Последний секрет на троих - Романова Галина. Страница 9
Конев навис над Новиковым, сидящим за своим столом, готовый вцепиться ему в горло.
– Не могу знать, товарищ подполковник, – честно глянул на него помощник. – Я никому не говорил.
– Так задай вопросы этой суке-психологине, которая приходила! Если это она проболталась, я лишу ее лицензии!
– Так точно, товарищ подполковник.
– Доложишь вечером. А сейчас иди и спроси!
Новиков исчез за дверью мгновенно. Если бы Вадим выглянул в коридор, и следа бы его не увидел. Рвется. Очень рвется на его место капитан Новиков. Выслуживается, как перед ним, так и перед вышестоящим руководством. И наверняка стучит на него. И ему сто процентов безразлично, каким образом Конев освободит для него это место – уйдет на повышение или слетит вниз. Главное, чтобы кабинет освободился. И поэтому…
Поэтому он не имеет права на ошибку. Дело будет вести один, поручая Новикову лишь рутину. И с Алешкой за город капитана не отправит. Мальчишка умный, серьезный, сам справится. Пора уже ему привыкать к самостоятельности.
Он постоял у своего стола и потянулся к мобильнику. Не в его правилах было лично звонить подозреваемым, но случай со Святовой был особенным. Поэтому он сделает для нее исключение.
– Старший лейтенант Святова? Это Конев, – не дождавшись подтверждения, представился он. – Вы уже уехали?
– Так точно.
– Мне нужна запись с регистратора вашей машины, – сказал он, вдруг почувствовав странное ощущение от звука ее голоса у своего уха. – Мне необходимо приложить ее к делу, чтобы больше не возникало вопросов.
– Я уже все передала вашему подчиненному – капитану Новикову, – удивила она его ответом.
Ах ты же, сволочь мелкая! Знал и промолчал! Интересно, когда у него появилась информация? До допроса или после?
– Сразу, как вышла из допросной, я передала ему флешку.
Конев с облегчением выдохнул. Глянул на стол Димы. Какая-то флешка лежала возле компьютерной клавиатуры.
– Черная?
– Да. В виде утенка, – уточнила она.
– Хорошо. Спасибо. Приобщу. Но вы, Святова, не уезжайте из города.
– Никак нет, товарищ подполковник. Не собиралась.
Она усмехнулась? Точно же усмехнулась. И снова он почувствовал странное волнение. Так с ним бывало…
Да, когда он с Маринкой познакомился. Его тогда так же колбасило и от ее смеха, и от ее голоса, особенно от шепота. Когда она шептала ему на ухо, его кожа превращалась в гусиную от мурашек.
Чертовщина какая-то!
– Хотел уточнить, старший лейтенант, а у вас есть какие-то подозрения?
– На предмет?
– Кто мог желать смерти вашей сестре?
Она даже не думала, ответила отрицательно.
– Люди рыдали на ее похоронах. Они не понимают, что с ними теперь будет. С их работой, зарплатой.
– А вы не поставили управляющего? На правах наследницы?
– Н-нет.
Кажется, его вопрос ее озадачил.
– Это сделать необходимо в самые кратчайшие сроки. Иначе бизнес понесет невосполнимые убытки.
– Но я в этом совершенно не разбираюсь! – еще более растерянно воскликнула Святова.
– Если позволите, я вам помогу. У меня есть знакомые люди в определенных кругах…
Вот зачем он ей об этом говорит? Что за бред несет! Десять минут назад допрашивал, а теперь готов помочь? Этого никто не поймет, а Святова в первую очередь. Но неожиданно она обрадовалась и проговорила:
– Вадим Станиславович, раз наше с вами небольшое недоразумение устранено, я готова принять вашу помощь.
Он пообещал ей позвонить после консультаций с нужными людьми. Отключился. Тут же вставил ее флешку в свой компьютер и десять раз отсмотрел короткий материал, как Святова вечером запирает машину и идет к своему подъезду, а утром выходит из него. Все до минуты проверил. Нигде никаких сбоев в записи, могущих свидетельствовать о монтаже. Но он все же покажет запись спецам. Так, на всякий случай. Он должен быть в ней уверен, раз вызвался помочь с конкурсным управляющим.
А зачем ему это?
Конев с опасной улыбкой смотрел на увеличенное лицо Софии на стоп-кадре.
