Чужак из ниоткуда 4 (СИ) - Евтушенко Алексей Анатольевич. Страница 10
— Твою дивизию, — сказал охранник Борис. — Аж мороз по коже. Вы серьёзно?
— Серьёзней некуда.
— Летим, — я поднялся с песка. — Туда и назад, сорок минут нам на всё про всё.
— Все летим? — спросил Нодия.
— Все, — сказал я. — Думаю, лучше не разделяться.
Аэропорта на соседнем острове Провиденсьялес не оказалось. Так же, как не оказалось там ни малейших признаков жилья и присутствия человека. Такой же тропический остров с девственной природой, как и Западный Кайкос.
— Возвращаемся, — скомандовал я. Формально командиром гравилёта был Нодия, но за последние несколько часов лидерство как-то незаметно перешло ко мне. Возможно потому, что вся затея с Пуэрто-Рико и радиотелескопом была моей. А возможно, и нет.
Пятнадцатилетний капитан.
Южная ночь наступает быстро. Что в Кушке, что здесь — на Карибах. Казалось бы, вот только что солнце валилось в океан, раскрашивая алым, жёлтым и оранжевым редкие перистые облака и гребни волн, а в следующую минуту небо теряет закатные краски; загораются первые звёзды, и, не успеешь сказать «добрый вечер», как весь твой свет — это пляшущее пламя костра и электрический фонарик в кармане. Всё остальное — жаркая летняя темнота, в которой слышен шорох игуан, шныряющих по соседним кустам да крики незнакомых птиц. Конечно, если нет луны. Её и не было.
— И всё-таки, — сказал Аркадий Натанович, отправив в рот кусочек хлеба, которым только что вытер тарелку от мясного соуса. — М-м… вкусно. Впрочем, в походе всё вкусно. Организм требует калорий и готов с радостью переварить что угодно, — он налил себе в алюминиевую кружку чая из котелка, стоящего рядом с костром, с хрустом разгрыз кусочек рафинада, сделал глоток. — Божественно. Тысячу лет не пил чай вприкуску. Так вот. И всё-таки. Мы тут все неглупые люди, кое-кто даже с высшим образованием, а двое и вовсе учёные. Предлагаю порассуждать о том, что с нами случилось.
— Бермудский треугольник с нами случился, — буркнул охранник Борис. — Сами же рассказывали.
— Ну хорошо, — решительно произнёс Борис Натанович, поднялся и направился к гравилёту, стоящему неподалёку.
— Ты куда? — спросил старший брат.
— На звёзды смотреть, — ответил младший. Астроном я или где?
— А ведь и верно, — сказал Сергеев, поднимаясь с песка. — Звёздное небо над головой — лучшая карта штурмана.
Через минуту мы все стояли на пляже, метрах в двадцати от прибоя, и смотрели в небо.
— Сейчас начало августа, и мы далеко на юге, — сказал Борис Натанович. — Значит, Большую Медведицу не видно, а Малая с Полярной звездой должны быть над самым горизонтом, на севере. Вот она, — он показал на север. — Видите, мерцает? Удивительная чистота атмосферы, к слову. Будь мы в городе или рядом, ни черта бы не увидели.
— Значит, север на месте, если сравнивать с картой, — сказал механик-штурман. — Хоть за это спасибо.
— Прямо над нами — Сатурн, — продолжил Владимир Алексеевич Крат, вытягивая руку к зениту. — Вон тот, самый яркий. Южнее, — он повернулся и чуть опустил руку, — Фомальгаут. Самая яркая звезда в Южной Рыбе. У нас, в России, особенно в Ленинграде, не виден.
— Двадцать пять световых лет от Солнца, — добавил Борис Натанович. — Совсем рядом по галактическим меркам.
— Смотрим дальше, — оживился директор Пулковской обсерватории. — Вон там, на востоке, Юпитер и Альдебаран в созвездии Тельца. Чуть правее, к северу, — Марс. Красноватый, видите? На западе — Альтаир в созвездии Орла. Ещё западнее, яркая, голубоватая, — Вега в созвездии Лиры.
— У нас, в России, она в это время года практически в зените, — сказал Борис Натанович.
Мы послушно поворачивали головы, следя за его пальцем и звёздным небом. Зенит над головой прочертил яркий и быстрый метеорит.
— Звезда упала, — прокомментировал Антон. — Не успел.
— Желание загадать? — спросил Борис.
— Ага. Никогда не успеваю.
