Античный Чароплет. Том 3 (СИ) - "Аллесий". Страница 121

— Разумеется. И я вижу, что оба твоих Адаалат-ка-Джаду — очень занятые люди.

— Адаалат-ка-Джаду может быть только один. И это не я, — замечаю. Нечего оставлять такие дыры и позволять ей делать такие оговорки.

— Конечно. Я говорю с чисто символическим смыслом в этом слове, — тут же поправилась она. — Но я не об этом. Я слышала, во дворце есть сирота, которому необходима опека и забота…

— Речь идёт об Агасте? — Сварнраадж приподнял бровь. В этот момент слуги сделали смену блюд. Кстати, уже шестую. А я и не заметил.

— Да, — мило улыбнувшись, кивнула Майрам. — Я бы хотела взять этого ребёнка под мою опеку. Ты, муж мой, обещал обдумать эту просьбу до утреннего приёма пищи…

— Не обсуждается, — спокойно сообщил я. — Агаст не пойдёт ни под чью опеку. Ни твою, ни чью-либо ещё.

— Воля твоего государя… — она осеклась, когда я позволил своей ауре немного раскрыться, надавив на окружающих. Я не архимаг. Если архимаг станет давить своей духовной мощью на обычного человека, то тому станет трудно дышать, слабые духом и сознание в состоянии потерять. Хотя, для такого эффекта нужно тренироваться, конечно. Но я умею так делать. Впрочем, Брафкасап тоже. Он предупреждающе посмотрел на меня, нахмурившись. И да. Я не архимаг, но моя сила тоже явно стала ощутима окружающими.

— Эта одна из немногих вещей, на которые воля государя влиять не может. Я обговаривал условия своей службы с Солнцеликим Тарджабалахасаром, мир его праху, покой его духу. Раджа не может отдавать приказы в отношении моей личной жизни, моих родственников и любовниц, если таковые появятся…

— Этот мальчик — твой сын? — спросила Майрам. Я нахмурился.

— Нет. Его отец доверил мне его.

— В таком случае, государь может приказать тебе в отношение него. И ты не смеешь…

— Ещё одно слово, и, боюсь, Радже придётся ставить под сомнение кого-то из нас. Мою верность, или твою жизнь.

— Ты смеешь угрожать мне в присутствие моего мужа⁈..

— Хватит! — Удар Сварнрааджа по деревянному столу был страшен. Прошедший обучение в Храме, он усилил ток своей жизненной силы, высвободив стандартный «неиспользуемый» запас, который обычно хранят храмовники и джунуюдха для «вброса» в ток циркуляции своей праны. Кулак сломал толстые, толщиной в полтора поперечника большого пальца, доски, заставив окружающих вскочить. — Тиглат. Объяснись, — спокойно сказал он мне, стоя на ногах. Взмах рукой был адресован страже, которая ворвалась на грохот. Все они тут же поспешили покинуть помещение. Кроме одного четверорукого страшилища. — Твоему слуге нужен отдельный приказ? — холодно посмотрел на свою новую жену Сварнраадж.

— Уйди, — кивнула Майрам ракшассу. Тот быстро покинул малый зал.

— Агаст — сын того, чьё слово для меня значит больше, чем твоё, — спокойно пожимаю плечами, не видя никакого смысла лгать. Давно надо было пояснить этот вопрос. Лучше уж сейчас, правда? — Боюсь, тебе лучше не отдавать в его отношении никаких приказов до его семилетия. Иначе мою верность придётся поставить под сомнение.

— Ты сражался с тенями, таскал и не украл Шивкамути, бился с самим Эмушей, участвовал в безнадёжных сражениях, имея возможность сбежать в любой момент. Ты договаривался с нагами… Но готов нарушить своё обещание служить из-за этого ребёнка? Кто его отец? — твёрдо посмотрел на меня Сварнраадж.

— Мой покровитель. Бог Энки, — подумав несколько секунд, отвечаю. Раджа легко совладал с собой, хотя глаза его на миг расширились. Посмотрев на Брафкасапа, он получил только кивок: брахман вглядывался в мою ауру. И не увидел лжи.

— Это многое объясняет. Хорошо. Я учту этот момент. И да. Почему до семилетия?

— После семи лет я, скорее всего, больше не буду его воспитывать, — пожимаю плечами.

— Ясно, — Сварнраадж задумался. — Теперь ты, — холодно посмотрел он на Майрам. — Ты забываешь своё место, женщина. Если это повторится, то я его напомню. А теперь — вон, — хмуро сказал он. — Мы поговорим позже. Наедине.

