Миллиардер из Кремниевой долины. История соучредителя Microsoft - Аллен Пол. Страница 46

В октябре мы встретились с Харли Франкелем, доверенным лицом Вайнберга. Я предупредил Боба, что у меня одно условие: цена. Переплачивать я не собирался. Франкель рассказывал о славных традициях НБА, о том, какая растущая команд «Блейзерс», о рейтингах на местном телевидении, о проданных на десять лет вперед билетах… На обратном пути я посмотрел на Боба и сказал:

– Они не назвали цену.

Я считал вопрос закрытым, но в марте они все же позвонили. Я все еще страстно желал иметь команду и на этот раз встретился с самим Ларри. Два часа тот рассказывал нам историю – как на следующий год после того, как он получил контрольный пакет акций, «Блейзерс» выиграли чемпионат, но потом Уолтон сломал ногу, и дела пошли на спад. Как он в зарубежных деловых поездках не спал ночью, два с половиной часа слушая по радио репортаж, и, если команда проигрывала, весь следующий день шел насмарку.

– Просто сердце кровью обливалось, – сказал Вайнберг.

Закруглившись, Вайнберг объявил, что хочет 65 миллионов долларов. Через десять минут мы ударили по рукам. В 35 лет я стал самым молодым владельцем американской профессиональной спортивной команды.

В мае 1988 года я присутствовал на пресс-конференции в офисе «Трейл Блейзерс», впервые оказавшись на ярко-красном (традиционного цвета команды) ковре. Вайнберг объявил:

– Позвольте представить вам нового владельца команды, Пола Аллена.

Все удивились; ведь мы, как и обещали, хранили секрет. Подобное всеобщее внимание было для меня в новинку, но Вайнберг мне помог. Он дал понять, что не стал бы продавать команду, если бы не нашел нужного человека, который поможет ей добиться успеха. Вайнберг пояснил журналистам, что я – «прежде всего болельщик».

– Если ты не болельщик, тебе незачем владеть командой.

Вскоре я познакомился с Клайдом Дрекслером, звездой команды, и мы поладили. Клайд оказался прямой и честный, с виду беззаботный, но расчетливый внутри; я слышал, что у него и Кики Вандевеге трения с тренером Майком Шулером, несдержанным поборником дисциплины. Осенью, перед началом сезона, эти два игрока попросили о встрече со мной. Я опрометчиво пригласил их в свой дом в Мерсер-Айленде, пригороде Сиэтла. Мы едва присели, как начались нападки на тренера: Шулер – перестраховщик, который душит творческую жилку, и все в том же духе.

Часов в шесть Клайд сказал:

– Пол, мы там видели баскетбольную площадку. Вы ею пользуетесь?

На самом деле я проводил на площадке много времени, отрабатывая бросок сверху – в те дни у меня была и трехочковая линия. Мы немного покидали мяч, и Кики сказал:

– Сыграем в «Хорс»?

Я согласился, понимая, что не смогу повторять за профессионалами хитроумные броски по кольцу и меня размажут. Но игроки из вежливости исполняли в основном трехочковые броски, и я держался. Заморосил дождик, и мы включили свет. Когда мяч отскакивал за пределы площадки, Клайд и Кики бросались за ним по скользкой мокрой земле. Я подумал, что мы зря затеяли игру. А вдруг кто-нибудь получит травму?

Когда я сделал победный трехочковый (они мне удавались), Клайд сказал:

– Ну-ка я попробую сверху.

Кики подбросил мяч в воздух, а Клайд без разбега подпрыгнул из-под кольца. Двадцатишестилетний игрок в расцвете сил, он поймал мяч, наверное, в трех футах над десятифутовым кольцом и воткнул в корзину. Мне доводилось сидеть в первом ряду более чем на тысяче игр НБА, но я никогда не видел ничего, подобного этому слэму в потемках, под дождем у меня во дворе.

Прощаясь, Клайд просто спросил:

– Можно вам как-нибудь позвонить – по поводу команды?

– Конечно, – ответил я. Это была моя вторая ошибка начинающего. Можно дружить со своими игроками, заботиться о них, но необходимо соблюдать дистанцию. Сойдешься слишком близко – и это выйдет тебе боком, когда настанет время обновлять контракт или обсуждать условия продажи. В случае с Клайдом я не сохранил дистанцию. В последующие годы меня то и дело будил среди ночи телефонный звонок.