— Желание у нас, думаю, сейчас одно на всех, — сказал Аркадий Натанович. — Домой вернуться. В смысле, в свой мир. Потому что этот мир точно не наш. Доказательство — отсутствие следов человека.
— Провал во времени? — деловито осведомился Нодия, демонстрируя знакомство с фантастической литературой.
— Если только не слишком глубокий, — сказал Борис Натанович. — Созвездия те же и все на своих местах. Так, Владимир Алексеевич?
— На первый взгляд — да, — подтвердил директор Пулковской обсерватории. — Хотя, чтобы определить точно, нужны соответствующие инструменты и карты звёздного неба.
— Несчастных пятисот лет вполне хватит, — сказал Аркадий Натанович. — В каком году у нас Колумб Америку открыл, в тысяча четыреста девяносто втором?
— Примерно так, — подтвердил младший брат. — Но люди здесь были, я думаю. Хоть и не белые, конечно.
— Или это параллельный мир, — сказал я, вспомнив гарадскую теорию параллельных миров. — Всё то же самое, только без человека. Совсем.
— Ужас, слушай, — сказал Нодия. — Уж лучше временной провал. Тогда хоть какие-то шансы.
— Долетим до Европы и станем там королями! — радостно воскликнул Сергеев. — С нашими-то знаниями и гравилётом!
— Наше с Антоном оружие тоже лишним не будет, — сказал охранник Борис.
— А то! — приосанился Антон.
— «Янки при дворе короля Артура», — буркнул Борис Натанович. — Как же, как же, читали.
— В данном случае — русские, — весело заметил Аркадий Натанович. — В смысле, советские. И почему обязательно Артур?
— Можно подумать, Иван Грозный лучше, — вздохнул младший брат.
— Как насчёт Александра Невского? — спросил старший. — Объединим Русь, скинем татарское иго… А?
— Мечтатели, — сказал Владимир Алексеевич. — Одно слово — фантасты, — он зевнул. — Пошли на ночлег устраиваться. День был непростой, устал я что-то.
Дежурство решили не устанавливать. Самого страшного зверя — человека — здесь не было, а все остальные не представляли опасности.
— А змеи? — опасливо осведомился охранник Борис. — Не люблю змей.
— Зря, — сказал я. — Они хорошие и никогда не нападут на человека первыми. Говорю как кушкинец.
— Да нет здесь ядовитых змей, — сказал Сергеев. — Мы не видели и в путеводителе про них ни слова.
— Ладно, — неуверенно сказал Борис. — Поверю на слово.
— Кто боится, может спать в гравилёте, — сказал Нодия. — Сиденья раскладываются, двое вместе со мной как-нибудь поместятся.
— Правильно, — сказал я. — Командир корабля должен спать в корабле. На всякий случай.
Наконец, устроились. Нодия лёг спать в главилёте, остальные, на одеялах, вокруг угасающего костра. Поболтали о разном, кто курил — покурили и быстро заснули. Вероятно, сказался трудный день.
Я проснулся ночью, словно меня кто-то толкнул.
Сел, огляделся.
Конечно же, никто меня не толкал — все крепко спали.
Над головой раскинулось роскошное звёздное небо с Млечным Путём и всеми своими альдебаранами, сатурнами и вегами. В кустах негромко цвёркали какие-то насекомые — возможно, местные цикады. Костёр практически погас. Я подбросил в него несколько веток, посмотрел на часы. Два часа ночи. Что же меня разбудило, интересно?
Бесшумно поднялся и пошёл к океану. Два часа ночи — время, когда прилив уже закончился, а отлив ещё не начался.
Глава шестая
Морской Народ. Обсерватория Аресибо. Радиосигнал
Невысокий прибой умиротворяюще накатывался на песчаный пляж.
Вряд ли акулы подойдут близко к берегу, они за рифом охотятся, а он дальше, туда не поплыву. Впрочем, даже если подойдут, я их почувствую заранее.
А искупаться очень хочется — весь день на жаре.
Я разделся догола, вошёл в воду, продышался, нырнул, открыл глаза.
Ах, хорошо!
Мелькнула стайка светящихся рыбок. Две медузы, словно два прозрачных сосуда удивительной формы, наполненных синеватым и зеленоватым светом. Дальше и глубже светились целые поля кораллов, усыпанные жёлто-зелёными флуоресцентными пятнышками. Так бы плыл и плыл, словно Ихтиандр — никому не враг, свой среди своих. Только в такие моменты отчетливо понимаешь, что мы вышли из океана. Просыпается древняя глубинная память и словно говорит тебе…