Амнезия (СИ) - "TsissiBlack". Страница 21
- Род занятий?
- Капитан Америка, - в голове пусто. Пусто настолько, что язык будто метет сам по себе. Прибор, видимо, подтвердил правдивость его ответа, снова издав пронзительный писк.
- Имя лучшего друга?
- Сэм Уилсон, - неожиданно сам для себя ответил Стив. В левом виске начало покалывать, предвещая жуткую головную боль – метаболизм начал справляться с влитой в организм химией.
Присутствующие переглянулись, но молча – видимо, боясь помешать превращению Стива в «послушного». Что ж, удачи им.
- Имя женщины, к которой испытываете максимальную эмоциональную привязанность?
В голове было пусто, и язык в этот раз не стал озвучивать всплывающие в ней картинки. Потому что картинок не было. Как и не было женщины, к которой Стив бы испытывал привязанность.
- Какие женщины? – едва слышно прошипел главный. – Он с мужиками живет!
Доктор начал листать папку, видимо, в поисках более подходящего вопроса, а Стив будто увидел себя со стороны: бледный, с вытянутыми вдоль тела руками. Ноги связаны и закованы в какое-то хитрое приспособление вроде монолитного металлического футляра. Взгляд – пустой, как у куклы.
- Имя любовника, - не очень уверено спросил доктор.
- Джеймс, - отозвался Стив. Имя – это имя. Тем более, противный писк аппарата подтвердил правдивость его слов.
Главный снова что-то зашипел, но слов было не разобрать – белый туман будто проглотил мир, и Стив остался один. Закрыв глаза, он растворился в этом тумане, ощущая лишь тошноту и головную боль.
Пришел в себя он от жесткой пощечины, от которой голова мотнулась так, что хрустнули позвонки. Он снова был все в том же зале, в голове так же гудело, да теперь еще и челюсть побаливала, в придачу к и так раскалывающейся голове. Ему вкатили новую дозу непонятного состава, видимо, сыворотки правды, и теперь даже вопросы ускользали от его сознания. У него что-то спрашивали, а он отвечал. В голове шумело.
Потом в одно мгновение мысли обрели небывалую, почти гениальную четкость, казалось – вот-вот Вселенная откроет ему свои тайны, вот-вот он поймет что-то важное. Но не случилось. Видимо, у него узнали все, что было нужно, потому что, освободив, подхватили с двух сторон и поволокли куда-то.
Ноги не держали, но голова была ясной. Когда он увидел Кресло, то понял: или сейчас он делает над собой усилие и выбирается на свободу, либо забудет и Баки, и Брока и вообще все на свете. Кто знает, какие еще грязные методы готовы применить эти коновалы, чтобы заставить его слушаться? Что если он очнется над трупом Баки? Что если не поймет, как перейдет границу, из-за которой не сможет вернуться?
Голова работала, а потому Стив вспомнил: настройка Кресла под новые параметры занимает от сорока минут до нескольких часов. А в данном случае параметры не просто новые. Даже суперсолдат другой, слава всем существующим богам, здесь не Баки.
Делать то, что он собирался, не хотелось. Он задвигал эту темную часть в самые отдаленные уголки сознания, иногда ловя себя на том, что радуется тому, что «добрый доктор» по фамилии Эрскин умер, не оставив записей.
И потому никто из ныне живущих не знал, каким может быть идеальный солдат, гордость нации и пацифист Капитан Америка, если загнать его в угол.
Если знать правильные слова.
Если подставить под удар тех, кого он считает своими.
Если поставить его перед выбором – Брок с Баки или принципы? Брок с Баки или все остальные? Брок с Баки или он сам? Такой, каким привыкли его считать окружающие, такой, каким он, после долгих ночей, наполненных кошмарами, наконец, увидел себя сам?
Убедил, что видит.
Когда крепления Кресла сковали его по рукам и ногам, Стив закрыл глаза, унимая сердцебиение. На короткое мгновение он позволил себе вспомнить: Солнечный луч, отражающийся от металлической ладони Баки, его прозрачные глаза, почти бесцветные – на самом краю; влажная от пота темная челка, падающая на лоб, и ослепительная, яркая желтизна других глаз, крепкая хватка жестких ладоней на бедрах. Это было ЕГО. Никто не сможет это отнять. Даже если Стиву придется переступить через себя.
Или потерять себя - если что-то пойдет не так.
