старом виниловом проигрывателе, который я нашла в подвале.

— Интересно, кем мы будем в следующий раз, — задумчиво произнесла я. Райан подошел и встал прямо позади меня, обняв за талию и положив подбородок мне на плечо.

— Не знаю, — наконец сказал он. — Может быть, врач из Огайо. — Я обдумала это.

Всегда был кто-то, кто мог вернуться и помочь другому. О, Райан, моя сладкая, измученная любовь.

Независимо от того, сколько жизней мы прожили, некоторые вещи оставались неизменными. Всегда так много правды среди выдумок, но всегда приходится возвращаться к нашим истинным «я», к нашим правдивым историям, прежде чем мы сможем выйти из тьмы. Всегда, всегда…

Я улыбнулась, повернувшись в его объятиях.

— Возможно, я стану медсестрой. — Я подняла голову, размышляя. — Слепая медсестра! Тебе придется водить меня по кругу.

— Как ты можешь быть слепой медсестрой? — он улыбнулся мне, уткнувшись носом в ухо.

Я пожала плечами.

— Настолько легко, насколько это возможно. Мы разберемся с этим по ходу дела. Как обычно.

Райан усмехнулся.

— Если бы только это сработало таким образом. Если бы только мы могли выбирать.

— Если бы мы могли выбирать, я бы перестала делать твоих подружек такими хорошенькими.

Он ухмыльнулся, быстро поцеловав меня в шею.

— В конце концов, они все равно становятся похожими на тебя. Я ничего не могу с этим поделать.

Я улыбнулась, но мое сердце слегка сжалось от внезапной грусти. Я подумала о Ньяле и о том, что, хотя она и ненастоящая, я все равно буду скорбеть о ее потере. И я знала, что Райан сделал бы то же самое для своей версии Холдена Скотта, футболиста. Цена, которую мы платили за то, что были чувствительными душами. Возможно, мы стали слишком чувствительными для этого мира, наш эмоциональный уровень слишком высок, слишком часто заглушал реальный мир. Но в последние годы реже, чем раньше.