Кречет. Кровь не вода - Калбазов Константин. Страница 4

– Не в курсе его семейных перипетий, – пожал плечами отец, – но если судить по обнаруженному мною электронному паспорту, он был женат на твоей матери. И ты был записан на его имя.

– Ты столько лет молчал. Почему вдруг?.. Боишься отправлять меня на военную службу?

– Есть немного. Но не настолько, чтобы костьми лечь и не допустить. В принципе, я уже давно готовился к этому разговору и пару раз за прошедший месяц едва не заговорил. Но в последний момент останавливался.

– Опасаешься княжеского гнева?

Ситуация полный сюр. Но самое невероятное это то, что я веду этот разговор. О чём-то там спрашиваю, выслушиваю ответы, но в реальность происходящего попросту не верится. Словно случилось всё это не со мной.

– Не князя я опасаюсь, а боюсь потерять тебя. Кровь в тебе Кречета, но для меня ты сын, а ещё тот, кто вынул меня из помойки и дал второй шанс на жизнь. Что-то в тот момент щёлкнуло у меня в голове, и ты для меня оказался спасательным кругом. А почему говорю это именно сейчас? Не знаю. Готовился к этому разговору, готовился, а тут вдруг прорвало. Потому что незачем тебе идти окольными путями, раз уж есть прямой и короткий. Я написал письмо в княжескую канцелярию. Месяц уже лежит в черновиках, всё никак не решусь отправить. Пожалуй, время настало.

– Батя, а почему ты не называешь меня сыном? Почему по имени? Уже отпустил? – неожиданно для себя спросил я.

Вот без понятия, отчего мне показалось это важным. Тут вроде бы мир с ног на голову переворачивается, а я задаю такой вопрос. Хм. А может, как раз потому. Ну или из-за нереальности происходящего. Я ведь всегда над девчонками потешался из-за их тяги к дешёвым мыльным сериальчикам, а тут на тебе, в реале такая лютая хрень.

– Я восемнадцать лет незаслуженно называл тебя сыном. Теперь сам решай, кто я тебе.

– А ведь князь не простит, – опять не пойми к чему произнёс я.

– Да насрать мне на его прощение, – пыхнув табачным дымом, равнодушно произнёс он.

– Батя, не отправляй письмо, – всё ещё слабо соображая, попросил я.

– Хочешь переспать с этим, – кивнув, произнёс отец.

– Завтра за завтраком поговорим. Ага?

– Договорились.

Остаток дня прошёл как в тумане. На выпускной я не пошёл. Настроение такое, что вообще не хочется никого видеть. Так что вышел на вечернюю пробежку и выдал кросс на десяток километров, выложившись без остатка. Вот уж дал, так дал. Потом спортгородок до упора, пока мышцы не забились и тело не отказалось повиноваться.

До кровати буквально дополз, но уснуть так и не сумел. В голове роились тысячи мыслей, я думал обо всём сразу и ни о чём конкретно. Вообще ни о чём. Голова гудела как колокол. Я тупо валялся в постели с открытыми глазами и пялился в потолок невидящим взглядом…

– Доброе утро, батя, – выйдя из своей комнаты, по обыкновению поздоровался я.

Без понятия, в какой момент я отключился. Просто утром открыл глаза и посмотрел в окно, залитое ласковыми лучами Альсы. Вообще наша звезда называется Альсафари, ну или Сигма Дракона, но мы называем её Альсой. Так вот, когда я проснулся, то, к своему удивлению, обнаружил себя бодрым, полным сил, и никакой тяжести в голове, а одни лишь ясные мысли.

– Доброе, Клим. Завтракать будешь?

– А есть причины не завтракать? И… Батя, не называй меня, пожалуйста, по имени. А то такое чувство, будто я наворотил какое-то непотребство, и ты злишься.

– Садись есть, сынок, – улыбнувшись, произнёс он.

И было в той улыбке радости с надеждой поровну. Не знаю, откуда мне эта высокопарная хрень в голову влетела, но вот так я это воспринял.

– Ага. Это я с удовольствием, – потянув носом запах яичницы с беконом, под урчание желудка произнёс я.

– Я так понимаю, ты что-то решил? – спросил отец, устраиваясь напротив.

– Батя, а трубка твоя, она, как винтовка, тоже с Китежа?

– Нет. Это другая история, – дёрнув щекой, возразил он. – И я её уже починил.

– Расскажешь?

– Это тебя не касается, – отрезал он.