Длинный-длинный выдох. Отключиться от всего. Не обращать внимания на защелкнувшиеся крепления Кресла – скоро это будет неважно. В голове зазвучал въевшийся в подкорку речитатив, и он лишь краем сознания уловил укол в шею и осознал – препарат для лучшей внушаемости. Пусть. Внушаемость ему тоже не повредит.
Только внушать он будет себе сам.
Сначала «Круг» - те, кого нельзя трогать. Перед глазами четко, будто выжженные на обратной стороне век, встали Брок и Баки – первый ряд, те, кого он спасет от себя любой ценой. Потом – вторым рядом, чуть менее четкие Сэм, Наташа, Тони, Клинт, Фьюри (мало ли, принесет его сюда), потом – все бойцы группы Брока, которых он смог вспомнить – не хотелось никого калечить.
Круги вращались и вращались перед внутренним взором, а невидимый, но четко ощутимый таймер уже начал обратный отсчет.
Глухие, казалось, давно позабытые слова гулко звучали в опустевшей голове, будто кто гвозди вколачивал, подавляя все: человечность, жизнелюбие, жалость. Оставляя, а то и вытаскивая наружу, заостряя, обнажая другое: расчетливость, скорость принятия решений. Мозг, казалось, вот-вот закипит, сердце качало кровь с нечеловеческой скоростью, и к моменту, когда последнее слово речитатива отзвучало, Стив легко скользнул туда, на изнанку. Туда, куда не заглядывал долгих семьдесят пять лет. И надеялся не заглянуть никогда.
«Не убивать без острой необходимости», - успел он приказать сам себе и пропал.
В состоянии боевого транса он не чувствовал ничего: ни боли, ни страха, ни сомнений, но не ярость давала ему силы, а приказ. Который сейчас он отдал себе сам.
***
Когда он приложил едва живого главного мордой к последнему сканнеру сетчатки у входных ворот, и те заскрипели, открываясь, дневной свет больно ударил по глазам, но он этого не почувствовал. Выпустив волосы уже ненужного ему «пропуска», он пружинящей походкой пошел прямо на разворачивающуюся в пределах видимости цепь людей в темной форме.
«Пятнадцать и Командир. Не убивать», - прозвучало в голове, и он с перекатом ушел от первого выстрела, даже не давая себе труда осознать, что стреляли не в него. В голове четко, как на голографической карте, выстраивалась тактика боя, и он, не дожидаясь реакции противника, рванул к Командиру. Тот стоял, опустив дуло длинной винтовки, и что-то орал, глядя, как он приближается.
Стоял, будто был бессмертным.
Он уже занес ссаженный кулак и остановил его в дюйме от спокойного лица, на котором не дрогнул ни один мускул. Знакомые желтые глаза смотрели прямо на него, а губы говорили и говорили что-то, но он не слышал.
«Первый круг. Свой. Важен. НЕ ТРОГАТЬ».
Быстро обведя взглядом противников, стягивавших вокруг него кольцо, он выхватывал знакомые лица.
«Третий круг. Свой. Свой. Свой», - звучало в голове, и с него будто сорвали гермошлем.
- Стив, мать твою, ты меня слышишь?! – орал Брок ему прямо в лицо, стараясь не делать лишних движений. – Ебанный пиздец, если кто-то выстрелит – урою. Стив!
- Да, - хрипло выдохнул он, понимая, наконец, кто здесь «Стив». – Да. Слышу. Привет.
Он обессилено обхватил Брока за шею и почти повис на нем. Свободной рукой расстегнул один из карманов его разгрузки, достал оттуда ополовиненную пачку сигарет и жадно затянулся.
- Напугал до усрачки, - тихо выговорил Брок, подхватывая его.
- Я в норме. Уже да.
СТРАЙК как по команде развернулся к ним спинами, ощетиниваясь дулами наружу, и Стив коснулся губ Брока своими.
- Хочу жрать и в постельку, - сообщил он. – Накачан химией по самые ноздри, еле стою. Где Баки?
Цепь на мгновение разомкнулась, и в центр импровизированного круга ворвался тот, о ком спрашивали.
- Стив, какого хуя это было? – прошипел он.
- Дома, - коротко бросил Стив. – Я, - он притянул Баки к себе и теперь повис на обоих своих любовниках, - сейчас отключусь где-то на сутки. Будьте рядом. Оба. Никого… не подпускай… те. Никаких анализов и сканирований. Никаких допросов. И там, - он из последних сил мотнул головой в сторону бункера, – есть живые. Должны быть, - и отключился.