Правильно! Чтобы быть в курсе всего, что там происходит – в унаследованном ею хозяйстве. И, может быть, это поможет ему приблизиться к разгадке в сложном деле.
А пока он пристально изучит других кандидатов на роль подозреваемых: Мелихова, Якушеву, капитана Уткина – любителя заработать все равно каким способом – и его загадочного начальника майора Николаева.
Глава 7
Денис брился у старого зеркала над старой раковиной в старом доме, доставшемся ему от матери. Поначалу, как ее не стало, он хотел этот дом продать. Но, побродив по ее саду, среди ухоженных яблонь, груш и слив с вишнями, он понял, что расстаться с этим местом будет не так-то просто. Каждый метр земли был своим, родным. Представить себе, что кто-то станет пилить эти деревья, рыть на маминых грядках бассейн и собирать здесь шумные вечеринки, Николаев не мог.
– Ну что, покупателя я тебе нашел. Продаешь? Надумал?
Уткин суетился больше всех, желая угодить и начальнику, и покупателю – какому-то своему хорошему знакомому.
– Он даже задаток готов внести, Денис.
– Нет, – качал головой Николаев.
– Что нет? – таращил глаза Уткин. – Не надумал? Не продаешь?
– Не надумал. Не продаю.
– А что так? – выдохнул тогда разочарованно Уткин.
– Сам буду строиться, – выдал Николаев идею, понравившуюся ему сразу своей перспективной смелостью. – Вот освоюсь и построюсь. Сколько можно в ведомственной общаге жить?
В ведомственной общаге ему, если честно, нравилось. У него была своя большая комната с санузлом и просторным тамбуром, в котором он устроил маленькую кухню и прихожую. И еще его окно выходило на подъездный козырек, куда он выбирался летними вечерами с чаем или кофе, чтобы поглазеть на закат.
Комендант Валентина Ивановна на него за это ругалась и грозила выселением.
– Соскользнешь на землю, расшибешься, а мне отвечать?! – часто возмущалась она, встав внизу и задрав голову на Николаева с чашкой.
В общаге ему нравилось, но она не шла ни в какое сравнение с садом мамы, с ее старым домом с крепким забором и скрипучей железной калиткой.
Он перебрался в ее дом через полгода после того, как мамы не стало. Походил по комнатам, обстучал все стены, пробуя их на прочность. Понял, что ничего в этом не понимает, и пригласил эксперта.
Тот бродил по дому, саду и вдоль забора почти час. Слазил на чердак, вернулся оттуда в пыли и паутине и чихнул раз двадцать. А потом с сожалением произнес:
– Жаль, что вы не планируете продавать этот дом.
– Почему? Все так безнадежно?
Другой экспертизы он и не ждал. И поэтому ничуть не расстроился. Строить дом он пока не собирался. Не было средств, времени и желания. Но на ремонт рассчитывал. А раз все так плохо…
– Если бы вы решили его продать, я бы сам его купил, уважаемый Денис Сергеевич. – Рука эксперта легла на толстую стену между кухней и спальней. – Это не дом – крепость. Сносить его я вам точно не рекомендую. Простоит еще лет сто. Что касается внутренней отделки… Можно, конечно, все тут переломать, перенести, заклеить обоями, и так далее, но… Я бы не советовал.
– А что посоветуете? – воодушевился Денис.
И в который раз поблагодарил кого-то там наверху, помешавшего продать дом хорошему знакомому Уткина.
Эксперт посоветовал ремонтные работы косметического плана. Вышла немалая сумма.
– Можно поэтапно, – утешил эксперт, увидев его задравшиеся брови. – По комнате. С какой начнем?
Начали со спален, потом перебрались в гостиную, потом в кухню, ванную, коридор. Причем многие мамины вещи было решено отреставрировать и оставить.
– Кто же в здравом уме избавляется от такого раритетного дубового буфета, Денис Сергеевич? – кипятился мастер своего дела. – Мы его приведем в порядок, и он заиграет новыми красками, обретет новую жизнь.
Новой жизни дождалась и старая мамина раковина, над которой он сейчас брился. Она оказалась медной! И после долгих чисток и обработок засияла так, что глазам больно смотреть. И мамино старое зеркало вставили в громоздкую раму, подсветили, отчистили изнутри.