– Пол, это Клайд.

– Кто еще будет звонить мне в три утра, – бурчал я. – Как дела?

И он отвечал:

– Снова проиграли.

Потом он начинал жаловаться на кого-то, кто совершенно не желает играть, – как большинство из нас, Клайд лучше замечал чужие недостатки, чем свои. Мы еще говорили об игре, пока он не переходил к делу:

– Пол, я получаю слишком мало.

Незадолго до того, как я купил команду, Ларри Вайнберг подписал контракт с Дрекслером на шесть лет – по 1,3 миллиона долларов в год. Дрекслер стал одним из самых высокооплачиваемых игроков, но потом у многих зарплаты подскочили, а у Клайда осталась прежней.

– Пол, – говорил он. – Я только на шестом месте в команде по зарплате. Вы же понимаете, что это неправильно!

А я отвечал:

– Но, Клайд, вы подписали контракт. Никто не вынуждал вас подписывать.

Мы продолжали толочь воду в ступе, уговаривая друг друга, пока я, сославшись на усталость, не вешал трубку. Вопрос был непростой. С одной стороны, Клайд действительно заслуживал большей зарплаты. Он умел включать как бы дополнительную передачу – как мы говорили, «турбо», – которая встречается только у великих игроков, и он выиграл для нас много игр. С другой стороны, я считал, что уговор есть уговор. Было бы нелогично (и создало бы ужасный прецедент) переписывать контракт только потому, что у игрока есть номер моего телефона.

Примерно через год после того, как я стал владельцем, моя привязанность к Клайду повлияла на мое решение и изменила судьбу двух команд. Баки Бакуолтер, помощник генерального менеджера Джеффа Петри, принес мне сногсшибательную сделку.

– Думаю, мы можем получить Оладжьювона за Клайда, – объявил он.

Аким (позже – Хаким) Оладжьювон был одним из двух-трех лучших центровых. Я придерживался аксиомы, что нужно всегда менять маленького игрока на большого при одинаковых талантах, но в тот раз я велел Баки отказаться. У меня были сомнения по поводу здоровья Оладжьювона; врачи обнаружили тромб у него в ноге (позже выяснилось, что он поддается лечению). Но второй причиной моего отказа стало то, что Клайд был особенным – для команды и ее традиций, а также для меня лично. Я не хотел его отпускать.

Первый год выдался для «Трейл Блейзерс» напряженным. Когда просочились слухи, что черные игроки чувствуют враждебность со стороны тренерского штаба, мы наняли Мориса Лукаса, звезду времен Уолтона, в качестве помощника тренера. Но проблемы не кончались, и однажды Sports Illustrated назвал «Блейзерс» командой, охваченной беспорядками. Я послал Берта с командой на выездные игры, и он привез отрезвляющий отчет. Команда разделилась на группы – десять против двоих; двое были Клайд и Кики. Тренера ненавидели все, а Клайд доставал по полной программе. Шулер отсиживался в окопе. Он собирал тренерский штаб и «забывал» пригласить Мориса Лукаса. Он пытался выжить Лукаса.

Мне вовсе не хотелось разрушать команду тренерскими перестановками в середине сезона, но разрыв казался неизбежным. В феврале 1989 года мы уволили Шулера и назначили на его место Рика Адельмана, в то время малоизвестного помощника тренера. Кики попросился на обмен, и мы предложили его «Никс», положив конец спорам по поводу времени на площадке между Кики и молодым, более динамичным Джеромом Керси. После поражения в первом же раунде плей-офф от «Лос-Анджелес Лейкерс» стало очевидно, что необходимо команде. Периметр «Блейзерс» был неплох благодаря Клайду, Керси и разыгрывающему защитнику Терри Портеру, но центр провисал. Сэм Боуи, часто получающий травмы, пропустил большую часть сезона, и в центре у нас был короткорукий Кевин Дакворт, и в атаке была дыра. Нам забрасывали по центру как хотели.

Как владелец я старался быть в курсе событий и следить за всем, но не ограничивать свободы менеджеров в формировании состава. Мое дело – надзор, а не исполнение. Хотя я подписываю бумаги по обмену и по свободным агентам, я редко отменял решение моих менеджеров. Впрочем, в случае чего я могу и поспорить, и подробнее вникнуть в то, что мне кажется бессмысленным.