Дивизия «Газа» захвачена. 7 октября 2023 года - Кфир Илан. Страница 35
РАВШАЦ Эреза не был в кибуце, когда началась атака, и он присоединился к бою позже.
Члены отряда самообороны пришли немедленно, взяли оружие, каски и бронежилеты. И вышли — каждый на свое место. Несколько из них встали в самой высокой точке кибуца — около мемориала воинам Пальмаха, откуда можно видеть и контролировать главную трассу, дорогу номер 4. Оттуда они увидели два первых пикапа с террористами, которые неслись к воротам кибуца.
Начался бой. Восемь человек отряда самообороны — все служили в боевых частях — сражались с десятками боевиков, вооруженных автоматами, противотанковыми гранатометами и тяжелыми пулеметами, установленными на пикапах. Задача — не дать им войти в кибуц. Бой длился четыре часа, у защитников кибуца появились первые раненые. Одному боевику удалось залезть на крышу дома у входа в кибуц — оттуда он вел снайперский огонь и по членам отряда самообороны, и по тем, кто пытался прийти им на помощь. Первый раненый — Ури Штерсберг, первый убитый — Амир Наим, старший лейтенант запаса. Сагит понимает, что отряду в одиночку не справиться, из центра для чрезвычайных ситуаций она просит помощи у соседнего кибуца. РАВШАЦ кибуца Ор-ха-Нер Янив Кастенбаум посылает нескольких человек из своего отряда самообороны. Им удается войти в Эрез через задние ворота и включиться в бой. Появляются военные, которых никто не организовывал. Сагит все время пытается получить помощь. Из штаба дивизии, из Северной бригады, из полиции, из Скорой помощи. Ответ ото всюду один: мы атакованы по всему региону. Поможем, как только управимся.
В это время силы Нухбы атакуют контрольно-пропускной пункт Эрез. Там находились 25 бойцов штаба координации и связи КПП и шесть бойцов Голани. Их командир майор Омер Хаджджара был тяжело ранен.
Он звонит командующему Северной бригады дивизии «Газа» и просит срочно прислать помощь.
«У нас ничего нет. Нас тоже атакуют. Это война. Делайте все, что можете», — отвечает ему комбриг, полковник Хаим Коэн.
Все новые террористы входят на базу. Кому-то из бойцов, в том числе раненым, удается спрятаться. Бой за штаб координации и связи продолжается до 17.30, до того, как первым серьезным силам — спецназу «Яхалом» и десантникам — удается отбить базу.
В бою за базу пали 8 бойцов, еще трое были взяты в заложники.
Все кибуцники, кроме членов отряда самообороны, сражавшихся у подхода к кибуцу, сидели, запершись. Ор Шукран, писала: «Мы в укрытии. Снаружи все еще сплошная стрельба. Мы без еды и без оружия. Я дрожу. Страх смертельный».
Бой за кибуц Эрез шел шесть часов. Около 13.00 прибыло первое подкрепление. Кибуц Эрез был спасен. Он был одним из немногих поселков приграничной области, в который террористам не удалось проникнуть.
Амир Наим, член отряда самообороны, пал, защищая кибуц.
31
Кибуц Холит: «Будьте осторожны, не открывайте ваши убежища, даже если услышите иврит»
Холит — самый маленький кибуц, расположенный на юге региона.
200 жителей пережили страшные часы в ту проклятую субботу.
Холит окружен песками пустыни и так получил свое название. Холь — на иврите «песок».
Вначале он был основан как форпост НАХАЛа на Синайском полуострове, а после мирного договора с Египтом отстроен в районе Хевель Шалом. Террористы, вошедшие в него в 7.15, почти не встретили сопротивления. Кроме нескольких кибуцников, которые вышли с оружием, никто не помешал им переходить из дома в дом, убивать, поджигать и уничтожать целые семьи.
Один из первых домов, в который они вломились, был дом Меира и Лиз Эльхарер. За несколько минут до того Лиз позвонила своей сестре Литаль и сказала, что в кибуце террористы и что она боится. Разговор прервался — боевики ворвались в квартиру, застрелили Меира и смертельно ранили Лиз. Последним усилием она втолкнула дочку, семилетнюю Ади, в шкаф.