Майрам ничего не сказала, просто ушла с гордо поднятой головой. Впрочем, некая досада и немного неуверенности от неё шло: явно понимает, что переборщила. Но не считает, что произошло что-то критичное. Брафкасап молчал. И его молчание Сварнраадж заметил:

— Ты о чём-то не решаешься сказать, мой ка-Джаду? Тогда скажу я. Ей нужно указать её место. Но два ракшасса не позволяют этого сделать достаточно легко. Неплохо было бы их убить, — спокойно произнёс Сварнрааж, прикрыв глаза.

— Ракшассы — это сила, государь…

— В руках моей жены? Ну-ну, — скривился Раджа. — Насколько сложно будет это сделать?

— Тайно? Почти невозможно. Бой будет. И любому дураку станет понятно, кто сражался. Я могу их одолеть, но не без шума.

— Тиглат?

— Тоже, — пожимаю плечами.

— Нужен повод, чтобы прикончить этих чудовищ, — скрипнул зубами Раджа. — Я подумаю над ним. А ты… Не смей больше вести себя столь нагло. Может, я и благоволю тебе, но она моя жена так или иначе. Я не могу позволять такого подданным, сколь бы близки ко мне они ни были.

— Я учту это, — киваю.

— Учти. И отправляйся на запад сегодня же. С Агастом ничего не случится, я присмотрю за ним.

— Я оставлю Шак’чи в любом случае. Он… Проходит некую веху осмысления своей жизни и уже привязался к ребёнку. А мне так будет спокойнее. Но я рад, что его присмотр будет излишним, — спокойно отвечаю. Сварнраадж кивнул. Ага, привязался. Как же. Обезьяну наплевать особо. Но страховка он очень хорошая.

В дурном настроении, пусть и сытый, я отправился улаживать важные дела и собираться в дорогу.

Пять суток ушло на то, чтобы добраться до Бхаро, маленького городка на западе страны. Городок… Чуть больше тысячи жителей. Одно название от города. Своего мага нет. Даже заштатного аколита. Приказы из Бхопалара (если кто-то в столице вообще вздумает отдать приказ в эту глухомань) приходят гонцом из другого города в шести днях пути. Гонец проходит этот путь за четыре, но всё равно. Та ещё дыра. Та ещё, но здесь и сейчас, внезапно, важная. Потому что именно сюда меня и послали из того самого «другого города» в шести днях пути отсюда. Как выяснилось, «события», из-за которых я здесь, переместились в окрестности этого городка.

Что за события? О! Постоянные пропажи людей и скота. Большинство пропавших позже находили. Рваные длинные раны. При этом рваные очень странно, словно рвали, но острым ножом. Постоянный переход от гладких к слегка ребристым краям с периодически висячими клочками кожи. Всё бы ничего, но большинство тел были обескровлены. Полностью. Высохшие мумии. Собственно, парочку таких мне и показали. Сначала неизвестная нечисть резвилась слегка восточнее и южнее, а потом в тех местах внезапно стало спокойнее. Зато, с запозданием, дурные новости стали доходить отсюда. Сатьянов в этих местах не было, аколиты ничего найти не смогли. Кроме парочки украденных городских девок, которые, по всем правилам местных сельских традиций, оказались в хлевах на положении где-то между рабынями и шлюхами. После этого пошла очередная волна противостояния городов и деревень, чьи жители очень активно взялись устраивать друг к другу рейды, убивая, поджигая и уводя соседей в рабство. Но после двух грандиозных погромов местные чиновники сумели взять ситуацию под контроль, а до центра эти «замечательные» подробности вообще не дошли ни в коем виде кроме слухов, тесно сплетшихся с теми, с которых всё началось.

И вот, выяснив большую часть этих занимательных подробностей, я и оказался в Бхаро. Точнее, перед его воротами, представлявшими из себя скорее две огромных заслонки, долженствующие изнутри запираться засовами. Логично, с учётом того, что стены здесь — земляной вал, обложенный немного камнями и вбитыми в землю брёвнышками.

— Кто таков? — вероятно, этот человек предполагал, что он выглядит грозно. Но одетый в грязноватую рубаху горожанин с копьём и дубинкой не вызывал никакого особого трепета. Слегка обвисшее брюхо меня мало пугало. Разве что рост… Ростом этот товарищ меня превосходил на голову, а масса у него была, наверное, килограмм сто с лишним. Пожалуй, это всё, что в нём было внушительного.