– Мне показалось, что после вчерашнего разговора…

– Тебе показалось, – перебил меня отец.

– Ну, попытаться-то следовало, – пожал я плечами, нанизывая на вилку кусок яичницы.

– Итак? – не смог сдержать волнения отец.

– Да просто всё, батя. Ну вот скажи, если я приду к моему родителю лет эдак через десять, он обрадуется мне так же, как и сейчас?

– Ну, наследником он тебя не объявит, даже если бы ты был старшим из его детей. Обрадуется, конечно, поможет с учёбой, нейросеть четвёртого класса это как пить дать. Выделит какие-то средства и даст толчок или тупо возьмёт на содержание. Так что нет, с годами ничего не изменится. Если только он к этому времени не сыграет в ящик.

– Ну, по здоровью ему это не грозит, а по возрасту слишком рано. Что до доброжелателей, то, полагаю, он вполне способен о себе позаботиться.

– К чему это ты?

– К тому, что я попытался понять, как вообще отношусь к другому отцу. А утром вдруг понял, что ничего к нему не чувствую. Вообще. Стоит же подумать о нём, как мысли сворачивают к тебе. Ты мне и мама, и папа, и вся родня. А они… Ну да, кровь, конечно, не водица, только сейчас Кречетовы мне посторонние. Опять же, ты ведь говорил, что везение родиться в дворянском семействе даёт благоприятные условия для старта, но не гарантирует успеха. К помощи князя я всегда успею прибегнуть, но хотелось бы знать, чего я стою сам по себе. Ну и такой момент, что я как тот скалолаз со страховкой иду на штурм отвесной скалы, точно зная, что разбиться мне не грозит.

– Скалолаза может банально приложить о стену, – напомнил отец.

– Знаю, батя. Но риск это неизменная составляющая успеха.

– Значит, всё же хочешь попробовать сам, – подытожил он.

– Именно.

– И завтра идёшь на вербовочный пункт.

– Да.

– Ну что же, тогда остаётся только пожелать тебе удачи. И ещё. Это, конечно же, маловероятно, но жизнь ещё и не такие коленца выкидывает. Словом, есть на флоте такой адмирал Свиридов, он сейчас командует эскадрой в системе звезды Дзета Тукана.

– Протекторат Когурё, – не удержался я.

– Вижу, что в школе тебя чему-то научили. Так и есть, протекторат России, который обеспечивается силами пятой эскадры под командованием этого ублюдка. Когда я служил на флоте, он был в звании кап-три. Но с тех пор сделал хорошую карьеру. Так вот, в такую встречу трудно поверить, но если вдруг каким-то невероятным образом это всё же случится, я советую тебе не упоминать наше родство. Уж больно он злопамятный. Даже на гражданке пытался меня достать.

– А причина?

– Как-то в увольнительной я качественно набил ему морду за одну девку. Так, что не обошлось без регенерационной капсулы. Она, конечно, была проституткой, и случилось это в борделе, но измываться над бабой последнее дело. Он был по гражданке и представиться не успел. Короче, выслуга у меня была, а командир моего крейсера не желал, чтобы на его корабле случился военный трибунал. У него всё шло к повышению по службе и к вице-адмиральским погонам. А у меня как раз вышел минимальный срок выхода на пенсию. Куда меня благополучно и сплавили.

– То есть он спас тебя от трибунала?

– Себя он спас. Я имел все шансы вывернуться из этой передряги. Но на флоте меня не оставили бы в любом случае. А командиру моему я подгадил бы, потому что вне зависимости виновен его подчинённый в происшествии или нет, резонанс на пользу не пошёл бы. Я, к слову, после пытался заключить новый контракт, но меня не взяли. Так и остался на гражданке с бутылкой в руках.

– А частные военные компании?

– У нас вместо них княжеские да боярские дружины, и отбор туда такой, что со стороны никого не возьмут. Можно, конечно, податься за кордон, но таким подразделениям поручаются только грязные делишки, за какие честный солдат нипочём не возьмётся. Мне проще было спиться. Трусливое решение, согласен. Но тогда я сломался, – хмыкнув, закончил он рассказ.

Позавтракав, я вышел на улицу. Решил прогуляться. Не то чтобы напоследок глотнуть гражданки. Перед смертью не надышишься. Просто захотелось подышать свежим воздухом и, уже окончательно осознав свалившиеся на меня новости, взглянуть на это со стороны. В конце концов, нужно же понять, я вообще правильное решение принял или нет.