Ади, дрожа от страха, позвонила тете Литаль и сказала, что родители убиты, а она одна в шкафу. Литаль умоляла ее оставаться в шкафу и ждать освобождения, а сама тут же начала звонить соседям семьи Эльхарер. Соседи, Наама и Гидеон Кубани, сидели в это время в мамаде с заряженной винтовкой и маленьким ребенком, которого спрятали в углу за одеялом.
— Нам позвонили из «хамаля», — вспоминала потом Наама, — и сказали, что дочка соседей прячется в шкафу и нужно ее вызволить. Гидеон, кадровый пограничник, бросился на помощь. Дом был весь изрешечен пулями. Мать, Лиз, лежала рядом со шкафом, словно заслоняя дочку своим телом. Гидеон проверил ее пульс. Она была мертва. Он отодвинул Лиз, открыл шкаф, обнял Ади — и поспешил вернуться с ней в «мамад». Ади долго не говорила, а в конце концов проронила лишь одно слово: «спасибо!»
Они были вызволены только через восемь часов.
Шломи и Шахар Матиас и сын их, Ротем, забаррикадировали входную дверь матрацами и столами. Это не помогло. Террористы открыли дверь и вбросили гранату.
— Я потерял руку, — прошептал Шломи шестнадцатилетнему Ротему. Это были его последние слова. Сразу после этого вошли несколько террористов и открыли стрельбу. За несколько секунд до того Шахар, мать Ротема, легла на сына. Она погибла. Он выжил. Несколько часов по нему стекала кровь мамы, а он молился, чтобы его не нашли. «Родители погибли. Простите», — написал он родственникам. Террористы вернулись и подожгли дом. Ротему удалось скрыться и спрятаться в кибуце. Только к вечеру он был спасен бойцами ЦАХАЛа.
Нир Каспи-Султан вышла замуж за Адама, сына Ронит и Ролана Султан.
Они переехали в кибуц, у них родились дети.
С началом ракетного обстрела они заперлись и вскоре услышали близко автоматные очереди и крики на арабском. Адам спросил у мамы, как там у них — тихо? «Вот уж нет», — ответила она.
В 7.56 еще одно тревожное сообщение: «Берегите себя». Через минуту: «Я люблю вас». И больше ни слова. Назавтра ее близкая подруга рассказала, что она получила от нее последнее сообщение в 8.07: «Они у входа в дом, пытаются войти. Разбили стекло».
Ронит и Ролан были застрелены.
Нир и Адам с двумя маленькими детьми не смели выйти из укрытия 13 часов. Ужасающая жара, влажность, отсутствие электричества.
— Мы страшно хотели пить. Но я должна была объяснять снова и снова, что нельзя выходить из укрытия, потому что там ходят плохие люди, — рассказывала Нир.
В полдень они услышали голоса. Похоже, это солдаты, тем не менее выйти они не решались.
— ЦАХАЛ, ЦАХАЛ, кто дома? — послышалось снаружи.
Нир:
— В кибуцной группе WhatsApp нас предупредили, что нужно сначала скрупулезно проверить, кто стоит за дверью, и только тогда открывать. Я чуть-чуть приоткрыла железное окно, и мы услышали крик: «Итбах аль-ягуди».
Через час примерно они услышали, как кто-то входит в дом.
— Семья Султан, вы здесь?
Но они не открывали.
— Командир, ты слышишь? — сказал один из бойцов, и Нир ждала ответа его командира. Только услышав речь военного, она поверила, что это — ЦАХАЛ. Но все же дверь не открывала.
— Мы боимся. Как мы должны понять, что вы ЦАХАЛ? — спросила она.
Офицер назвал свое имя и добавил что-то о своей жене. И только тогда она согласилась открыть дверь.
Офицер спецназа ЛОТАР сказал им, что в кибуце все еще есть террористы. Только в полвосьмого вечера им разрешили уехать в кибуц Гвулот. Они мчались, потушив огни и не останавливаясь. По дороге видели множество сожженных машин и горящий танк.
Авиталь Альджайм была похищена из дома вместе с двумя детьми — мальчиком четырех лет и пятимесячным младенцем. Она еще успела завернуть малыша в одеяльце, пока террорист торопил ее, угрожая автоматом. Они пошли пешком в сторону Газы, пересекли взломанный забор, и когда были уже на территории сектора, террорист испугался танка. Авиталь бросилась бежать, боясь услышать сзади автоматную очередь. Они спряталась в зарослях и через несколько часов были спасены солдатами.